Читать книгу "Начало всего - Робин Шнайдер"

По-вашему, я должен был почувствовать, как называют мое имя и вся школа недоумевает, где я? По-вашему, кто-то – Тоби, Фиби, да даже Остин – обязательно написал бы мне сообщение? Написал. Но мой мобильный был разряжен. И я со злорадным удовлетворением наблюдал за тем, как он потихоньку разряжался на тумбочке.

Я шел куда глаза глядят, избегая встречи с кем-либо, и в конце концов уселся в машину. Мне не хватало смелости уехать из школы, ведь я знал, что мне попадет от охранника.

Когда прозвенел звонок, я решил не идти на урок. Натянув капюшон толстовки, я сидел за одним из столиков в задней части библиотеки, слушая свой летний плей-лист с песнями Боба Дилана и вспоминая, как впервые услышал эту музыку в приемной доктора Коэна – идеальный саундтрек к моему персональному аду. В какой-то момент подняв глаза, я увидел, что во дворе уже толпятся собравшиеся на обед старшеклассники и библиотекарь смотрит на меня так, словно не знает, можно ли мне позволять торчать здесь весь день.

Я поднялся, морально готовясь к тяжелому испытанию – выходу на улицу и встрече лицом к лицу со всей школой в качестве ее короля. Выглядел я ужасно: растрепан, небрит, с синяками под глазами, в футболке, видавшей лучшие дни.

Взгляд машинально скользнул к столику Тоби. Фиби, заметив меня, помахала рукой, но я не торопился идти в ту сторону. Не тянуло меня туда. А потом возникшее на школьном дворе напряжение точно ножом разрезал громогласный голос Эвана Макмиллана:

– Здорово, Фолкнер! Тащи сюда свою королевскую задницу!

И я понял, что должен сделать. А может, и знал все это время. Поэтому, кивнув Эвану, я под пристальным вниманием всей школы уверенно направился к самому крутому столику у стены. Будто никогда его не покидал.

С благожелательной миной я потерпел кучу похлопываний по спине от бывших товарищей по команде и подождал, когда мне освободят место за уже переполненным столом.

– Тревор, вставай, – гаркнул Эван на одиннадцатиклассника.

– Пошел ты! Я на костылях, – огрызнулся тот.

Он и правда был на костылях. Получил одну из несерьезных спортивных травм, которые на время выводят из игры. Тревор вопросительно потянулся к костылю, но я покачал головой.

– Сиди пока. Мне еще нужно обед купить.

К раздаточной я не пошел. Во-первых, не было аппетита, а во-вторых, не рисковал возвращаться назад. Однако, хотел я того или нет, просто так меня не отпустили. На меня с объятиями набросилась половина команды чирлидерш, поскольку – боже ж мой, это ведь так эпично, что меня выбрали королем бала и где же я пропадал во время объявления победителей?

Я бормотал что-то про ссору с Кэссиди, и они ахали, охали и ворковали, как это умеют делать только девчонки. Они обычно одинаково реагируют на грустные вещи и очаровательных щенков.

– Нет, все нормально, – уверял я, стесненный их вниманием. – Правда.

Шарлотта наблюдала за происходившим, сидя на стене и покачивая длинными загорелыми ногами.

– Просто для ясности, – сказала она, спрыгнув вниз и плавным движением перебросив волосы назад, – вы поссорились или расстались?

– Расстались.

– Очень вовремя. – Шарлотта на мгновение коснулась ладонью моей руки. – С возвращением тебя!

«Король бала возвращается на бал». Нелепая фраза засела в голове и не давала покоя весь обеденный перерыв.

Аарон Херш поднялся, освобождая мне место. Шарлотта вместе с Джилл и Эммой Розен отошли к раздаточной, после чего троица вернулась, хихикая, с сэндвичем, энергетиком и пакетиком горчицы. Девушки наотрез отказались от того, чтобы я вернул им деньги за обед.

Разворачивая сэндвич, я бросил взгляд на стол Тоби. Шести прошедших недель будто и не было. Кэссиди исчезла, и теперь среди ребят сидела лишь одна девочка – Фиби. Для их компании места за столом было больше, чем нужно.

Люк заметил мой взгляд и надменно вскинул подбородок, словно говоря: ты оставайся на своей стороне, а я – на своей.

– Что скажешь, Фолкнер? – Пытаясь привлечь мое внимание, Джимми бросил в меня картошку фри.

Я поднял ее со своих джинсов и швырнул обратно в его контейнер.

– Надеюсь, тебе не отобьет аппетит то, что она побывала на моем паху.

Все засмеялись. Джимми пожал плечами и, нагнув контейнер, высыпал картошку в рот.

– Плевать, – ответил он. – Так ты идешь или нет?

– Куда?

– На тренировку.

На секунду мне показалось, он шутит.

– Кто-то же должен составить Треву компанию на скамейках, – добавил Эван.

«Я и так в аду, что уж может быть хуже?» – решил я. И пообещал прийти. Да и какие у меня были варианты? Сидеть в спальне, делая вид, что я не замечаю, как мама подпирает в беспокойстве дверь моей комнаты, и терзаться мыслью: Кэссиди рядом, нас разделяет какой-то парк.

Когда прозвенел звонок на шестой урок – меня ждал урок физики, – я проходил велосипедную стойку и не смог не поискать взглядом красный «Канондейл» Кэссиди. Не нашел. Его, конечно же, там не было. Как не было и Кэссиди Торп.

Мы с Тревором заняли противоположные концы скамейки у питьевого фонтанчика, кивнув друг другу в знак приветствия. Я плохо его знал. Кажется, видел его полуобнаженным и втюхивающим официальный парфюм «Аберкромби и Фитч», когда Шарлотта в очередной раз притащила меня в торговый центр, но эта тема не подходила для разговора, и я ее не поднимал.

Пришли подружки ребят из теннисной команды. Они устроились за столиком для пикника. Болтали друг с дружкой, не особо интересуясь игрой парней на кортах.

– Привет, Эзра, – с улыбкой позвала меня Эмма, приподняв пузырек с лаком для ногтей. – Хочешь, накрашу твои? – поддразнила она.

– Еще бы! – невозмутимо отозвался я и с усмешкой плюхнулся рядом с ней.

На секунду она купилась на это.

– Фолкнер! – крикнул с корта Эван. – Может, будешь подавать Треву мячи?

– Не могу! – закричал я в ответ от столика с чужими подружками. – У меня ногти не высохли!

– Неправда! – взвизгнула Эмма. – Я еще даже не начала их красить!

– Тогда в другой раз, – подмигнул я ей.

– Так мне это… взять ракетки? – нервно спросил Тревор.

– Бери. – Почему бы нет?

Мы пошли на тот же корт, где играли Эван с Джимми, взяв дрянные ракетки для общего пользования. Тренер держал их в раздевалке. Тревор, у которого было всего лишь растяжение лодыжки, отложил в сторону костыли и поплелся к линии подачи. Я видел, как он играет, но не ожидал, что его возьмут в команду в этом году.

Я положил свою трость и ступил на площадку. И меня вдруг оглушила мысль: через неделю Тревор выздоровеет, а я по-прежнему буду сидеть на скамейке. Я всегда буду сидеть на скамейке, и эти минуты – изысканно жестокое напоминание, что мне не вернуть былого, за каким бы обеденным столом я ни сидел.