Читать книгу "Провинциальное прованское преступление - Марина Белова"

— И мне это блюдо, можно?

Женщина кивнула и улыбнулась как старой знакомой. Наверное, овощи для жаркого были почищены и порезаны мной и Степой. Что касается мяса, то во Франции мне ни разу не попался жесткий или плохо приготовленный кусок. Здесь привыкли получать удовольствие от еды. И вообще, кулинария — фишка французов.

— Пожалуй, и я соблазнюсь на жаркое, — решил Меркурьев.

— И мне, пожалуйста, принесите, — попросила Степа. — Как это блюдо называется?

— Рагу по-провански с телятиной, — ответила кухарка.

В итоге рагу заказали все, кто находился в столовой. Обычно такие блюда готовятся заранее и много. Чтобы не бегать несколько раз на кухню и не заставлять нас долго ждать, кухарка пригласила в помощницы Эмму, и уже через несколько минут все с аппетитом поглощали телятину, тушенную в овощах.

Мы были настолько поглощены едой, что не сразу обратили внимание на Ярославу, тихо вошедшую в комнату.

— Приятного аппетита, — робко сказала она и села рядом с Орловым.

Тот, забыв о своей еде, тут же стал за ней ухаживать.

— Ярослава, что вы будете кушать?

— Я бы выпила воды или кофе.

— Нет-нет, вам надо обязательно поесть. Сегодня прекрасная телятина — пальчики оближешь! Вам сейчас принесут, — засуетился он и, повернувшись к Эмме, щелкнул пальцами.

— Я не хочу, — вяло ответила Ярослава.

— Аппетит приходит во время еды. Ложечку. Вам предстоят тяжелые дни. Нужны силы. На вас лица нет. С вами все в порядке?

Ярослава, правда, плохо выглядела, была неестественно бледная и уставшая.

— Хорошо, я поем, а то голова кружится, — сдалась она. — Так мечтала о поездке во Францию, хотелось попутешествовать по стране, но, нет, похороню Ольгу — и домой. Отвратительно себя чувствую.

Меркурьев сначала перехватил мой взгляд, потом скосил глаза на Ярославу. Я поняла, что он хочет спросить: выполнила ли я его просьбу. Я покачала головой — нет, не успела.

— Ярослава, — громко сказал Аристарх Бенедиктович, — получается, вы наследница Ольги?

— Мне ничего не надо, — мотнула она головой.

— А вы подумайте. В любом случае вам придется зайти в нотариальную контору. Тот же отказ от наследства нужно оформить письменно.

— Что вы говорите?! Тут обо мне даже не догадывались. Какое может быть наследство?

— Но вы-то есть! А значит, можете на что-то рассчитывать, — возразил Меркурьев.

— Хорошо, вы мне скажите, куда надо сходить, и я схожу.

Перед Ярославой поставили тарелку с рагу, она вздохнула и взяла в руки приборы. Орлов хотел что-то сказать, но, взглянув на соседку, передумал. Кажется, Ярославе вообще ни до кого не было дела. Ела она автоматически, думая о чем-то своем.

Глава 24

Ярослава не съела даже четверти того, что ей принесли.

— Простите, я пойду, — извинилась она, — есть не хочется. Если можно, принесите мне в номер чашку чая, — попросила она у Эммы.

Орлов увязался за ней. Потом поднялись Дмитрий и Виктория, оставив на столе почти полную бутылку вина. Анри не обманул — вино действительно оказалось дрянным.

— Как вы думаете, Ярослава врет, когда говорит, что откажется от наследства? — спросил Стас практически сразу, как только за Дмитрием и Викторией закрылась дверь. — Не находите, как-то странно она здесь появилась? Главное, вовремя. Аккурат после смерти Ольги и Ирины Аркадьевны.

Меркурьев пожал плечами, предоставив Стасу право продолжить свои рассуждения и дальше.

— Скажите, ее здесь не было на момент убийства? А я вот в этом неуверен. Она запросто могла зайти в отель незамеченной. Вот ее муж, — Стас бросил колкий взгляд на Эмму, которая стояла в уголке в ожидании заказов, — он что есть, что его нет. Сидит за стойкой и в карты с компьютером режется. А после девяти вечера его вообще в холле нет. В восемь он ужинает на кухне, причем долго. Пару раз я выходил вечером из отеля, чтобы купить сигареты. Его не было. Заходи, кто хочет.

— Да, но в тот вечер в холле находился Вениамин, — напомнила Степа. — Так ведь?

— Так, да не так. Веня, конечно, находился в холле, но в каком состоянии?

После слов Стаса, сказанных с сарказмом, лицо Куропаткина приобрело свекольный оттенок.

— Ну да, крепко мы в тот день выпили, — промямлил он. — Не помню, ничего не помню. Простите.

— Ну не знаю, — пожал плечами Валерий. — А, по-моему, Ярослава не похожа на преступницу. Она испугана, замкнута, но это объяснимо: родную сестру убили.

— Причем богатую сестру и одинокую, — уточнил Стас. — Нет, я не удивлюсь, если узнаю, что Ольгу кокнула ее же сестричка. Короче, я просто настаиваю, чтобы Ярослава вместе со всеми участвовала в следственном эксперименте.

— Постойте, давайте ради справедливости спросим, когда Ярослава прилетела во Францию, — предложил Валерий.

«Спросим, и одним подозреваемым станет больше, — подумала я, вспомнив свою первую встречу с Ярославой. — Она ведь не сегодня прилетела во Францию и не вчера. И, прежде чем позвонила сюда, где ей сказали, что Ольги больше нет, она несколько дней провела в Париже. Может, Стас и прав: убийцу надо искать среди тех, кому выгодна смерть Ольги. Ярослава как никто другой попадает в этот список».

— Это не проблема, — сказал Меркурьев. — Думаю, Ярослава не откажется показать нам паспорт. И, разумеется, если на момент убийства сестры она находилась во Франции, то должна участвовать в следственном эксперименте, как и все остальные.

— Вы ей об этом скажите? — не отставал от Меркурьева Стас.

— Вообще-то, следственным экспериментом занимаются полицейские, но предупредить, чтобы была на месте, могу. Наверное, я ей об этом сейчас и скажу.

— И это правильно, — удовлетворенно вздохнул Стас.

Меркурьев поднялся из-за стола. Тут же встал и Стас. Должно быть, он решил проконтролировать, пойдет ли адвокат к Ярославе или нет.

— Что это со Стасом? — поинтересовалась у Валерия Степа.

— Ничего странного. В убийстве Ольги подозревают всех нас. Но нам-то что от ее смерти? А у Ярославы действительно имелся мотив.

— А если окажется, что она все-таки прилетела позже?

— Тогда…тогда надо искать сообщников. И опять в подозреваемых все мы. Впрочем, может, следственный эксперимент что-то прояснит? — наивно понадеялся Валерий. — Пойду я.

Мы остались втроем: я, Степа и Куропаткин. Кухарку и Эмму я в расчет не брала — ни та, ни другая не разговаривали на русском языке. При них можно было общаться, не опасаясь, что информация, сказанная вслух, уйдет куда-то дальше.

— Веня, мне показалось, что, прежде чем сюда прийти, вы с Меркурьевым о чем-то разговаривали? — полюбопытствовала я.