Читать книгу "Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата» - Мишель Макнамара"

Город Сакраменто расположен у северной оконечности Калифорнийской долины, у слияния рек Сакраменто и Американ-Ривер, и был спроектирован с учетом водоотведения. Суть в том, что все излишки воды, будь то от горных стоков или дождей, направляются вниз по реке к калифорнийской дельте и океану. Это известно мне только потому, что в полицейских отчетах часто упоминаются сточные канавы и каналы с бетонной облицовкой. С самого начала по отпечаткам подошв, другим уликам, подозрительным случаям и даже по тому, что одна из жертв была приведена туда, было ясно, что «Насильник с востока» перемещался по водоотводной сети, что он, подобно обитателю подземелья, именно там и дожидался темноты. Мне вспомнилась каноническая сцена из фильма «Создание из Черной лагуны»: морской биолог Кей, которую сыграла красавица Джули Адамс, ныряет с экспедиционного судна в Черную лагуну и мы видим, как из спутанного клубка морских водорослей возникает жуткий гуманоид – жаброчеловек и плывет под Кей, словно ее загипнотизированное отражение. Мы смотрим и ждем, когда девушка увидит его и запаникует, но он остается незамеченным, только задевает когтистой лапой с перепонками ее ногу, и Кей испуганно вздрагивает.

«Насильник с востока» выслеживал отдельных людей, но после чтения полицейских отчетов становилось ясно, что он следил и за районами в целом, часто пересекая Сакраменто по подземному лабиринту сточных каналов и труб. Он предпочитал одноэтажные дома, обычно вторые от угла, вблизи зеленых зон – открытого поля, какого-нибудь парка. Перед каждым нападением отмечались случаи присутствия кого-то подозрительного и незаконного проникновения в жилища, расположенные вблизи дома жертвы. Пропадали мелкие, недорогие, порой очень личные вещи. Количество странных телефонных звонков резко возрастало накануне нападения в радиусе четырех-пяти кварталов. «Насильник с востока» проводил рекогносцировку. Изучал людей, выяснял, когда они бывают дома. По-видимому, его стратегией было выбрать район, наметить полдюжины потенциальных жертв и, возможно, расставить в их списке приоритеты. Он доводил до максимума число вариантов и готовил почву, благодаря чему, когда наступала назначенная ночь, его позывы никогда не оставались неудовлетворенными.

Это значит, что есть женщины, которые из-за изменения графика их работы или просто по счастливой случайности так и не стали жертвами, однако даже они, подобно предмету одержимости создания, шныряющего в лагуне, чувствовали, как их коснулось что-то пугающее.

Соседи в скудных пяти-шести строчках отчетов давали ответы, похожие на экспрессивные хайку об определенном времени и месте. Их заставали вернувшимися из диско-клуба, или после просмотра сразу двух фильмов, «Землетрясение» и «Аэропорт 77», в открытом кинотеатре для автомобилистов, или из тренажерного зала Джека Лалэйна. Они сообщали о пропаже двух женских курток пятого размера – одной коричневой замшевой, другой кожаной. Одна девушка видела подозрительного мужчину, похожего на диджея Вольфмана Джека. Обходящие дом за домом продавцы садовых разбрызгивателей и щеток «Фуллер браш», частные фотографы и художники в то время присутствовали в жизни людей почти постоянно. В одном районе все, казалось, отправлялись на работу в пять часов утра. Эти люди обращали особое внимание на глянцевые, сияющие машины новых моделей. В других районах, в основном к северу от Американ-Ривер, единственным человеком в доме, способным ответить на вопросы полицейских, могла оказаться няня, нанятая с проживанием. Такие соседи с подозрением относились к «грязным» машинам, с вмятинами на боках, «старым колымагам» или «машинам в плохом состоянии».

В апреле 1977 года один мальчик посадил младшую сестру к себе на плечи. С высоты его роста она вдруг увидела во дворе их соседки подозрительного типа – белого мужчину в темной одежде, присевшего в кустах. Когда неизвестный понял, что его заметили, он бросился бежать и перескочил через несколько заборов. А спустя месяц эта соседка, молодая официантка, разбудила своего мужа в четыре часа утра. «Я что-то слышу, я что-то слышу», – твердила она. Луч фонарика осветил дверь их спальни. Позднее она рассказывала полиции, что поверила «Насильнику с востока», когда он угрожал убить ее, и лежала связанная в темноте, с ужасом думая, что почувствует, когда в нее вонзится пуля.

Читая отчеты из Сакраменто, можно проследить, как до общественности постепенно доходило, что на свободе разгуливает серийный насильник. Поначалу, после первых десяти нападений, осознания опасности не было или оно было смутным; потом, когда освещением этих событий занялась пресса, разговоров и паранойи стало больше. Примерно через год после начала нападений жертвы рассказывали, как они, разбуженные светом фонарика, думали: «Ах черт, это же он!» Они вели себя определенным образом, как они объясняли следствию, действуя на основании дошедших до них слухов о «Насильнике с востока»: например, съеживались, потому что им говорили, что ему нравится видеть испуг жертвы. Еще через год такого развития событий причиной бездействия соседей была уже не неосведомленность или инертность, а психология осажденной крепости. Они что-то видели, запирали двери, выключали свет и прятались у себя в спальне, надеясь, что к ним он не придет. «Мне было страшно», – призналась одна женщина. Тогда почему они не звонили в полицию? Мое воображение переполняли бесчисленные «а что, если бы?..».

О соседях думали не они, а он. Уверена, отчасти азарт в нем поддерживала своего рода головоломка «соедини точки линиями», в которую он играл с людьми. Так, он украл две пачки сигарет «Винстон» у первой жертвы и оставил их возле дома четвертой. Дешевая бижутерия, взятая у одной из соседок двумя неделями ранее, была принесена в дом пятой жертвы. Жертва номер двадцать один жила в пределах слышимости от водоочистной станции – один из работников станции, живший в восьми милях от нее, стал следующей жертвой. Таблетки или тампоны, украденные у одной жертвы, позднее обнаруживались в соседнем дворе. У некоторых потерпевших были одинаковые фамилии или место работы.

Это была демонстрация силы, намек на вездесущность. Я нигде и везде. Пусть вы и не думаете, что у вас есть что-то общее с соседом, но на самом деле есть: это я. Я – почти незаметное присутствие, темноволосая, со светлыми волосами, коренастая, худощавая, видимая со спины мельком в полусвете ниточка, которая продолжит соединять вас, даже если вы не будете думать друг о друге.

Из Сакраменто я уезжала в скверном настроении. Я не выспалась. Свадебные гости, явно с похмелья, толпились в дверях отеля, когда я пыталась из него выйти. В аэропорту я прошла мимо гигантской статуи красного кролика, которую, задумавшись, не заметила, когда прилетела. Не знаю, как меня угораздило ее не заметить. Алюминиевый кролик длиной 56 футов и весом 10 тысяч фунтов, подвешенный на тросах, словно ныряет в зону выдачи багажа. В ожидании посадки я поискала на своем айфоне «Сакраменто аэропорт кролик». В статье в Ассошиэйтед Пресс говорилось, что создание скульптуры как символа нового терминала было поручено художнику Лоренсу Ардженту, открытие состоялось в октябре 2011 года.

«Мне хотелось обыграть такую идею: нечто явилось извне и запрыгнуло в здание», – объяснял Арджент.

Эпилог истории с запонками

[Примечание редактора: следующая глава – фрагмент раннего черновика статьи Мишель «По следам убийцы».]