Читать книгу "Короткие слова – великие лекарства - Микаэль Юрас"

– Это верно. Противников было так много, и они были такими решительными… Послушайте, как раз после того, как я отошел от Мелани… Это был человек из противоположного лагеря. Это пациент, которого я веду последние несколько недель. Он не имеет никакого отношения ко всему этому, но, возможно, сможет дать вам информацию.

– Вы врач?

– Нет.

– Но вы сказали «пациент»…

– Я библиотерапевт.

– Вы восстанавливаете книги?

Я никогда не слышал такого вывода. Но если хорошо подумать, это оригинально и забавно. В других обстоятельствах я бы ответил утвердительно и долго рассуждал бы на тему страданий книги в городской среде. Я смог бы даже вытащить из своего книжного шкафа несколько отреставрированных книг. Но в этом контексте – нет.

– Я восстанавливаю людей с помощью книг.

– А!

Это междометие не означало ничего хорошего в области понимания.

– Да.

Это слово тоже не поможет.

– Вы не могли бы сообщить мне имя вашего пациента?

– Чэпмен, Роберт Чэпмен. Но не говорите ему обо мне. Я не хочу ставить под угрозу наши отношения.

– Рассчитывайте на меня. У вас есть ручка?

– Конечно.

– Обычно я все записываю на свой смартфон, но он перестал работать. Нужно будет его сменить. А пока я вернулся к хорошему старому способу – записной книжке. Я не открывал ее целых три или четыре года.

Следователь был доволен, что может показать кому-то этот предмет без возраста, реликвию из утраченного времени. Он написал заглавными буквами «ЧЭПМЕН РОБЕРТ» на листке, заполненном очень удачными рисунками. ЧЭПМЕН среди набросков.

– А чем он занимается, этот Чэпмен? Я бы не хотел спутать его с кем-то другим.

– Он продает наручные часы класса люкс.

– Удачно получается: я обожаю красивые часы.

– Как и все.

Он несколько раз повторил «ЧЭП-МЕН», слегка подчеркивая границу между слогами. Я вспомнил, как дети, чтобы научиться делить слово на слоги, отмечают эту границу хлопком в ладоши. Здесь два слога.

– ЧЭП-МЕН. На удостоверении личности жертвы обнаружены отпечатки пальцев. Можно будет проверить.

Удостоверение личности было разорвано пополам и брошено на тело Мелани. Они хотели ее уничтожить. Но она упрямая девушка, она никогда не покорялась, она будет сражаться до конца.

– Кстати, вы-то что делали на этой демонстрации?

– Участвовали в ней.

– Я хотел сказать: вы нормальная пара, так почему вы рисковали?

– Я не уверен, что мы пара. А если и пара, то не слишком нормальная.

– Я не хотел рассердить вас своим вопросом.

– Мелани часто водит меня с собой на манифестации. Она очень общественно активная, иногда бывает в ярости. Я сопровождаю ее, чтобы защищать.

– Доказательство налицо.

– Что вы сказали?

– Ничего.

Я не сердился на агента полиции. Во мне нет ничего от мужчины-защитника, но все-таки он мог бы позволить мне верить в мои слова.

Где я исчезаю

Некоторых пациентов приятно видеть снова, потому что ты знаешь: в компании этого человека проведешь время приятно. Удовольствие вдобавок к профессиональным отношениям. Но, к несчастью, есть и другие пациенты – те, которые тебя смущают, те, о ком ты знаешь, что они загонят тебя в твои окопы. В траншею, под обстрел. Ян из второй категории. Идя к нему в тот день, я говорил себе, что мы, наконец, приближаемся к концу нашего литературного приключения. Было ли оно успешным? Конечно да, но лишь частично. Это не так уж плохо, потому что в Яне есть препятствие – какое-то упорное противодействие, с которым мне не удавалось справиться. Провести час рядом с ним казалось мне не более приятным, чем если бы меня погладили по коже наждачной бумагой. Впрочем, он сам не управлял ничем – ни своим телом, ни своим умом. В них проникало все. Нет никаких фильтров. Он как планета без озонового слоя, не защищенная от лучей и метеоритов. Он писал все, без цензуры, и часто попадал в цель. Подросток Холден по сравнению с ним казался мне менее ужасным – менее опасным. Вот пример относительности. Я подумал, что, если бы Холден пришел ко мне за помощью, я бы посоветовал ему прочитать историю Яна. Холден почувствовал бы, как велика его собственная свобода. Он бы возненавидел Яна. Но Холден жил в Нью-Йорке и искал уток Центрального парка.

Из-за того, что я живу в книгах, меня подстерегает опасность: я могу начать думать, что книжные персонажи живут на самом деле. Как Бальзак, который в старости разговаривал со своими созданиями.

– Здравствуй, Холден; как дела?

– Привет, Алекс. Дела не очень; в последнее время у меня немало неприятностей, и все такое.

– Я хотел бы предложить тебе познакомиться с одним подростком, его зовут Ян. У него была нелегкая жизнь.

– Честно говоря, если он – еще один такой же идиот, как другие, это мне не интересно. О господи! Что ты в них находишь, в этих чудаках? Ты их любишь?

– Это работа.

– Ну да, верно; только, честно говоря, эта твоя работа боится максимальной нагрузки. Я лучше не буду ни хрена делать весь день, чем встречаться с этими психами. Есть у тебя виски?

– Есть то, что хуже виски – снотворные, психотропные средства, арсенал, от которого можно покинуть землю на несколько дней.

– Ты мне нравишься, Алекс, когда так говоришь. В конце концов, ты такой же, как я, когда меня выгнали из школы и я бродил по улицам и встречался с разными типами, которые хотели послушать мои россказни.

– Ты прав, Холден, я – это ты. Я становлюсь тобой, когда слишком много прочитал и снял с полки коробку с лекарствами.

– Тогда дай мне из нее виски, бедняга: на улице жарко. Понимаешь, скоро Рождество, а и утки не улетят из Центрального парка. Я думаю, что двадцать четвертого числа приду туда, выпью стаканчик и выкурю сигарету рядом с ними. У нас есть много чего рассказать друг другу – у меня и уток.

– Вы верите в совпадения?

– Не знаю. Я никогда не задавал себе этот вопрос.

– А я в них верю и за последние дни стала верить еще больше.

Я не понимал, почему Анна, ожидая, пока к нам присоединится Ян, говорила со мной об этом. Я чувствовал себя неуютно в этом доме. И начатый разговор ничего не изменял к лучшему. Бессодержательные темы вроде «совпадений» напоминали мне плохой курс философии, который читал у нас в лицее преподаватель, чем-то сильно угнетенный. Анна продолжала:

– В последнее время я очень много читала. Много лет я не погружалась так в книги. Это было погружение в бездну. Впрочем, вы знаете про это: читать ведь ваша профессия.