Читать книгу "Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно - Реймонд Чандлер"

Грегори поднял брови с таким видом, будто это давалось ему с большим трудом, — старый трюк, к которому он в последнее время, как видно, прибегал довольно редко. Лоб капитана покрылся морщинами, а когда разгладился, на нем появилось множество белых линий, которые постепенно стали краснеть.

— Пойми, я — полицейский, — сказал наконец он. — Самый обыкновенный полицейский. В меру честный. Честность ведь нынче у нас не в почете. Будь я жулик, я бы тебя сегодня к себе не вызвал. Уж можешь мне поверить. Как всякий полицейский, я люблю, когда торжествует закон. Я бы очень обрадовался, если б разодетые хлыщи вроде Эдди Марса ломали ухоженные ногти в Фолсомских каменоломнях рядом со своими подручными, громилами из трущоб, которых загребли по первому же делу и которые с тех пор больше времени проводят за решеткой, чем на воле. Мне бы очень хотелось на всех на них полюбоваться, но мы ведь с тобой не первый день на свете живем и понимаем — мечты все это. Такого, чтоб преступников сажали по справедливости, не бывает. Ни в нашем городе, ни в любом другом, будь он хоть вдвое меньше. А все потому, что в нашей с тобой огромной и распрекрасной Америке таких порядков нет.

Я промолчал, а Грегори, дернув головой, выпустил дым в потолок, посмотрел на свою трубку и продолжал:

— Только не подумай, что я подозреваю Эдди Марса в убийстве Ригана. Едва ли у него могли быть основания для убийства, а даже если и были, он, по-моему, не стал бы его убивать. Я просто решил, что Эдди, может быть, что-то знает и рано или поздно вся история выплывет на поверхность. Прятать жену в Реалито было, конечно, с его стороны наивно, но это та наивность, которой порой грешат даже самые матерые проходимцы. Сегодня ночью я вызывал Марса к себе после того, как он дал показания окружному прокурору. Он во всем признался. Сказал, что Канино он использовал только в качестве надежного телохранителя, а про его темные делишки знать ничего не знает. С Гарри Джонсом Марс был не знаком, с Джо Броди — тоже. Гейгера он, естественно, знал, но уверяет, что понятия не имел про его подпольный бизнес. Все это, впрочем, ты уже слышал.

— Да.

— Ты хорошо сделал, что сразу же заявил в полицию, приятель. Мы ведь все равно храним все неопознанные пули. В один прекрасный день ты бы снова воспользовался этим кольтом — и попался.

— Да, я все сделал хорошо, — сказал я, загадочно улыбаясь.

Грегори выбил табак из трубки и задумчиво уставился на нее.

— Что случилось с девицей? — спросил он, не подымая глаз.

— Не знаю. Ее почему-то не задержали. Мы с ней дали показания. Три раза говорили одно и то же: сначала Уайлду, потом шерифу, а потом — мальчикам из уголовной полиции. После этого ее отпустили, и больше я ее не видел. И вряд ли увижу снова.

— Хорошая, говорят, девчонка. Без фокусов.

— Да, неплохая.

Капитан Грегори вздохнул и взъерошил свои мышиного цвета волосы.

— И последнее, — почти ласково сказал он. — Парень ты, по всему видно, не промах, только очень уж боевой. Если действительно хочешь помочь Стернвудам — оставь эту семейку в покое.

— Думаю, вы правы, капитан.

— Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно, — ответил я. — Всю ночь меня таскали по кабинетам и выбивали из меня показания. Перед этим я промок до нитки, а еще раньше был избит до потери пульса. Так что чувствую я себя просто великолепно.

— Но ведь ты же сам виноват, а?

— Сам. — Я встал, улыбнулся ему на прощанье и двинулся к выходу. Когда я подошел к дверям, он вдруг откашлялся и, повысив голос, сказал:

— Я что-то не понял, ты все еще надеешься найти Ригана?

Я повернулся и посмотрел ему прямо в глаза:

— Нет, не надеюсь. И искать его не собираюсь. Вы довольны?

Он задумчиво кивнул. А потом пожал плечами:

— Не знаю даже, зачем я об этом спросил тебя. Так, вырвалось. Желаю удачи, Марло. Заходи, если что. Всегда рад тебя видеть.

— Спасибо, капитан.

Я вышел из здания муниципалитета, сел в машину, выехал с полицейской стоянки и отправился домой, в «Хобарт-Армс». Приехал, скинул пиджак и, улегшись на диван, уставился в потолок, прислушиваясь к шуму улицы и поглядывая на ползущий по потолку солнечный луч. Я попытался было уснуть, но вскоре понял, что это мне не удастся, встал, выпил виски, хотя время для спиртного было самое неподходящее, и лег снова. Не спалось. Мозг работал, как часы. Я сел на кровати, набил трубку и вслух произнес:

— Этот старый болван явно что-то знает.

Табак почему-то показался мне горьким, как полынь. Я отложил трубку и снова лег. В голове у меня все перепуталось, и при воспоминаниях о событиях минувшей ночи мне начинало казаться, что я по многу раз делал одно и то же: ехал в одни и те же места, встречался с одними и теми же людьми, говорил одни и те же слова. И при этом ощущение было такое, будто каждый раз все происходит по-настоящему и впервые… Вот я несусь на машине по мокрому шоссе, а блондинка забилась в угол, молчит; она промолчала всю дорогу, и когда мы приехали в Лос-Анджелес, то опять стали совершенно чужими людьми… А вот я стою в какой-то круглосуточно работающей аптеке и говорю по телефону с Берни Олсом. Ему я сообщил, что убил в Реалито человека, а сейчас направляюсь к Уайлду вместе с женой Эдди Марса, которая при этом убийстве присутствовала… Я еду по пустынным, блестящим от дождя аллеям Лафайет-парка, подъезжаю к большому дому Уайлда, а на крыльце уже горит свет, меня ждут — это Олс перезвонил окружному прокурору и предупредил его, что я скоро буду… Я стою в кабинете Уайлда, а он сидит за своим письменным столом, закутавшись в пестрый халат. Взгляд суровый, на губах застыла кривая улыбочка, пальцы теребят пятнистую сигару. Кроме нас, в кабинете находятся Олс и какой-то тощий седой субъект, больше похожий на профессора экономики, чем на полицейского из управления шерифа. Я рассказываю всю историю от начала до конца, они молча слушают, а блондинка сидит в углу, сложив на коленях руки и опустив глаза. Потом все по очереди долго говорят по телефону. Потом возникают два типа из уголовной полиции, на меня они смотрят с таким видом, будто я какой-то диковинный зверь, сбежавший из бродячего цирка. Потом, в сопровождении одного из этих типов, я еду в Фулуайдер-билдинг. Мы входим в комнату, где все еще стоит кисло-сладкий запах, а на стуле в том же положении, с застывшей гримасой на мертвом лице сидит Гарри Джонс. Появляется врач, здоровенный парень с рыжей щетиной на шее; эксперту, который рыщет по комнате в поисках отпечатков пальцев, я советую осмотреть щеколду на фрамуге и оказываюсь прав: единственный отпечаток, который оставил, в подтверждение моей истории, мистер Канино, оказался именно там.

Потом я опять возвращаюсь к Уайлду и подписываю протокол допроса, который за это время перепечатала его секретарша. Потом открывается дверь, входит Эдди Марс и, увидев блондинку, с улыбкой говорит: «Привет, детка». Но она ему не отвечает и даже не смотрит в его сторону. Эдди Марс свеж и подтянут, как всегда, на нем темный костюм, а поверх твидового пальто накинут белый шарф с бахромой. А потом они ушли, вообще все ушли, я остался наедине с Уайлдом, и он ледяным, срывающимся от гнева голосом сказал: «Имейте в виду, Марло, еще одна такая история, и я вам не завидую. Тогда уж вас ничто не спасет».