Читать книгу "Индейские войны - Юрий Стукалин"

– Если кто хочет покурить со мной, присоединяйтесь!

Низкий Пес, оглала-сиу

Его слова были вызовом Длинному Святому. Минуту назад тот говорил об излишней болтливости Сидящего Быка и своей храбрости, и теперь, когда у него появилась возможность доказать ее, не отважился последовать за храбрецом, остался на безопасном расстоянии, пристыженный. Вместо него к вождю побежали три молодых воина. Один из них позже вспоминал, как от страха колотилось его сердце: «Мы не теряли времени… курили так быстро, как только могли».

Когда табак закончился, Сидящий Бык достал палочку, почистил трубку, и лишь после этого убрал ее в кисет. Едва он поднялся с земли, троица сорвалась с места и сломя голову побежала к своим рядам, подальше от стреляющих солдат. Один даже забыл стрелы. А Сидящий Бык спокойно шел следом. Сотни сиу и шайенов стали свидетелями смелости вождя хункпапов, и даже спустя много лет любили рассказывать о том дне, когда Сидящий Бык совершил «храбрейшее из всех деяний».

Бой продолжался все утро до полудня. Один индеец был убит, несколько ранены. Со стороны белых: 1 чел. убит, 6 ранено.

Несмотря на стычки, дикие сиу все еще не считали себя в состоянии войны с американцами. Сидящий Бык и Бешеный Конь решили, что если солдаты снова появятся на их земле и не будут нападать первыми, индейцы не станут их беспокоить. Единственное, чего они хотели, чтобы их народ оставили в покое. В те времена они еще не испытывали такой ненависти к американцам, каковая воспылает в них всего несколько лет спустя. У сиу было достаточно индейских врагов, чтобы проявить свою доблесть и добиться воинской славы.

Поселенцы Монтаны паниковали, ожидая новой вспышки индейских атак, и в сентябре губернатор раздал им тысячу винтовок и боеприпасы к ним. В основном индейцы были спокойны, хотя осенью произошло несколько стычек на Миссури в окрестностях форта Маккин (позднее переименован в форт Авраам-Линкольн). Погибло несколько белых людей, в числе них лейтенант Эбин Кросби, убитый вождем Желчью.

Йеллоустонская экспедиция 1873 года под командованием полковника Дэвида Стэнли состояла из 1500 солдат, включая десять рот 7-го кавалерийского полка подполковника Джорджа Кастера, и 400 гражданских лиц. Солдаты были направлены в качестве эскорта исследовательской партии северной тихоокеанской железной дороги. 4 августа передовой отряд остановился на привал и расседлал лошадей. Шесть индейцев попытались увести табун, кавалеристы бросились в погоню. Когда они останавливались, индейцы также останавливались, и преследователи поняли, что краснокожие старались заманить их в ловушку. Вскоре появилось около трехсот сиу. Солдаты спешились, заняли оборону и начали отстреливаться. Воины не стали атаковать их, а постарались поджечь траву, но она никак не занималась. Стороны обстреливали друг друга с дальней дистанции, после чего индейцы начали уезжать. Один из кавалеристов был ранен, а среди индейцев ранения получили трое. Еще три американца, застигнутые врасплох на равнине, были убиты.

Экспедиция Стэнли продолжила движение вверх по р. Йеллоустон, и вечером 10 августа разбила лагерь в устье р. Бигхорн, штат Монтана. Следующим утром сиу и шайены открыли такой массированный огонь с южного берега, что кавалеристам пришлось убрать подальше свои табуны, чтобы лошади не пострадали. Огонь вели около 500 воинов. Некоторое время стороны обстреливали друг друга, после чего две сотни краснокожих переправились через реку вниз по течению. Солдаты отогнали их, но вскоре к индейцам присоединились новые воины. Однако, индейцам не удалось пробить оборону американцев, и они уехали. Американцы потеряли 3 убитыми и 4 ранеными.

В священных для сиу Черных Холмах[19] было обнаружено золото, число золотоискателей с каждым днем росло. Они все настойчивее требовали от правительства отобрать у сиу Черные Холмы, но до открытой вражды дело пока не доходило. Лидеры резервационных индейцев к тому времени поднаторели в хитросплетениях американской политики в отношении к краснокожим, и на предложенную за Черные Холмы цену отвечали своими ставками, на которые, как они знали, правительство никогда не согласится. А Сидящий Бык вообще не желал вступать в переговоры по этому вопросу. Он прямо заявлял, что у него нет земли на продажу: «Черные Холмы принадлежат мне. Если белые попытаются отобрать их, я буду сражаться». Он, как и прежде, придерживался жесткого принципа – я не трону вас, пока вы не трогаете меня. Представителей резервационных сиу, через которых власти пытались с ним договориться о поселении в резервацию, он с удивлением вопрошал: «Посмотрите на меня. По-вашему, я разве бедствую? Или бедствует мой народ?» Он открыто называл их глупцами, продавшимися «в рабство за кусок жирного бекона, немного сухарей и горстку сахара с кофе». Его авторитет среди недоговорных сиу и шайенов вырос настолько, что все они смотрели на него, как на единого лидера. Даже непримиримый вождь оглалов Бешеный Конь признавал его первенство. К тому же, многие резервационные индейцы лишь часть времени проводили в резервациях – получали пайки, после чего отправлялись кочевать с «дикими сиу». Зачастую они даже оставляли в резервациях женщин и детей, чтобы не подвергать их излишней опасности. В правительстве понимали, что вопрос с неконтролируемыми сиу и шайенами следует решить как можно скорее.

Тем временем Красное Облако «вел войну» на дипломатическом фронте. В конце июля 1873 г. началось переселение оглалов в новое агентство. Вереница фургонов вытянулась в направлении р. Уайт. Место индейцам понравилось, да и поставки мяса значительно улучшились. Слухи о положении дел в агентстве Красного Облака быстро распространились по лагерям диких сиу и, к удивлению агента, зимой они толпами стали приходить в его владения. Вскоре общее число индейцев достигло тринадцати тысяч! Северные сиу хотели перезимовать в резервации в надежде, что их будут кормить. Агент Джон Савилье прибывал в замешательстве. В десятом пункте ларамийского договора ясно указывалось, что питание выделяется правительством только резервационным индейцам, чьи вожди подписали договор. Северные сиу не приняли участия в его подписании и кочевали за пределами резервации. Савилье не рискнул отказать диким краснокожим из опасения, что они заберут пайки силой, но настрочил донесение в Вашингтон, указав, что выделенных на месяц 800 000 фунтов говядины катастрофически не хватает для такого количества индейцев.

Вскоре агент уже не понимал, какие из его подопечных получают продукты по праву, а какие нет. Требовалось провести перепись резервационных индейцев. Надеясь заручиться помощью лидеров оглалов, Савилье устроил для них на Рождество пиршество, где и рассказал о предстоящей переписи. Красное Облако воспротивился, заявив, что пока правительство не пришлет ружья и боеприпасы, об этом не может быть и речи. Савилье оказался не менее упрямым, чем вождь, и спустя несколько дней самостоятельно отправился считать оглалов. Он и предположить не мог, что затея окажется опасной для жизни. Прежде сиу никогда не пересчитывали, и они, привыкшие к обманам белых людей, усмотрели в этом скрытую угрозу. В первом же лагере Савилье схватили, препроводили назад в агентство, где учинили ему настоящий допрос. Бедняга уже сам был не рад проявленной инициативе, да только вырваться из окружения взбешенных воинов не мог. Лишь появление Красного Облака разрядило ситуацию, и незадачливого агента отпустили.