Читать книгу "Грымза с камелиями - Юлия Климова"

– Он умер? – спросил садовник.

– Его убили.

Коротко и ясно. Только сейчас я заметила, что в руке у незнакомца футляр... футляр от колье... Перед глазами появилась картинка – фотография из газеты: колье «Живая слеза» лежит на мягкой подушечке именно этого футляра... Как же я сразу не заметила его!

Мы с Максимом встретились взглядами, похоже, наши мысли текли в одном направлении.

– Юрий Семенович, позовите Виктора. Если он спит – разбудите, остальным скажите, что пока им сюда идти не следует.

– А если спросят?

– Вы можете сказать, как есть, но любопытные мне здесь не нужны.

Максим аккуратно перевернул незнакомца.

Мертвый человек с мертвым лицом. Так бывает...

Осторожно осматривая карманы убитого, Максим достал мятый паспорт и открыл его.

– Служаков Илья Дмитриевич, – произнес Максим и посмотрел на меня. Я сжала зубы и замерла.

Однажды я слышала эту фамилию, однажды...

– Мы скупали бриллианты, которые производили из краденого якутского сырья...

– Вы сказали «мы», давайте подробнее, – попросила я.

– Я и мой напарник... он умер в тюрьме... и все по праву принадлежит мне!

– Конечно, конечно, – закивала Солька.

– Мы с напарником работали на железной дороге, я – начальником станции, а Служаков, фамилия у него такая, помощником, грузы разные шли... мы вроде сначала брали понемногу, а потом дело как-то быстрее пошло...

Это не напарник Осикова, он слишком молод, но я могу поставить кучу денег на то, что это его сын. Осиков о нем знал. Знал и не хотел делиться.

– Ты знаешь этого человека? – спросил Максим, внимательно следя за мной.

По телу ручейком пробежал ток спокойствия и уверенности.

– Нет, – пожала я плечами, – первый раз вижу.

Глава 24

Кусочек моей неосторожности

– Я не могу поверить, я не могу поверить, – нервно бормотала Галина Ивановна, мелькая по гостиной.

– Ничего не видно, – объявила Екатерина Петровна, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в окна.

– Смотрите внимательней! – нервно крикнула Галина Ивановна и села в кресло. – Что там происходит, в конце-то концов?! Сколько можно находиться в неизвестности!

Нервы у хозяйки дома буквально вырывались наружу, от каждого ее возгласа чашки на столе жалобно позвякивали.

Крестясь и бледнея, Екатерина Петровна опять прильнула к окну. Мне кажется, она была даже рада, что ничего не видит: лицезреть покойника – не самое приятное занятие.

– А в дом его же не принесут? – с надеждой в голосе спросила Екатерина Петровна, отходя от окна.

– Не говорите ерунды, – брезгливо морщась, сказал Евгений Романович, – как можно тащить в дом труп!

Он читал газету, и произошедшее, похоже, его мало волновало. Во всяком случае, всем своим видом он показывал именно это.

– Расскажи, что ты видела, и подробнее, – потребовала Галина Ивановна, глядя на меня.

Я сидела на стуле и никого не трогала, и уж меньше всего на свете мне хотелось отвечать на чьи бы то ни было вопросы.

– В лесу на земле лежал мертвый мужчина. Пели птицы, шумели деревья.

Я сдвинула брови к переносице и задумалась – вроде все рассказала, ничего не пропустила.

– Ты можешь нормально отвечать, когда тебя спрашивают? – размахивая в воздухе руками, зашипела Галина Ивановна.

– Не могу, у меня очень маленький словарный запас, и вопросы вы очень сложные задаете, – изобразив на лице идиотскую улыбку, ответила я.

Галина Ивановна закатила глаза, издала многострадальный стон и кинулась допрашивать Юрия Семеновича. Он тоже был немногословен.

– Увидел я, что кто-то лежит, вот мы с Аней и подошли...

– Я это слышала, слышала уже сто раз! – крикнула Галина Ивановна и стала обмахиваться плетеной салфеткой.

– Дорогая, успокойся, – пафосно сказал Евгений Романович, поднимая свой центр тяжести от кресла. Он погладил Галину Ивановну по плечу, поцеловал в щеку и добавил: – Успокойся, не нужно так волноваться, Максим с Виктором все уладят.

Я уже очень давно не видела его трезвым, и он никогда не был столь ласков и внимателен к своей подруге.

Через полчаса сюжет стал развиваться более ритмично. Виктор Иванович вместе с Галиной Ивановной уехали на станцию. Максим наконец-то пришел в дом и, мрачно оглядев нас, сказал:

– Как вы уже знаете, произошло убийство, и совершено оно в нескольких метрах от этого дома.

Екатерина Петровна вцепилась в мой локоть. Утешать и поддерживать ее желания не было, и я отвела ее руку в сторону.

– Рядом с телом обнаружено орудие убийства, это приличный камень, булыжник, называйте, как хотите, им и нанесли удар, который привел к летальному исходу. Думаю, это произошло где-то после трех...

«Во сколько я проснулась от холода?.. Я же смотрела на часы... где-то в два ночи, потом шастала по лесу, и парень был еще живой... потом Осиков... думаю, где-то в три он от меня и ушел.

Да что же вы, Арсений Захарович, все под ногами крутитесь в самое неподходящее время! Да и труп этот вам, гражданин Осиков, совсем не чужой... Мне надо к реке, срочно!» Я еле сдержалась, чтобы не сорваться с места.

– Я бы хотел знать, где каждый из вас был в это время? – закончил свою речь Максим.

«Где, где... спала я...»

– Я был у себя, спал, – первым откликнулся Юрий Семенович.

Я вспомнила, как в его каморке загорелся свет... может, просто так, мало ли что человеку нужно... ночью... Чего я придираюсь, просто не спалось человеку или в туалет захотел.

– Во сколько вы легли? – спросил Юрия Семеновича Максим.

– Где-то в десять.

– Я тоже спала, – вскакивая с дивана, сказала Екатерина Петровна, – как дверь закрыла, так и к себе пошла, уж не помню, сколько на часах было, может, пол-одиннадцатого.

«Да уж, дверь закрыть ты не забыла, мымра... я из-за тебя замерзла и в лес этот зачем-то потащилась».

– После ванны я выпил две чашки кофе, почитал газету – люблю быть в курсе последних новостей, знаете ли, – вальяжно начал Евгений Романович, – и тоже отправился спать, было приблизительно полдвенадцатого. Вообще, этот допрос унизителен, не думаете же вы...

– А почему бы мне так не думать? – резко одернул его Максим.

Ответом была тишина.

А потом все посмотрели на меня. И чего смотреть?.. Знаю, знаю... женщина я одинокая, слабо контролируемая, так что грех на меня не подумать.

– Я спать легла в одиннадцать часов.