Читать книгу "Чародеи - Андрей Смирнов"

Дэвид Брендом подумал затем, что никто, в общем–то, ничем ему не обязан и что — по сравнению с тем, что могло бы быть, останься он на Земле, в Лачжер–тауне — он и так получил очень многое.

Даже одно то утро в Кильбрене стоило больше, чем вся его жизнь неудавшегося художника.

— Хорошо, — хрипло сказал он. — Вы правы. Извините. Я смотрю на мир так, как будто бы у меня что–то отняли, но на самом деле, наверное, нужно вспомнить о том, что если бы я не попал сюда, не было бы и того недолгого счастливого времени, что мы провели с Идэль… И за одно только это, вероятно, стоит быть благодарным. Но я не могу, простите… Слишком уж невыносимо думать о том, что она была сначала дарована мне, а затем отнята лишь для того, чтобы я смог пройти тот путь, что был определен для меня вашей Силой, и сыграть ту роль, которая была мне отведена.

— Кроме удачи, тебе никто ничего не дарил, — сказал Кэсиан. — Все остальное брал — или терял — ты сам. Твой жизненный путь стал таким не потому, что ты был выбран моей Силой — наоборот: ты был выбран Силой потому, что при подходящих условиях проторил бы именно этот путь, а не другой.

— Да какая разница… — Дэвид махнул рукой.

— Огромная. Сила давала тебе удачу в некоторых твоих начинаниях, если ваши — а точнее, наши — цели совпадали. Но выбор ты всегда совершал сам, и если кто на него и влиял, то не я. Ты сам решил заключить сделку с Кирультом, сам отправился в Обитель и, наконец, сам сдался и отказался от мысли вернуть свою жену.

— Отказался?! — Дэвид не мог поверить своим ушам. — Да как вы смеете… да как вы можете меня в этом обвинять?

— Я не обвиняю. — Кэсиан пожал плечами. — Я лишь констатирую факт.

— Вы ничего обо мне не знаете!

— Я знаю достаточно, и уж поверь мне — намного больше, чем ты о себе знаешь сам…

— Нет, не знаете. Да, кое–что вам известно — ничуть не сомневаюсь в вашей способности работать с информационными полями — но явно не все. Кирульт хотя и использовал меня, но букву договора он выполнил. Идэль не попала в Страну Мертвых. Она в раю своей богини и вполне счастлива там.

В разговоре наступила пауза. У Кэсиана было такое лицо, будто он внимательно слушает, ожидая продолжения. Но продолжения, само собой, не было.

— Ну, ну… — поторопил землянина Обладающий Силой. — Давай дальше. Или это и есть твоя причина — а вернее сказать, повод — поднять лапки и сдаться?

— Вы что, не слышите меня? Она счастлива. Как я могу…

— Счастлива? Ну и что?

— Я вас не понимаю… или вы меня. Я ее люблю. Для меня важно, чтобы ей было хорошо. Даже если бы я мог что–то сделать… какой смысл красть ее из этого сада, если она сама не хочет уходить? Не знаю, любила ли она меня когда–нибудь, но свою богиню она любит больше… Она бы возненавидела меня, если бы я ее украл. Я не хочу держать ее силой, привязывать, запирать где–то, владеть как вещью… Я ее люблю. Если вы этого не понимаете, то похоже, мы разговариваем на разных языках.

— Ну хорошо, — кивнул Кэсиан. — Давай поговорим на твоем языке, если ты так хочешь. Твоя жена под кайфом. Она приняла дозу и не хочет уходить из наркопритона. О да, ей так хорошо! Она так счастлива! А ты поднимаешь лапки и говоришь, — тут голос Кэсиана изменился, стал более тонким и писклявым. — «О нет! Я не смею мешать ей! Главное — чтобы ей было хорошо, все остальное неважно!..»

— Абсурдное сравнение, — сказал Дэвид. — По–вашему, ёррианскйй рай — это наркопритон?

— Конечно, — Кэсиан передернул плечами. — Все боги одинаковые, что темные, что светлые. Я сам был богом — и до сих пор располагаю божественными проекциями и аватарами — поэтому знаю, о чем говорю. Вы для богов — пища. Небольшие источники энергии, которые сами по себе обычно не приносят какой–либо значительной пользы, но вот в сумме, сложенные вместе, дают неплохой результат. А чтобы вас можно было есть, вас нужно растворить в таком потоке ощущений, который сделает невозможным рост осознания и трезвую оценку окружающего мира. Различаются лишь ощущения, в которых вас растворяют. Обитатели Ада подвергают душу мучениям и пыткам, в результате которых «я» растворяется во всепоглощающей боли. Добрые светлые боги воздействуют на душу так, что «я» растворяется во всепоглощающем блаженстве. Страдание и наслаждение — две стороны одной медали, две дороги к одной цели — сбить вас с толку, не дать вам осознать себя, потому что если вы осознаете, вы станете плохими батарейками, ненадежными, а то и, осознав себя слишком глубоко, обретете Силу и вовсе выйдете из–под контроля. Конечно, наслаждение манит. Оно и должно манить вас, представляться вам как нечто архиважное. Так уж вы устроены.

Дэвид надолго замолчал. Слушая Кэсиана, он то и дело порывался спорить, опровергать циничные и насмешливые высказывания Обладающего, этот едкий, высокомерный тон бесил его неимоверно, но вот Властитель Грезящих Лесов замолчал, и Дэвид ничего ему не ответил. Потому что, несмотря на тон, что–то в этом было, и чем дольше Дэвид молчал, обдумывая услышанное, тем меньше оставалось у него желания спорить. Точка обзора, показанная ему Кэсианом, действительно, объясняла очень многое. И главное — если все сказанное верно — их любовь с Идэль была настоящей. Равнодушна была к нему не Идэль, а то, что из нее слепила богиня. Настоящая Идэль любит его до сих пор, но Идэль–настоящая одурманена и дремлет внутри себя самой.

Так же, как настоящий Дэвид спал внутри ученика Обители до тех пор, пока Эдвин не привел его в замок Вилиссы, где его мозги поставили на место.

Он стал думать о том, что же делать теперь. Ничего хорошего впереди не маячило. Впрочем… Землянин посмотрел на Кэсиана. Тот ведь предлагал ему ученичество. Может быть, еще не поздно все изменить? Он обучится и найдет способ вытащить Идэль из этого «рая».

Но, как только эта мысль пришла ему голову, Кэсиан с полуулыбкой отрицательно покачал головой.

— Почему? — спросил Дэвид. — Вы же сами…

— Ты отказался, и твой отказ был принят, — напомнил Обладающий. — Мы не меняем решения так же легко, как люди. Так уж получилось, что между нами образовалась некоторая связь и мне нужно было выяснить, желаешь ли ты эту связь укрепить или же хочешь ее разорвать. Теперь наши дороги расходятся. Весь этот разговор я начал лишь для того, чтобы оказать тебе последнюю любезность и помочь кое–что понять о себе и о том мире, в котором тебе предстоит жить.

— Я не знаю, что делать, — произнес Дэвид после длинной паузы. — Мой Дар искорежен и неизвестно, смогу ли я когда–нибудь восстановить его хотя бы до того уровня, которым располагал, когда пришел в Небесную Обитель. Способностей, приобретенных в Обители, также нет — я сам убил своего ангела… Нет и вашей чертовой удачи. Как мне бороться с богиней? Может быть, распространите свою любезность настолько далеко, чтобы дать мне какой–нибудь совет, как это можно сделать?

Кэсиан хмыкнул.

— Нет, — сказал он. — Совета я тебе не дам. Способа победить у тебя нет. Ты слишком жалок и слаб для этого.