Читать книгу "Королева брильянтов - Антон Чиж"

И тут приказчик понял, что разливался соловьем, болтая без умолку. Рассказал все, что только можно и нельзя. Как будто околдовали. Как будто собой не владел, а им управляла чужая воля. Ее воля. Что же это за сила такая, когда не пьян, а вел себя хуже пьяного. А мог бы полюбопытствовать: откуда у нее взялся перстень Немировского?

Катков дал себе слово, что, если эта ведьма еще раз появится, слова из него не вытянет. Не то что о Немировских болтать, слова не скажет. Больше всего приказчика ранила несбывшаяся надежда: ему показалось, что эта женщина готова была на много большее, чем милая болтовня. И такое разочарование…

За разбитое сердце Катков решил отомстить беспощадно: заработать столько денег, сколько сможет. И уж теперь ни одной барышне не провести его вокруг пальца.

Никогда!

3

Она ходила из угла в угол и не находила себе места. Ольга Петровна пыталась успокоить, сестра не слушала. Ирина закуталась черной шалью, накрепко затянув концы, не могла ни присесть, ни остановиться. Металась от окна к окну, заглядывая за проем штор. За окном заснеженный сад горел под ясным солнцем.

– Перестань изводить себя, еще ничего не известно, – в который раз повторила Ольга Петровна монотонно и устало. Она знала, что слова уходят в пустоту, но и сидеть молча, под равномерный скрип половиц, было невыносимо. Сестра не притронулась к чаю, остывавшему на столе. – Что должно быть, то случится.

– Только не сейчас… Только не сейчас, – проговорила Ирина, не глядя на сестру.

Из прихожей раздался звук колокольчика. Ирина замерла, будто приготовилась к неизбежному.

– Держи себя в руках, – сказала Ольга Петровна и пошла открывать.

Она вернулась довольно скоро со знакомым сестрам мужчиной в строгом и простом костюме. Ирина не ответила на его поклон, сжалась, ожидая, что сейчас будут самые дурные вести.

– Прошу простить, что без приглашения, – сказал Пушкин, поглядывая на красивую женщину, от которой исходило нервное напряжение.

– Мы вам рады, – сказала Ольга Петровна, предусмотрительно подойдя к сестре и подхватив ее за руку, на всякий случай. – Вам есть что-то сообщить?

– Всего несколько вопросов.

– Что с ним?! – не сдержавшись, выкрикнула Ирина. Ольга Петровна сжала ее локоть.

Пушкин старательно сделал вид, что не понял.

– С кем, простите?

От волнения Ирина не могла разжать губы, которые мелко тряслись, как от плача. Ольга Петровна взяла на себя тяжкую миссию.

– Прошу извинить мою сестру, – сказала она. – Дело в том, что Викоша… Простите, Виктор Филиппович ушел вчера вечером, и больше о нем не было вестей.

– Он взял с собой оружие! – истерически выдохнула Ирина.

Ольга Петровна обняла ее за плечи.

– Довольно старый, громоздкий револьвер, думаю, не стреляет, – она успокаивала, как могла.

– К сожалению, еще не заезжал в сыскную, – ответил Пушкин. – Не видел ночной сводки по участкам. Если бы нашли труп вашего мужа, меня разыскали бы.

– Вот видишь. – Ольга Петровна чуть тряхнула Ирину, не разжимая объятий. – Ничего дурного, все будет хорошо.

Ирина вырвалась и почти бегом скрылась из гостиной. Ольга Петровна опустилась на стул и приложила ладонь ко лбу, будто проверяя жар.

– Простите ее. Она так переживает за мужа. – Пушкину жестом предложили садиться. – Зря себя изводит. Викоша не раз уже так пропадал.

– Виктор Филиппович имеет слабость к выпивке?

Ольга Петровна кивнула.

– Это мягко говоря. Раз в два или три месяца у него случается запой. Наверняка все то же самое. На Ирину Петровну подействовала смерть моего бедного Гри-Гри.

Пушкин отметил, что вдова облачилась в траурное. Как и взволнованная сестра. Черный цвет брюнетке шел.

– Ваша сестра знает о проклятии рода Немировских?

– О нем известно всем, – ответила Ольга Петровна с тяжким вздохом.

– Волнение Ирины Петровны связано с тем, что Виктор Филиппович видел призрака?

Вопрос слишком откровенный, нельзя отделаться отговорками. Ольга Петровна собралась с силами.

– Она приехала утром, в слезах, сказала, что Викоша убежал из дома в ночь. Но перед этим видел призрака в окне. И она его видела… И я… вчера видела…

– Каким образом?

– Викоша заехал ко мне.

– Когда?

– Вчера вечером, часа не помню. Я не стала говорить Ирине об этом, чтобы не делать ей больно.

– Зачем Виктор Филиппович приезжал?

Ольге Петровне потребовались силы для признания.

– Викоша приехал, чтобы показать записку от Гри-Гри, которую якобы получил вчера утром.

– Записка от мертвого брата? – уточнил Пушкин.

– Поймите, господин Пушкин, Викоша слишком много пьет. У него фантазии мешаются с жизнью. Уверял, что записку доставили утром в его контору. Кто – неизвестно. Это нездоровое воображение.

– Вы прочли записку?

Она кивнула.

– Что в ней?

– Гри-Гри просит брата закончить какое-то дело. Всего одна строчка.

– Знаете, о каком деле речь?

– У них никогда не было общих дел.

– Узнали почерк мужа?

– Конечно. Это все так ужасно…

Потребовалось несколько мгновений, чтобы уложить новые факты. Формула становилась немного сложнее.

– Значит, вы видели призрака, когда Виктор Филиппович заехал к вам, – сказал Пушкин.

– Видела, – с трудом ответила Ольга Петровна.

– Откуда он явился?

– Я подошла к окну и ненароком заглянула в темноту. А там… В саду…

– Можно узнать, как точно выглядел призрак?

– Тень… Что-то такое бесформенное… Страшное. – Ольга Петровна закрыла ладошкой рот, она готова была разрыдаться. – Господин Пушкин, будьте милосердны.

В самом деле, задавать такие вопросы не входит в обязанность сыскной полиции. Чиновник, занимающийся розыском, может спрашивать только о фактах и событиях реальных. Призрак к таковым явно не относится. В случае чего прокурор поставит на вид. Пушкину ничего не оставалось, как проглотить нужный вопрос.

– Ольга Петровна, кто знал о запрете врача принимать Григорию Филипповичу настойку наперстянки в случае приступа?

– Буквально все знали, – ответила она с таким удивлением, будто объявления об этом были развешаны по всей Москве. – Гри-Гри нарочно рассказал кому только мог: знакомым и друзьям, половым в трактире, где обедал, приказчику Каткову в ломбарде, клеркам в конторе Викоши и даже продавцам в лавке Петра Филипповича. Да и вообще любому мало-мальски знакомому приятелю он внушал: если с ним, Григорием, случится приступ, давать только нитроглицерин и ни в коем случае – наперстянку. А почему вас это интересует?