Читать книгу "Седьмая Казнь - Стивен Ридер Дональдсон"

Магистр Раммидж оскалился так, словно ему захотелось узнать, какова на вкус кровь принца. Его пальцы быстро что-то писали на ладони второго заклинателя.

Когда послание было завершено, магистр Авейл рассмеялся: смех его был таким же благожелательным, как и его улыбка.

– Как и мой товарищ, принц, – сказал он, – вы опрометчивы. Вы здесь по нескольким причинам, каждую из которых вам прояснят. Тем не менее, ясность – это задача, требующая усилий, а вы, к прискорбию, изнурены. Вы потеряли ценных спутников, вас предали, ваша сила ушла. Мы не будем беспокоить вас ни нашими заботами, ни вашими, пока вы не поправитесь. – Заклинатель лучился блаженством. – На настоящий момент нетерпение и отсутствие уважения не сослужат вам добрую службу, хотя и то и другое будет принято здесь. Ваш гнев – это любовь, названная иначе.

На эти слова принц Бифальт не нашел, что ответить. Его гнев был любовью? Сама мысль была безумной. Эти заклинатели видели то, что происходит за тридевять земель, обладали такими познаниями, что и представить себе нельзя. Их сила была неизмерима. Но если они верили, что в какой-то тайной комнате принца есть любовь к ним, они не знали его. Они совершенно его не понимали.

От этой мысли у него стало легче на сердце. Их невежество давало ему преимущество, которого он не ожидал.

И в то же время принц не мог отрицать, что безумно устал.

Магистр Авейл подождал немного, не начнет ли принц Бифальт говорить – или магистр Раммидж постукивать по его ладони. Потом он продолжил со своей невозмутимой любезностью:

– Вы примите наше гостеприимство, принц? Вы найдете, что оно менее двусмысленно, чем гостеприимство Сета Унгабуэя. Он, конечно, честен в своем роде, но верен он нам, а не незнакомцам, встреченным по чистой случайности. Пока вы будете с нами, вас не отравят и не причинят никакого другого вреда.

Такое объяснение поступка караванщика ответило на один из многих вопросов принца Бифальта. Он не был доволен им полностью, но сейчас, когда он был так изможден, этого казалось достаточно.

– Мы примем, – ответил он. – Вы что-то имеете на мой счет. Вы не тронете нас, пока не дадите мне шанс послужить вам.

Но мы оставим наше оружие.

По какой-то причине горбун не стал передавать эти слова. А улыбающийся заклинатель и не попросил его. Вместо этого он жестом указал на ворота.

– Идемте с нами, принц. Вы и ваш преданный товарищ не пожалеете, что стали нашими гостями. – Он снова хихикнул. – Конечно, если это не будет вашим выбором.

Вместе с магистром Раммиджем они развернулись, все так же держась за руки.

Принц Бифальт и Элгарт обменялись взглядами. Ухмылка гвардейца отражала то, что было у принца на сердце, но королевский сын, как мог, старался скрыть свои мысли за непроницаемой маской. Ведя в поводу коней, они последовали за хозяевами.

* * *

Когда беллегерцы зашли внутрь, ворота за ними закрылись, отгородив их от известного им мира. Пустыня внезапно стала такой же недоступной, как и Беллегер. Но тьма продолжалась недолго. Сразу же по стенам зажглись ряды больших факелов, и принц увидел, что магистры ввели его в похожий на пещеру зал. Пол там был из полированного камня. Арочный потолок повис на такой высоте, что с трудом просматривался. В стенах виднелись многочисленные двери, разные по высоте, ширине и отделке. Несколько широких лестниц вели наверх. Мебели не было – людей почти тоже. Зал был настолько велик, что в нем могло разместиться целое войско. Если потребовалось бы, здесь полностью укрылся бы караван Сета Унгабуэя. Только благодаря величине и многочисленности факелов зал можно было увидеть целиком. И только их яркий свет притуплял тревожные ощущения принца Бифальта, которому казалось, что здесь опаснее, чем на поле боя, когда враг бросает в тебя гранаты и молнии, – так же опасны были и сами силы, сохранившие ему жизнь, когда он был за много лиг отсюда.

Несколько слуг поджидало появления магистров и их гостей. К неприятному своему удивлению, принц отметил, что все они были так же одеты и пострижены, что и те, кого Тчуи и Сути аль-Сури назвали «монахами». И мужчины, и женщины носили мантии мышиного цвета, подвязанные веревками, а волосы их были стрижены и выбриты на манер тонзуры. «Орден Поклонения Многим» – так переводчик назвал их. Многим кому? Богам, как намекал Аллеманский Танцовщик? Чертям? Заклинателям? Книгам, в конце концов? Принц Бифальт не имел ни малейшего понятия.

Склонив голову и потупив взор, двое из монахов подошли к путешественникам, чтобы взять их лошадей, которых тут же отвели к ряду широких дверей. Когда двери распахнулись, принц почувствовал густой запах конюшен: душные запахи конского навоза, мочи, пота, смешанный с более тонкими ароматами кожи, воды и зерна.

Принц Бифальт и его спутник остановились посмотреть, куда уводят лошадей. Теурги же не стали останавливаться. Таща за собой своего более медленного товарища, магистр Раммидж вел магистра Авейла глубже в зал. Когда принц решил, что достаточно запомнил, чтобы потом узнать вход в конюшни, он и Элгарт пошли за хозяевами.

Маги направились прямо к лестнице в дальнем конце зала. Впрочем, на полпути, увидев спускавшуюся по другой лестнице фигуру, они остановились. Обернувшись, они оказались к ней лицом к лицу. Это была женщина. Подойдя к подножию лестницы, оба мага поклонились, – магистр Раммидж ниже, чем магистр Авейл.

Женщина была невысокой: принцу Бифальту она едва доставала макушкой до подбородка, волосы ее были распущены. Скромный белый плащ закрывал женщину от горла до лодыжек, а сомкнутые вместе руки были спрятаны в широких рукавах. У принца перехватило дыхание, когда он узнал в ней Амандис, титулованную Тчуи «святейшей служительницей Духа» – а также ассасином.

Должно быть, она присоединилась к каравану, направляясь к Книгохранилищу. А значит, Фламора, напарница или соперница этой наемницы, святейшая служительница Плоти, вероятнее всего, тоже была здесь.

Но у принца Бифальта не было времени гадать, сколько еще путешествовавших с караваном могли окончить свой путь в этой башне. Плавной грациозной походкой Амандис подошла ближе. Не обратив внимания на поклоны магистров, она повернулась к беллегерцам. Без предисловий, тихо, но решительно она заявила:

– Элгарт. Ты пойдешь со мной.

Как и Фламора, она знала язык Беллегера.

Принц и его товарищ со шрамом застыли на месте. Если Элгарт просто смотрел на женщину, то принц Бифальт сухо произнес:

– Госпожа, я не знаю, как обращаться к вам. Вы не жрица, хоть вас и именуют «святейшей». Если я и пренебрегаю полагающейся учтивостью, я не хочу оскорбить вас.

Элгарт мой гвардеец. Он останется со мной.

Амандис бросила на него быстрый взгляд, затем вновь повернулась к сухопарому ветерану. Интонация ее не изменилась:

– Это была не просьба.

Принц повернулся к теургам в поисках поддержки, но не получил ее. Улыбка магистра Авейла оставалась все такой же безучастно отрешенной. Магистр Раммидж щерился подобно волкодаву.