Читать книгу "Самый близкий враг - Кара Хантер"

– Значит, ты думаешь, что она способна убить собственную дочь?

– Теоретически. – Брайан кивает. – Если получит достаточно сильный толчок. Если, например, застанет Дейзи и своего мужа в ситуации, которая будет хотя бы отдаленно напоминать о сексе, – тогда на ее глаза опустится красная пелена, и я не думаю, чтобы она в этом случае стала винить мужа. У нее перед глазами будет только соперница.

Консультант откидывается в кресле.

– А еще следует помнить, что если Шэрон имела хоть какое-то отношение к смерти своей сестры – даже если просто не смогла помочь ей, – то она уже давным-давно придумала для себя историю, которая позволяет переложить вину на всех остальных. На родителей, на прохожих, даже на саму Джессику. Ну а если она действительно что-то сделала с Дейзи, то сейчас придумывается такая же история. Во всем будет виноват ее муж или даже сама дочь. Как в учебнике – «отрицание виновности, глубоко укоренившееся в сознании». Ты не сможешь заставить ее признаться, что она имеет к этому какое-то отношение, не разрушив полностью ту психологическую оборону, которую Шэрон возводила многие годы. И не пытайся убедить себя, что это будет легко. Готов поспорить, что эта женщина никогда не просит прощения, даже по совершенно пустяковым случаям.

– Эта женщина, Полин Побер, – поворачиваюсь я к Анне. – Мы можем ее разыскать?

– Можно попробовать. Имя необычное, а Уокингем – городишко небольшой.

– Что насчет родителей – они еще живы?

– Я проверила. Джеральд Уили умер в две тысячи четырнадцатом году от сердечного приступа. Сэди – в доме для престарелых в Каршалтоне; похоже, что у нее последняя степень Альцгеймера. Так что, полагаю, Шэрон – единственная из живущих…

– Это многое объясняет.

– Всю эту историю? – Девушка поворачивается ко мне.

– И не только. Фотографию тоже.

«Семья Уили в лучшие времена» – гласит подпись под фото. На нем изображены Джеральд с сидящей у него на коленях Джессикой и Сэди, положившая ему руку на плечо. Джессика одета в белое платьице с поясом, а ее волосы уложены в длинные вьющиеся локоны, перетянутые лентами. Она зловеще похожа на Дейзи Мэйсон, какой я видел ее на фотографиях. Что же касается Шэрон, то я едва узнаю ее. Полный, некрасивый ребенок, который стоит в самом углу фотографии, как будто ее с помощью «Фотошопа» поместили в собственную жизнь. Волосы мышиного цвета свисают неопрятными прядями; кажется, что лент на нее не хватило. «Интересно, – думаю я, – как ей жилось в доме родителей после смерти Джессики?»

И впервые испытываю к ней жалость.

***

Когда я поднимаю глаза, они оба стоят передо мной. Куинн и Гислингхэм. Вместе.

Я перевожу взгляд с одного на другого и даже не пытаюсь скрыть свое удивление:

– Что происходит? Вы что, объявляете о прекращении огня? А с ООН мы уже связались?

Крису хватает такта прикинуться дурачком:

– Не совсем так, босс. Все дело в телефоне Мэйсона. Криминалисты подтвердили, что в нем есть непристойные изображения. Если точнее, то видео, и оно действительно жесткое. Они были глубоко запрятаны в карте памяти, но они есть.

– Значит, он лгал, – откидываюсь я в кресле.

– И это еще не всё, – замечает Куинн. – Насчет машины – той, в которой видели Дейзи… Мы знаем, кому она принадлежит.

Пауза.

– Азиму Рахия.

День сегодня жаркий, но мне неожиданно становится холодно.

– Твою мать, только не…

– Младшему брату Ясира Рахия, – Гарет кивает, – и кузену Санни Рахия.

Больше можно ничего не говорить. Ясир и Санни Рахия были вдохновителями группы особо опасных сексуальных извращенцев, целью которых были белые девочки из неблагополучных семей, живущие в Восточном Оксфорде. Полиции пришлось потратить непозволительно много времени, прежде чем она вышла на них. Вел это дело не я, но у всех у нас остались шрамы – мы все ощущаем нашу вину.

– Азиму только семнадцать, – продолжает Куинн, – и ничто не говорит о том, что он принимал участие в подготовке девочек или в групповых изнасилованиях, но в создавшихся обстоятельствах…

Я опускаю голову на руки. А ведь я был уверен – абсолютно уверен, – что Дейзи убил кто-то из близких. Но что, если я ошибался? Что, если все это время она сидит в каком-нибудь грязном подвале на Коули-роуд и подвергается самым отвратительным…

– Но и это еще не все. – На этот раз голос подает Гислингхэм. – Только что звонила Эверетт. Сказала, что, как вы и велели, показала Лео фотографию юноши с камеры наружного наблюдения. Он не знает его имени. И еще он сказал, что никогда не видел его с Дейзи…

– Наверное, было слишком нахально с моей стороны надеяться, что он видел его раньше, – вздыхаю я.

– Но в этом-то все и дело – он таки видел его раньше. Однако не с Дейзи, а с Барри.

Я тупо смотрю на Криса:

– Ничего не понимаю. Какой вообще смысл может быть в связи…

Но у Гислингхэма времени на обдумывание было больше, чем у меня:

– Смысл-то как раз может быть, босс. Я все время спрашиваю себя: что происходит с деньгами Мэйсона? Он кидает людей направо и налево. Сдирает с них тысячи фунтов за работу, которую не выполняет, и в то же время все говорят, что у них проблемы с деньгами. Но ведь все эти деньги должны куда-то деваться… И ведь платить он просит налом, потому что, насколько я вижу, на его счету в банке никогда нет достаточно денег, если подумать о том, какой объем работ он выполняет.

– Азартные игры? Наркотики?

Крис качает головой.

– Никакого подтверждения этому. А вот то, что он скачал детское порно с сайта, – подтверждено. А такое хобби – вещь дорогая. И чем незаконнее, тем дороже.

– То есть ты думаешь, что речь идет не только о просмотре видео? Что он платит за секс с детьми – с несовершеннолетними девочками вроде тех, которых подвергали надругательствам Рахия?

– Как я уже сказал, в этом весь смысл. – Гислингхэм пожимает плечами.

– А этот подросток с записи – с которым его видел Лео – посредник между Барри и группой педофилов?

Тут в разговор вмешивается Куинн:

– Тот факт, что большинство из них в тюрьме, необязательно значит, что нам удалось полностью прикрыть лавочку. И Азим мог продолжить с того самого момента, на котором остановились его брат и кузен.

– Тогда о чем этот юнец мог разговаривать с Дейзи?

Мои коллеги смотрят друг на друга.

– Может быть, Мэйсон должен им деньги? – предполагает наконец Гислингхэм. – И теперь они используют Дейзи, чтобы надавить на него? И, угрожая ей, как бы предупреждают его, что будет в случае, если он не поторопится…

– Что ж, будем надеяться. Потому что альтернатива настолько страшна, что я не могу о ней думать. Никаких здоровых объяснений заинтересованности юнца его возраста в таком ребенке, как Дейзи, просто не существует. Особенно если речь идет о подростке, который водит дружбу с педофилами.