Читать книгу "Сами мы не местные - Юлия Жукова"

— Ну, мне кажется, тебе надо хоть иногда выговориться, а то так ведь и лопнуть можно, — вздыхаю я, потихоньку выключая запись на телефоне. Ох я кому-то устрою прочистку мозгов…

— Да ну, — Азамат встряхивает расчёсанной гривой. — Вот выговорился, теперь полночи не засну.

— Ну с этим я тебе помогу. Только сначала намажемся…

Он гладит меня по голове.

— Я так счастлив, что ты это делаешь… Даже если никакого результата не будет, всё равно, я каждый вечер чувствую себя полноценным человеком. Хотя бы ты не брезгуешь, иначе бы я совсем загнулся.

— Какое может быть «иначе», Азамат, ты что? Или ты имеешь в виду, если бы какая-нибудь местная дурочка вышла за тебя по расчёту? Так тут и здоровый человек загнётся. Но я рада, что ты с удовольствием лечишься, это всегда повышает шансы на успех. Дай-ка я на другую сторону переползу…

Он ловит меня в процессе, так что я остаюсь сидеть на нём верхом, и притягивает поближе.

— Лиза, вот скажи, пожалуйста, зачем я тебе нужен?

У меня глаза на лоб лезут. Этого ещё не хватало!

— Это что за вопрос такой вообще? Ты не перегрелся часом?

— Я серьёзно. Ты ведь абсолютно самодостаточна. У тебя дорогая профессия, ты любишь работать, ты красивая, легко заводишь друзей, у тебя хорошие отношения в семье. И зачем тебе ко всему этому я со своими проблемами? А ведь ты на эту планету прилетела только ради меня, терпишь наши заморочки, когда меня оскорбляют, воспринимаешь это на свой счёт… Зачем тебе всё это?

— А что, украденные души — это уже не аргумент? — я как-то теряюсь.

Он качает головой.

— Душа на пустом месте краже не поддаётся. Должны быть какие-то причины, основания. А если их нет, то со временем душа может и обратно вернуться, и её не удержишь.

— Я не понимаю, Азамат, ты чего-то боишься? Так скажи прямо, и я тебе так же прямо отвечу. Ты же знаешь, я не люблю намёки.

— Я много чего боюсь. Но сейчас я просто пытаюсь понять, зачем ты тратишь на меня свою жизнь.

Я демонстративно чешу в затылке и гримасничаю, стараясь сбить пафос момента.

— Ну ка-ак бы тебе это объяснить, чтоб понятно и не обидно… Наверное, все причины можно объединить в две больших группы: про тебя и про меня. С какой начать?

— С первой, если тебе не трудно.

— Да раз плюнуть. Понимаешь, с моей точки зрения ты просто очень клёвый мужик. Во всех отношениях. То есть, я твёрдо уверена, что лучше не бывает, а иногда мне вообще кажется, что я тебя придумала, потому что в природе такие не водятся. Ни на Земле, ни где ещё. И не возражай, я знаю, что ты другого мнения, но я-то тебе своё рассказываю. Ну вот, это раз. А два — это то, что я сама довольно обычный человек. На Земле я практически не выделяюсь ни внешне, ни как ещё. Нет, у меня, конечно, есть определённые достоинства и недостатки, которые отличают меня от прочих, но всё равно я одна из многих похожих. И если у меня на Земле образуется мужик, то я очень хорошо понимаю, что он может в любой момент без особых причин сменить меня на другую похожую. Или что я могу точно так же подцепить в соседнем доме такого же. Ну и будут они отличаться пристрастиями в пище и спорте, цветом глаз и мнением, в какой шкафчик следует ставить чашки для гостей. А вот ты в принципе другой. Ты не только на землян не похож, ты даже здесь сильно выделяешься и не только внешне.

— Далеко не в лучшую сторону.

— А это не так важно. Да и вообще, это не самое главное. Самое главное для меня, хотя это страшно эгоистично, и мне даже стыдно тебе говорить, но я думаю, именно это ты и хочешь услышать, — что я для тебя одна-единственная. То есть, если не я, то никто. Я понимаю, что это не моя личная заслуга, а просто обстоятельства так сложились, но всё равно, когда чувствуешь себя единственно необходимой, то уже всё равно, какая галактика…

Он долго и внимательно на меня смотрит, и мне даже становится немного неуютно. Может, надо было пропустить последнюю часть этих откровенностей… Это ведь фактически значит, что мне выгодна его ущербность, и если он прямо об этом спросит, я не смогу ничего возразить. И тогда придётся в красках расписывать, чем он прекрасен кроме того, что больше никому не нужен. Это в принципе довольно легко — достоинств-то масса, но я никогда не умела убедительно делать комплименты, и, помнится, первые мои попытки он сразу выбраковывал.

— Я понял, — наконец произносит он. — Хотя ты меня удивила. Ты производишь впечатление человека с гораздо более высокой самооценкой.

— А что заставляет тебя сомневаться в этом впечатлении?

— Получается, что если бы не мои проблемы, ты не была бы до конца уверена, что ты мне нужна?

Я беру минуту на размышления.

— Вообще, — говорю по обдумывании, — я была бы твёрдо уверена, что я тебе не нужна, потому что, как справедливо считает мой брат, у тебя таких, как я, должны быть сотни на каждой планете.

— Но Лиза! — восклицает он и вдруг начинает смеяться. — Моя душа была бы у тебя вне зависимости от того, как ты ко мне относишься! То, что ты со мной живёшь и возишься — это приятно, конечно, но самое-то главное дело в тебе самой! Я не понимаю, как кто-то может быть на тебя похож, по-моему, ты такая одна, и лучше нету, и даже сравнимых нету. Я, конечно, не был на Земле, но вполне уверен, что даже если перезнакомлюсь со всеми земными женщинами лично, всё равно ты будешь лучшей. А то, что ты захотела выйти за меня замуж и выносить моего ребёнка — я тебе за это благодарен, но мои… моё… ты это, кажется, называешь любовью? Так вот, любил бы я тебя так же и без этого!

— Так это здорово, — шепчу я практически ему в рот. — Получается, у нас одинаковые причины быть вместе. Мы оба уникальные совершенства и нуждаемся друг в друге для самооценки, — я не удерживаюсь и хихикаю. Азамат тоже усмехается, хотя и качает головой в смысле, что я чушь порю, складывает меня рядом, нависает сверху и долго и трогательно целует. У него это по-прежнему забавно получается, как будто он боится обо что-то уколоться у меня во рту, но эффект мне очень нравится.

— Пусти руки помыть, — вставляю в промежутке. Он неохотно откатывается в сторону.

Когда я прихожу из ванной, он уже благополучно дрыхнет. Ну вот, а я губу раскатала… Ладно, зато бессонницы точно не наблюдается. Укладываюсь ему под бочок, хотя по здешней горячей ночи это дурно пахнет альтруизмом.

Утро у меня начинается с тихих стонов над ухом. Оказывается, это Азамат проснулся, вспомнил, как вчера бессовестно задрых, и теперь ему ужасно стыдно.

— Лизонька, прости пожалуйста, я даже не понимаю, как так получилось! Ведь и не устал, ничего, только моргнул — и уже утро! Извини, солнышко, ты очень обиделась?

— Да мне-то чего обижаться? Я наоборот порадовалась, что ты не будешь ворочаться полночи и выдумывать себе глупостей.

— Ой, ну это же такой стыд, взять и заснуть! Это ж надо! А ещё сам обижался, идиот!