Читать книгу "По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой"

Из его выступления я узнал, что с помощью подобного нехитрого приспособления русские строители создавали уникальные шедевры архитектуры в Новгородской земле. Когда же были продемонстрированы чертежи с разрезами сохранившихся храмов, и в их пропорции идеально вписался указанный эталон, я понял глубину анализа и неординарность мышления академика. Гораздо позже я узнал и другое: по свидетельству его коллег и учеников, Б.А. Рыбакову фатально не везло при раскопках. За свою полевую деятельность он не нашел ничего экстраординарного, хотя, будучи директором Института археологии СССР, имел все возможности для широких исследований.

Таким я запомнил академика Б.А. Рыбакова

В тот же день и в том же зале прозвучал еще один доклад, который сделал малоизвестный тогда археолог из Киева. Подобной чести он был удостоен за открытие в том году скифского царского кургана — Толстой Могилы. На трибуне появился интересный молодой мужчина, который стал рассказывать о результатах только что закончившейся экспедиции. Скорее, это был не доклад, а предварительное сообщение с демонстрацией слайдов. Организаторы хорошо подготовились, и на большом экране стали появляться редкие тогда еще цветные слайды с эпизодами раскопок и обнаруженными в кургане находками. Все замолкли, когда стали появляться изображения удивительной красоты вещей. Когда же предстало изображение пекторали — нагрудного украшения царя, — зал ахнул. Подобного еще никто не видел.

Снимки сменяли один другой, демонстрируя увеличенные в сотни раз детали этого удивительного украшения. За реалистичными фигурками скифов следовали изображения реальных и фантастических животных, растений и птиц. И каждый раз в заполненном многоопытными профессионалами зале раздавался очередной вздох восхищения. Скрыть его было невозможно. «Дуракам везет», — неожиданно услышал я за спиной приглушенный со смешком комментарий. Осторожно повернувшись, увидел сидящих рядком трех известных московских дам — ведущих специалистов-скифологов. При всем напускном безразличии я прочитал на их лицах зависть. О таких находках мечтает каждый археолог, но везет почему-то единицам и часто дилетантам. Видимо, таким дилетантом они и считали молодого Бориса Мозолевского, который в тот день стал известен всему научному миру Советского Союза.

Спустя десятилетия это запомнившееся среди множества других пленарное заседание приобрело для меня символическое значение. В тот день за одной трибуной стояли люди разной судьбы, разных социальных слоев, люди, олицетворившие собой разные пути в археологии. Один из них, блестящий аналитик и жесткий организатор, показал, какую информацию можно получить из казалось бы рядового археологического материала. Другой — поцелованный фортуной археолог, который прославил себя и страну открытием уникальных скифских сокровищ. Впоследствии у одного из них удача на раскопках по-прежнему не присутствовала, с другим же — практически не расставалась.

Как говорят американцы, Борис Мозолевский — человек, сделавший себя сам. В принципе такие люди в археологии скорее правило, чем исключение. В нашей науке происходит жесткий естественный отбор, когда в экспедициях отсеиваются многочисленные любители книжной романтики. Археологами-профессионалами становятся единицы, но они — истинные подвижники, влюбленные в свою нелегкую и часто неблагодарную профессию. И путь в науку для многих из них начинался не со школьной скамьи и не в белых перчатках. Именно таким и пришел в археологию Б. Мозолевский.

ПЕРВЫЙ ЗВОНОК УДАЧИ

Сквозь туманы среброкрылы

Наклонился в поле колос.

И Гаймановой Могиле

Подает Товста свой голос.

Б.Н. Мозолевский

Родился Борис в 1936 году в селе Николаевка Николаевской области Украины, в крестьянской семье. Растила его мать: отец погиб на фронте. Окончив семилетку, он попал воспитанником в армию, а позже поступил в Ейское авиационное училище. Во время учебы перевелся курсантом в военно-морское авиационное училище под Ленинградом, затем вновь вернулся в Ейск. Здесь с ним учились летать будущие космонавты и Герои Советскою Союза Г. Шонин, Г. Добровольский и В. Джанибеков. Но летчиком Б. Мозолевский так и не стал.

В 1956 году его демобилизовали в связи с первой волной армейских сокращений. После армии почти 10 лет проработал в Киеве кочегаром. Параллельно писал стихи и учился на историко-философском факультете Киевского госуниверситета. Получив высшее образование, Борис с 1965 по 1968 год был редактором в издательстве «Наукова думка». В ту пору об археологии он и не мечтал, а в экспедиции ездил за новыми поэтическими впечатлениями.

Но общение с археологами не прошло даром. На молодого поэта, искренне увлеченного наукой, обратил внимание Алексей Иванович Тереножкин — основатель украинской скифологии. Это он вытащил Бориса из кочегарки и в 1968 году назначил своим заместителем в экспедиции. Через год он уже работает заместителем начальника экспедиции, которой руководил другой известный киевский археолог Василий Бидзилля. Там Борис сразу же прославился своей первой уникальной находкой.

Летом 1969 года В.И. Бидзиля приступил к исследованию курганной группы из 46 насыпей в Запорожской области.

Эта чаша с изображением скифов стала визитной карточкой кургана Гайманова Могила (серебро с позолотой, IV в. до н. э.)

Среди них одиноко возвышался восьмиметровый исполин, который местное население прозвало Гаймановой Могилой. Первоначально было раскопано 22 небольших кургана, но все они оказались разграбленными. Это не вселяло больших надежд на самый большой курган, но тем не менее было решено исследовать и его.

Как и ожидалось, Гайманова Могила была разграблена еше в древности, и трофеем археологов стали лишь несколько десятков мелких золотых украшений и золотой перстень. Эти находки были в спешке потеряны во время ограбления, но свидетельствовали об огромных богатствах, когда-то находившихся в центральном захоронении. Работы были полностью завершены. Но курган все же преподнес сюрприз. Хотя точнее будет сказать, что сюрприз преподнес Борис Мозолевский.

Решив перед самым отъездом еще раз проверить погребальную камеру, он в очередной раз стал зачищать стенки. Внезапно в одном месте глина под ножом легко поддалась и обвалилась. Когда перед изумленным археологом открылся древний тайник с нетронутыми драгоценностями, он крикнул уже собиравшимся уезжать товарищам: «Здесь что-то есть!» Это «что-то» впоследствии прославило Гайманову Могилу на весь мир.

В тайнике сокровища были уложены горизонтальными рядами. Сверху находились три деревянные чаши с золотыми обивками, серебряные килик, ритон с наконечником в виде головы барана и чашечка. Но самые ценные вещи лежали на дне: серебряные ритон с золотым наконечником, кубок и две ритуальные чаши, одна из которых была украшена рельефными изображениями шести скифов. Эта изумительной красоты находка из серебра с позолотой и стала визитной карточкой данного кургана. Вновь подтвердилась старая археологическая примета — самые интересные находки были сделаны в последний день раскопок! Последующие открытия показали, что не случайно обнаружил их именно Б. Мозолевский. Этот тайник стал своеобразным «первым звонком», указавшим на избранность начинающего археолога.