Читать книгу "Мистика древних курганов - Евгений Яровой"

Ромео и Джульетта эпохи бронзы

Джульетта:

Ромео, милый, ты здесь бездыханный,

Какая жизнь мне будет без тебя,

Все, решено, сойду с тобой в могилу,

Чтоб навсегда соединиться вместе

Нам в мире вечного блаженства и покоя!

Ромео, милый, я иду к тебе!

У. Шекспир, 1595

Обычно в последний день каждого месяца все начальники археологических экспедиций обязаны были приехать в Кишинев для месячного финансового отчета. 31 июля 1980 года, собрав все необходимые документы и отметив командировки в сельсовете, я выехал из экспедиции. В тот день у села Оланешты Суворовского района шла обычная работа. Продолжали исследоваться полы насыпей нескольких курганов, и новых погребений там совсем не ожидалось. Поэтому я уехал совершенно уверенный, что за время моего отсутствия ничего интересного не произойдет. К счастью, я ошибся.

Уже рано утром на другой день зазвонил домашний телефон. Звонил мой заместитель Сергей Агульников, оставшийся на это время руководить раскопками.

— Срочно выезжай. На «шестерке» нашли что-то интересное, — лаконично сообщил он.

— Что именно? — попытался уточнить я.

— Парный бронзовик, но не типичный. Пока ничего определенного сказать не могу. Мы сделали только черновую зачистку. Лучше разбираться в нем вместе, — последовал ответ.

Это означало, что в шестом кургане было обнаружено странное парное захоронение эпохи бронзы. Уже вечером я был в Оланепггах, рядом с которыми находилась полевая база экспедиции.

На другое утро я осмотрел обнаруженный комплекс. В недочищенной погребальной камере из земли выступали человеческие кости и два прижатых друг к другу черепа. Определить позы погребенных было невозможно. Поэтому, отобрав наиболее опытных рабочих, я приступил к окончательной расчистке. Через несколько часов работа была закончена, но вопросы остались. В центре большой прямоугольной ямы, перекрытой массивными бревнами, лежали скелеты мужчины и женщины. Форма ямы, интенсивная окраска костяков малиновой охрой, наличие на дне темно-коричневого тлена от подстилки из древесной коры свидетельствовали, что данное захоронение было оставлено кочевниками-скотоводами и относится к так называемой ямной культуре.

Парные захоронения этой эпохи хорошо известны археологам. Но оланештское выделялось странным положением погребенных. Мужчина и женщина лежали скорченно на боку, плотно прижавшись друг к другу. Их ноги были переплетены между собой, а черепа прижаты лицевыми частями. Но даже когда остатки заполнения были окончательно вычищены из ямы, было крайне сложно установить положение их рук и установить, где чья нога. Данное захоронение было действительно странным. Возле черепа мужчины лежали две прямоугольные пластины из песчаника с протертыми по центру канавками. Эта довольно редкая в курганах находка была впервые обнаружена в Днестровско-Прутском междуречье. С помощью подобных пластин — так называемых выпрямителей — готовились древки для стрел из кремня. Эта находка подсказала нам, что мужчина был не только опытным охотником или воином, но и мастером по изготовлению стрел. Во всяком случае, лук и стрелы играли большую роль в его повседневной жизни. Но чем объяснить столь странную позу? Ведь в захоронениях ямной культуры погребенных укладывали, как правило, на спине, а не на боку.

— Надо разбираться! — было общим мнением, и мы приступили к более тщательному осмотру погребения, надеясь найти разгадку. Внешний осмотр ничего не дал. Когда же я стал разбирать скелеты, уточняя, какая кость кому принадлежит, тайна была раскрыта. Погребенные действительно лежали необычно: мужчина руками и ногами как бы обнимал женщину, прижимая ее к себе. Она же лежала скорченно со сложенными у груди руками. Когда кисточка коснулась ее кистей, между ними неожиданно зазеленел черенок медного ножа. Его тонкое листовидное лезвие находилось между ребрами левой половины груди, прямо на уровне сердца! Положение рук и ножа не оставляло сомнений: женщина сама себе нанесла смертельный удар.

Описав позы погребенных, сделав необходимые чертежи и замеры, удалось почти документально установить все этапы погребального обряда, который произошел здесь более четырех тысяч лет назад.

Этим ножом, спрятанным в рукаве, и был нанесен смертельный удар

…Молодой двадцатисемилетний мужчина атлетического телосложения трагически погиб на охоте или в схватке с врагами. Сородичи обнаружили тело погибшего и решили захоронить его согласно принятому в племени обряду. В западной поле древнего степного кургана они вырыли погребальную яму и принесли к ней нарубленные в пойме Днестра дубовые бревна. Женщины подготовили корзины с липкой глиной, чтобы обмазать ею деревянное перекрытие. Вокруг столпились родственники и сородичи погибшего, на вершине кургана и у погребения были зажжены очистительные костры, и колдун начал свой ритуальный танец. По обычаям племени, ушедшему в иной мир сородичу полагались самые необходимые вещи, и ему положили в могилу выпрямители для стрел — ведь он был известен как умелый мастер.

Когда его тело уже опустили в яму, неожиданно для всех его жена — стройная двадцатидвухлетняя женщина — отказалась расставаться с мужем. Никто не возражал. «Пусть идет, — недолго совещались старейшины. — Мастеру понадобится в загробной жизни верная и здоровая жена!» По приказанию вождя двое мужчин спрыгнули в могилу и изменили позу погибшего, положив его на бок. Затем женщине помогли спуститься в глубокую яму, и она легла на плотную тростниковую циновку, прижавшись к холодному телу супруга. Раздалась музыка, и громко зазвучали погребальные песни, прославляющие мастера и его жену. Костры разожгли еще сильнее, а старый колдун стал посыпать в могилу размельченную охру — символ огня, крови и вечной жизни. Самые сильные мужчины стали перекрывать яму массивными бревнами, а женщины замазывать щели глиной, чтобы земля не попала в погребальную камеру. Затем на бревна перекрытия были брошены две туши зарезанных тут же овец, и началась засыпка уступа. Как только последнее бревно оборвало солнечный луч и в могиле наступила непроницаемая мгла, женщина прижалась к мужчине, слилась с ним в прощальном поцелуе и ударила себя спрятанным в рукаве ножом прямо в сердце…

Именно в тот день, когда закончилась расчистка и я с трудом разобрался в сплетении ног погребенных, в экспедицию приехала родившаяся в степях Казахстана кишиневская поэтесса Людмила Касымова. Ей повезло: она присутствовала при открытии медного ножа, который при ней неожиданно зазеленел в грудной клетке женщины. Впечатление от увиденного было таким сильным, что в результате поездки родилась талантливая поэма — своеобразный женский плач по погибшей любви. Выяснив, что мы не знаем имен того времени, она решила назвать поэму «Има» — вымышленным именем убившей себя женщины. Буквально за три дня прямо на кургане родились удивительные стихи, прочитанные впервые в экспедиции. Поэма заканчивается словами: