Читать книгу "Живая вода мертвой царевны - Дарья Донцова"

– И не надо, – пожала я плечами.

– Зачем ты меня сюда привела? – спросил капризник.

– Чтобы бабушка с дедушкой могли отдохнуть от тебя! – ответила я.

– Он мне не дедушка! – воскликнул Никита. – А бабкин хахаль!

– Кто же тебя таким гадким словам научил! – всплеснула руками горничная Катя, возившаяся у посудомойки.

– Так мама говорит! – с вызовом заявил Никита.

– По губам ей дать надо, – покачала головой Екатерина, – а ты не повторяй глупости!

Никита выскочил в столовую, потом снова всунулся в кухню.

– Вот Сашенька хорошая, только больная, она мне сегодня книжки читала, по голове гладила, гулять водила, шоколадку в магазине купила. Пообещала вечером, когда я лягу, песенку спеть. А вы злые гоблины! Вас надо нейтронной пушкой взорвать!

– Нет, ты слышала! – возмутилась Катя. – Что за дети пошли! Я его бабке сейчас пожалуюсь.

– Не стоит, – улыбнулась я.

– Если я работаю в гостинице, значит, от всякой малолетней шпаны должна унижения терпеть? – кипела Катя.

Я обняла ее.

– Не обращай внимания, Никита скоро уедет.

– И мать у него стерва, – никак не могла остыть горничная, – говорит про Розу Борисовну гадости, а сама спихнула ей ребенка!

– Можно мне воды, теплой, – прошелестело из столовой.

Катерина захлопнула рот и надулась.

– Конечно, – сказала я, глядя, как Саша медленно входит в кухню.

Девочке, похоже, не стало лучше. На лбу у нее блестели капли пота, а рука, которой она теребила ворот водолазки, слегка дрожала.

– Ты бы надела халат, – посоветовала я.

– Это неудобно, – прошептала страдалица и поправила высокий воротник, – неприлично, я не дома. Извините, что побеспокоила, мне лекарство развести надо.

– Тебе помочь? – предложила Катя.

– Спасибо, порошок размешать нетрудно, – печально произнесла Сашенька.

Мы с Катей молча смотрели, как она высыпает в стакан розовые гранулы, заливает их водой и залпом выпивает.

– Гадость, да? – с сочувствием спросила я. – Тебя прямо передернуло.

– Нормально, – через силу произнесла Саша, – были в жизни и моменты похуже.

– Вот бедняжка, – вздохнула Катя, когда девочка ушла, – неужели астма такая страшная болезнь?

– Наверное, да, – сказала я, – Анжела говорит, стоит Саше понервничать, как начинается обострение. Ты знаешь, что у них квартира сгорела?

– Ой, беда, беда, – протянула повариха, – страшнее пожара только смерть. Почему Господь хороших людей наказывает? Анжела Сергеевна не вредная, а Саша так просто золото. Мать сегодня на работу поехала, а девочка сначала читала, а потом с Никитой занималась. До семи, пока Анжела не вернулась, с мальчонкой нянчилась, за ручку гулять повела. Редко встретишь старшеклассницу, которая так с мелкими возится.

– Может, Саше на роду написано в детском саду работать, – пожала я плечами.

– Еще она мне эпилятор починила, – радостно сказала Катя, – я купила дорогой, от качественной фирмы. А он брык, и помер. Стою сегодня с покойником у помойного ведра и мучаюсь. Выбросить жаль, может, думаю, в мастерскую отвезти? Так это надо в Москву тащиться и снова с деньгами расставаться. Тут Саша подходит, спрашивает:

– Что у вас лицо такое странное?

Я ей и рассказала про эпилятор, она его взяла, а через час вернула, он теперь пашет лучше нового.

– Обычно девочки не разбираются в технике, – удивилась я.

– Ага, я сама поразилась, – сказала Катерина, – а Сашенька объяснила, что у них в школе есть урок труда, там учат полезным навыкам, на мальчишеские и девчоночьи занятия не делят. Все вместе работают паяльниками или пирожные пекут.

– Лично мне приходилось на домоводстве штопать носки, – хихикнула я, – очень хотелось посмотреть в глаза человеку, который решил, что такой навык необходим для жизни. Где он видел чудака, который в наше время будет чинить свои носки, а не выбросит их. Саше повезло с занятиями. А где Белка?

Катя открыла посудомойку и стала доставать чистые тарелки.

– Мигрень ее схватила.

– И когда она разыгралась? – расстроилась я.

– Как по часам, ровно в тринадцать ноль-ноль, – отрапортовала Катя, – Изабелла Константиновна не ела, не пила, в постель рухнула, шторы мы ей задернули. Вот все по радио и телику твердят, мол, человечество космос покорило. Лучше бы ученые народ от хворей избавили. Шут с ними, с межгалактическими кораблями. Саша от астмы загибается, Белку мигрень изводит, какой им прок от освоения Марса? Сделайте таблетки хорошие людям!

– Наверное, когда-нибудь все лечить станут, раньше Европа от чумы вымирала, а сейчас этой болезни больше нет, – сказала я, – пойду посмотрю телик. Надеюсь, Никита не будет бегать с шумом по гостинице и не разбудит Белку.

Катерина пробурчала что-то себе под нос, но я не расслышала слова горничной и отправилась на второй этаж.

К сожалению, Белка с юности страдает головными болями. Раньше приступы у бабули случались часто, теперь они редкие гости, но от этого не стали приятными. Нападает мигрень на несчастную, как правило, в районе часа дня. Белка валится в кровать и лежит двое суток, не ест, не пьет, не встает с постели. Что самое неприятное, никакие лекарства на нее не действуют, даже снотворное. Главное для Белки – уснуть. Если ей удается забыться, то боль переносится легче. С самого раннего детства я усвоила несколько правил. Если у бабушки приступ, нельзя шуметь, бегать и заглядывать к ней в комнату. Жалость и заботу тоже лучше отставить, Белке необходим покой, а не мои причитания и предложения скушать конфетку. Как только на ручке двери комнаты бабули появляется стандартная для отелей карточка со словами «не беспокоить», никто из служащих не станет стучать в филёнку, обязанности хозяйки переходят ко мне, я премьер-министр, ставший руководителем страны на время болезни президента. Признаюсь честно, работа в «Кошмаре» налажена, и меня, как правило, особо не напрягают.

Я вылезла из одежды, нацепила халат и услышала дребезжание мобильника. К сожалению, сотовая сеть имеет «дыры», а наш дом расположен в лесу, поэтому в моей спальне очень плохой прием, если хочу нормально пообщаться, надо выйти в коридор.

Я схватила телефон, вышла из комнаты, остановилась около номера Анжелы Сергеевны и тихо сказала:

– Алло!

– Степа, извини за поздний звонок, беспокоит Надежда Егоровна Грачева, – торжественно представился высокий голос.

– Грачева? – с удивлением переспросила я. – Добрый вечер! Как вы себя чувствуете?

– Неудобно тебя тревожить, но у меня такая радость! – воскликнула преподавательница. – Славик жив!

– Славик жив! – забыв о мигрени Белки, закричала я. – Вот новость! Мальчик нашелся! Он дома?