Читать книгу "Романовы. Творцы Великой Смуты - Николай Коняев"

Однако в «Словаре историческом о русских святых» называется 1440 год, а в «Сказании о святом Иакове Праведном Боровичском Чудотворце», изданном в Санкт-Петербурге в 1901 году, говорится уже о 1452 годе.

Изложение аргументов в пользу той или иной даты является темой специального исследования, и чтобы не отвлекаться от нашего повествования, скажем, что нам представляется духовно и исторически более обоснованной принятая церковными историками датировка 1543 годом боровичского чуда о льдине…

4

И получается, что боровичское чудо всего на год опережает кончину преподобного отрока Артемия Веркольского.

Казалось бы, ни к святому праведному Якову Боровичскому, ни к самим Боровичам история, произошедшая на северной реке Пи неге, не имеет прямого отношения, но при внимательном рассмотрении тут обнаруживается такая глубокая духовная связь, что миновать ее никак невозможно.

Трудно не заметить совпадений в Житии святого праведного отрока Артемия Веркольского с историей святого праведного Иакова Боровичского.

И тут и там присутствует гроза.

Иаков Боровичский, согласно преданию, был «убит громом», а тело его нашли в темной, как будто опаленной огнем грозы сосновой колоде.

Одинаково краткой была земная праведная жизнь и у Иакова Боровичского, и у Артемия Веркольского. Оба отрока жили так тихо, так молитвенно, в таком послушании, что и не разглядели их земляки, не успели рассмотреть за своими заботами и трудами…

Свидетельство этому и попытка жителей Боровичей оттолкнуть от своего берега льдину с гробом святого праведного Иакова, и нежелание веркольцев похоронить по христианскому обычаю пораженного ударом молнии отрока Артемия.

Иаков Боровичский явился к жителям Боровичей во сне и поведал о себе, что он получил имя в честь брата Господня. Только тогда и поймут земляки, что он пришел к ним на помощь…

Артемий Веркольский тоже был узнан как чудотворец на границе молитвенного бдения и сна, когда пришла в Верколу страшная болезнь…

Хотя смиренные и кроткие отроки и не снискали при жизни славы у своих односельчан, тем не менее, Господь даровал им гражданство Святой Руси, и все, что могли отроки совершить в земной жизни, после кончины их вершилось по молитвам к ним.

Есть люди на земле, но – люди неземные;

Не ангелы они, а братья нам родные,

На помощь беднякам нам посланы они,

Избранники небес и Божии слуги.

И если бы они меж нами не являлись

И нашей темноты собой не просвещали,

Что сталось бы с людьми?!

Среди сует земных – погибли бы они!

Это стихотворение игуменьи Таисии Леушинской посвящено святому праведному Иоанну Кронштадтскому, но его можно адресовать и Артемию Веркольскому, и Якову Боровичскому, ибо оно, прежде всего, – о святой праведности… 5

Неведомо как, неведомо откуда являются к нам Божьи вестники, дабы засвидетельствовать простую и очевидную, но столь непостижимую для нас истину праведности неприметного, неотмеченного, казалось бы, никакими внешними свершениями жития…

Потому-то и наделяет Бог святые мощи праведников такой силой, что они творят то, что не успели совершить праведники в своей праведной жизни…

В 1532 году, когда на берегах полноводной Пинеги родился крестьянский мальчик Артемий, закончилась на Свири земная жизнь великого русского святого Александра Свирского.

Напомним, что в 1507 году преподобный Александр Свирский, во время своей ночной молитвы, увидел трех Мужей в одеждах, сияющих «невыразимым светом». Это был сам Господь…

«Александр Свирский, – отметил архимандрит Макарий (Веретенников), – пожалуй, единственный православный святой, которому так же, как и праотцу Аврааму, явилась Святая Троица»…

С этим явлением Пресвятой Троицы преподобному Александру Свирскому Святая Русь вступала в период своей духовной зрелости, и святые праведные Артемий Веркольский и Иаков Боровичский, пришедшие на смену преподобному Александру Свирскому, были одновременно и плодом духовной зрелости нашей Богоспасаемой Отчизны, и испытанием обычных людей на готовность принять такую святость.

И как дивно, что почти одновременно, через три с небольшим столетия, появятся рядом с Артемием Веркольским в Суре – великий столп русского православия – святой праведный Иоанн Кронштадтский, а в Боровичах, вблизи Иакова Боровичского, – сподвижница Всероссийского батюшки, подвижница благочестия игуменья Таисия Леушинская, которую почитатели называют «игуменьей всея Руси»…

6 Свято-Духов Боровичский монастырь, к стенам которого принесла Мета гроб с телом святого праведного Иакова Боровичского, занимает в духовной биографии и гумен и и Таисии (в миру – Марии Васильевны Солоповой) особое место.

Как явствует из ее «Келейных записок», девятнадцатилетняя выпускница Павловского института благородных девиц Мария Солопова переехала в Боровичи из родительской усадьбы Абакумово, потому что ее тяготила рассеянная, ориентированная лишь на земные удовольствия жизнь дворян-помещиков.

«Как «новинка» появилась я в этом помещичьем мире: все взоры были обращены на меня, и я, «молоденькая институтка», сделалась предметом суждений и толков. Мать моя и тут сочла своей обязанностью «вывозить» меня, знакомить с соседними помещиками, у которых мне приходилось гостить по нескольку дней…

Таким образом прошел весь январь, февраль и Великий пост – мы в церковь почти не ездили, кроме редких праздников; но что за богомолье это было! Заранее уговорившись, поедем (напившись, конечно, чаю) целой кавалькадой, экипажей пять, шесть и более, с разговорами, шутками, даже смехом, приедем чуть не к концу Литургии, выступим вперед на левый клирос, да еще не сразу молиться примемся, а начнем с поправления своих нарядов да причесок, затем установимся на подносимые нам коврики, глядишь – и службы конец. Нечего делать, стыдно выходить, только что прибывши: закажем молебен – да и обратно потянемся прежним способом, лишь еще с большими шутками и остротами насчет сельских певчих или кого бы то ни было…»

Хотя мы и знаем из «Записок», что еще в институте юная Маша Солопова выучила наизусть все Евангелие, что и тогда она предпочитала праздным разговорам молитву, но, безусловно, решение богобоязненной девушки уединиться в доставшемся ей по наследству доме деда, генерала Осипа Василевского, в самих Боровичах, было первым по-настоящему самостоятельным шагом в ее жизни…

«Я уже упоминала о том, что дед мой, скончавшийся незадолго до моего выхода из института, отказал мне по духовному завещанию все свое имущество, деньги и небольшой двухэтажный дом в г. Боровичах, – пишет она в своих «Келейных записках». – Так как родители мои имели большое хозяйство в усадьбе, то жить в городе было для них неудобно, и домик мой отдавался в наем жильцам. Желая избавиться от праздной и суетной зимой деревенской жизни, я надумала просить родителей отпустить меня жить на зиму в город в свой домик, где бы и брат мой Костя, которому было уже одиннадцать лет, живучи со мной, мог удобнее заниматься уроками, подготовительно для поступления в корпус; заниматься с ним бралась я сама, а предметами военных наук могли бы заниматься учителя городских училищ.

Такое предложение одобрили родители; самим им оставить усадьбу на всю зиму было нельзя, почему они приискали в городе двух сестер из бедной дворянской фамилии Москвиных и поселили их бесплатно в моем домике, дав им в нем две комнаты в одной со мной квартире, в верхнем этаже; а внизу поселили прислугу нашу, состоявшую из целого семейства: мужа, бывшего нашим дворником, жены-кухарки и дочери их, девицы лет 15, сделавшейся моей горничной.