Читать книгу "Дикий барин в домашних условиях - Джон Шемякин"

Обедал сегодня в окружении коммерческих врачей. У дорогостоящих медиков в отеле конференция, посвящённая проталкиванию на рынок очередного снадобья.

А я злой до ужаса в последнее время. Причин для злости я имею более чем достаточно.

Начну с того, что погода стоит солнечная, сухая, славная, а открытие охотсезона перенесено. А это значит что? А это значит то!

Хотите понять, каково мне на охотах в последнее время? Всё несложно. Прикажите отрыть у себя на участке траншею (она вам потом пригодится), залейте траншею водой, побросайте в неё побольше вонючей всякой дряни. Рано утром залезьте в неё и принимайтесь там сидеть несколько часов, явственно влажнея штанами. Для полноты реконструкции попросите суетливых близких лить вам на голову воду из толстого шланга.

По условиям задачи вы должны сидеть в воде, смышлёно глядя на пузыри из-под скособоченной шапки с поникшими ватными ушами, и чего-то там ждать. Потом, по команде, вы будете метаться по траншее, высоко вскидывая ноги, а по вам, в виде бонуса, будут стрелять пьяные соседи. В качестве приза вы можете получить кус сырого мяса, который вам надо будет под дождём ещё растерзать на куски поменьше и попробовать часть добычи сожрать в обугленном виде, демонстративно радуясь своей добычливости. Для любителей хардкора рекомендую захватить с собой в яму ещё и прелестную даму-охотницу, которая будет украшать ваше траншейное существование бесконечным нытьём на разные темы и дикими вопросами обо всём.

Так вот, сижу я, обедаю, злюсь. Слушаю врачебное щебетание, суровея лицом. И вдруг встаёт в полный рост лекарица какая-то, одетая по случаю праздника во всё чёрное и новое, и произносит тост:

– Какое чудо, что на нашу волжскую землю пришёл великолепный велоксор!

Врачи стали оживлённо кивать: да, о да! Мол, действительно, ранее было совсем плохо, а теперь вот с велоксором этим мы ещё покажем… Теперь мы его будем всем прописывать!

Ну, я тут не выдержал, конечно. Так мне стало обидно за нас, пациентов. Я и до этого своего выступления был предметом живейшего обсуждения: кто этот изящный старик за столиком у окна, как бы нам подойти к этому маститому мыслителю? А уж как бабахнул главным калибром, так даже повара выбежали, утираясь полотенцами, слушать.

Обсказал я всё, охватившее меня, вслух и до тонкостей…

С вещами на выход

Катастрофа за катастрофой

Как я понял, в доме сломалось решительно всё, что питалось от электричества и помогало мне коротать досуг: стиральная машина, микроволновая печь, компьютер, водогрейный котёл, ворота гаража, машина для нагнетания пара, утюг при ней, телевизор, покетбук…

Сломалось всё за истекшую неделю. В электротоварном магазине меня уже узнают.

Особенно жаль покетбук. Он как-то не умер, а застыл навечно, сохранив последнюю открытую на нём страницу.

Вскрыл паралитика ножом. Внутре у него неонка плюс много липкой ленты, чего я никак не ожидал. Там же вся моя библиотека за последние полгода!

Но библиотеки крошечной не увидел.

Как полагается камчадалу, вырвал из тела паралитика встроенный диск. Так камчадалы всегда поступают с павшими и недошедшими до стоянки.

Стиральную машину увезли. Провожал молча, она меня знала хорошо, секретов от неё не имел. Не каждой подруге засунешь в пасть пропревшее на тренировке исподнее. Я пробовал, и скажу прямо: далеко не каждой.

Навернувшийся фильтр для воды не был мне близок, но я его уважал. Он был похож на модель газоперерабатывающего комбината. Колонны, емкости, алюминий, ощущение притаившейся опасности. Я на таком комбинате работал, будучи школьником и слесарем пятого разряда КИПиА.

И опасностью был тоже я, а не только процессы низкотемпературной абсорбции, низкотемпературной конденсации, ректификации, а также стабилизации конденсата.

Помню клапан манометра на путепроводе оставил открытым, воздух стал давить на мембрану, сработала система оповещения. Все надели противогазы, я надел противогаз первым и не снимал примерно неделю. Все стали обниматься в убежище и прощаться. Я хотел всех подбодрить, но передумал, не мог вспомнить подходящие случаю стихи.

Потом искали подлеца-вредителя. Я искал его очень старательно и дал наиболее ценные показания комиссии. Когда не ведётся видеонаблюдение и автоматическая запись передвижений по магнитному ключу, люди верят другим людям. Это мы, к сожалению, уже утратили.

Парогенератора я боялся. Я опасаюсь всего, что с водой и электричеством, да ещё и выдаёт порции пара из семнадцати отверстий разом. Обманом уговаривал домашних гладить мне штанишки и рубашки. Говорил, что люблю, что не забуду и прочее, что я обычно говорю на кухне с миской в руках, тая под взором поварихи, чувствуя в карманах две или три горячих котлеты.

Печь микроволновая. О покойнице не скажу ничего. Я её подозревал, конечно. Всё думал, а не продолжается ли приготовление еды, вынутой из-под электромагнитных колебаний, прямо сейчас и внутри меня. Провёл эксперимент – разболтал быстро ложкой гороховый суп и перелил его в другую кастрюлю. Суп колобродил ещё секунд тридцать, успокоиться не мог. Эксперимент оспорить трудно. Поэтому с печью говорил сухо, доверял изредка просушку чёрных сухарей для гостей.

Компьютер – это магия. Магия умереть не может, дух компьютера сейчас ищет себе прибежище в моём доме. Выбирает, в кого вселиться. Начертил знаки некие на башке кошки Глафиры Никаноровны и котёнка её омерзительного (никто не взял, хотя я его рекламировал больше остальных, и на разрыв его демонстрировал, и на скручивание, и подкидывал, и целовал – без толку).

В пса Савелия дух не вселится. В Савелии уже и так три нематериальные субстанции проживают, а места в Савелии не очень много.

Водогрейный котёл – с этим я страхи преодолевал, он на первом этаже, я там не моюсь. Тыкнул в него давно уже пару раз отверткой. Но не со зла, а чтобы просто знал, кто тут и что. Котёл регулярно видел некоторых моих домочадцев в ванной. Ничего хорошего котёл на том свете поэтому не получит. Есть у меня догадки почему.

Короче говоря, временно осиротел. Пережил утюг!.. Уже, знаете ли, есть повод.

Змея

В дом племянницы заползла змея.

Сначала в дом племянницы заползла другая племянница, а потом заползла другая змея. Это я понял по крикам в трубку. В трубку кричали все: обе племянницы, сплавленная мной к племяннице домоправительница Татьяна (по её просьбе указываю отчество – Николаевна), орала сплавленная к племяннице собака-девушка Сосильда, и ещё там кто-то орал. Орали они хором. Я пытался их как-то успокоить, говорил голосом Дроздова и сообщил, что на всех осажденных у змеи яду не хватит.

– Сколько там у неё яду-то? – спрашивал я не очень уверенно. – А вы довольно крепкие такие девы…

Но девы орали всё равно. А потом орать перестали, потому как у меня сел телефон. Второй опытный зверолов и змееборец, сидевший в моем тарантасе, И. С. Федюнин, начал звонить жертвам со своего. Но жертвы справедливо решили, что раз в дом заползла змея, то отвечать на звонки с неизвестного номера совершенно не нужно. Мало ли?!