Читать книгу "Сатана в предместье. Кошмары знаменитостей - Бертран Рассел"

Глава II

Настоящее

Строй, учрежденный божественным Захатополком, утвердился не сразу, но государственные устои оказались так надежны, что за тысячу лет после Его пришествия не произошло существенных отступлений от заложенных Им основ. Все прошлые империи – так учил Захатополк – погибли из-за своей изнеженности в жизни, в чувствах, в мыслях. Этого Его последователи должны были избежать, чему служили жесткие незыблемые правила, принимаемые безусловно и проводимые без снисхождения.

Первое, в чем верующим надлежало следовать своему Богу, – это всегда помнить о превосходстве человека с красной кожей над людьми с иной пигментацией и о первенстве среди краснокожих перуанцев, следующими после которых по старшинству следовали мексиканцы. Разрешалось и даже поощрялось восхваление мудрости древних майя до начала белого загрязнения Западного полушария, однако пальма первенства в древнем пантеоне славы принадлежала инкам. На склонах Котопакси живет микроскопический ядовитый гриб, к которому чистокровные перуанские индейцы невосприимчивы; среди других народов он сеет эпидемию и смерть. Вкусив эту погибель, остальной мир покорился владычеству инков. За долгие века бунт против них стал немыслим.

Жизнеспособность и плодовитость правящей расы обеспечивалась множеством мудрых установлений. Любая роскошь была под запретом. Предписывался сон на жестком ложе с деревянными подушками. Одежда шилась из кож; одного комплекта мужчине или женщине должно было хватать с момента полного созревания до смерти. Закон предписывал холодные ванны, даже в мороз, среди горных снегов. Пища, питательная и обильная, должна была быть простой, за исключением ежегодного празднества Богоявления. Каждому перуанцу надлежало ежедневно делать упражнения для поддержания физической формы. Спиртное и табак были запрещены правящей расе, хотя разрешены для ее подданных. Божественный Захатополк открыл ранее неведомое знание: поедание гороха – гнусность, грязь и зараза. Перуанец, позволивший себе горох даже при отсутствии иной пищи, карался смертью, а свидетели его прегрешения подвергались длительному и болезненному процессу очищения. Этот запрет тоже распространялся на одних перуанцев; остальные уже несли отраву в своей крови, и воздержание не могло их очистить.

Закаливание начиналось в детстве, особенно мальчишеском. Школьные часы делились между уроками, гимнастикой и жесткими соревновательными играми. Мальчику не разрешалось жаловаться на усталость, холод, голод; нарушители запрета обдавались презрением как слабаки и подвергались не только остракизму властей, но и заслуженному дурному обращению сверстников. Физически слабые в этой обстановке умирали: считалось, что поддерживать их жизнь бесполезно. Они умирали в презрении, неоплаканные, и если по ним скорбели родители, то тайно, в страхе разделить участь сыновей.

Строгость воспитания девочек была иного свойства, поскольку считалось, что развитие мускулов не поможет вынашиванию детей. Девочкам не разрешалось предаваться тщеславию, проявления чувств были нетерпимы – за исключением религиозной экзальтации и поклонения инкам. От них требовалось полное послушание, часто с намеренным причинением им боли. Лишь очень немногим, проявлявшим сугубо мужские способности, предоставлялась кое-какая свобода и инициатива в рамках традиционно допустимого и терпимого.

Женщины, кроме тех, в ком в детстве были замечены особые дарования, обязаны были посвящать себя домашним обязанностям. Они не считались равными мужчинам, так как не приносили пользы в бою. Правда, с течением лет бои прекратились, но только потому, что была признана непобедимость перуанцев. Нельзя было забывать – так учил Захатополк, – что владычество сохранялось только благодаря превосходящей силе, и именно ложное чувство неуязвимости стало причиной крушения всех прошлых рас господ. Поэтому женщины обрекались на подчиненное состояние, а мужчинам надлежало тренировать дома командные навыки, необходимые им в обществе.

Строго соблюдалась моногамия. Ни мужчинам, ни женщинам не разрешалось сходить с пути нравственности. Осуждалась не только любовь вне брака, а любовь вообще. Браки устраивались родителями, сирот знакомили жрецы. Возражение было неслыханным делом: целью жизни было не удовольствие, а исполнение долга перед Государством и Святым Захатополком. В редчайших случаях неповиновения преступник подвергался публичному унижению и ссылке для жизни вне перуанского общества.

Захатополк учил, что перуанцы должны оставаться гордой властвующей аристократией. Их численность не должна была быстро увеличиваться, ибо иначе возникла бы бедность и не все могли бы жить за счет производимой в Перу продукции, потому что в общении с остальным миром они стремились к власти, а не богатству. Поэтому божественный Законодатель постановил, что при рождении у супружеской пары других детей сверх уже имеющихся трех избыток подлежит ритуальному съедению в течение месяца в доказательство отсутствия у родителей намерения вызвать нехватку продовольствия и как символ подчинения Захатополку, Богу плодородия. В свое время существовала – недолго – секта еретиков, ведо́мых гуманностью слабаков, которая заявляла, что контроль над рождаемостью предпочтительнее поедания лишних детей. Но главные богословы напомнили, что подобный контроль – грех против богоданной жизни, а съедение ребенка превращает его плоть в часть родителей, давших жизнь ребенку, с которым они навсегда сохраняют мистическое единство. А значит, съедение собственного ребенка – глубоко религиозный акт, материальное воплощение вечной неразрывности потока жизни. В этом качестве такой акт получил всеобщее признание.

Хотя все перуанцы составляли аристократию по отношению к подчиненным расам, внутри самих перуанцев существовала собственная аристократия, основывавшаяся отчасти на рождении, отчасти на способностях. Дети обоих полов, обладающие по-настоящему выдающимися талантами, могли быть приняты в ее ряды, однако большинство ее членов были потомками полководцев, командовавших силами Захатополка в победоносных сражениях Его великих освободительно-завоевательных войн. Все могущественное жречество происходило из аристократии. Аристократы располагали большей свободой, чем другие: например, они легко могли вступать в сношения с женами плебеев, частично выводились из-под действия суровых законов об одежде и питании.

Религия в значительной степени следовала традициям древних Перу и Мексики. Захатополка отчасти уподобляли Солнцу, под действием Его божественных лучей росли съедобные растения. Имелась также Богиня, воплощавшая Луну, но менее почитаемая. Однако в годичном цикле поклонения Захатополку ей принадлежало важное место. В первое новолуние после зимнего солнцестояния, в момент, когда обоим светилам грозит, как кажется, утрата их главных достоинств, их возвращал к жизни древний торжественный акт. Захатополка, Солнечное Божество, отождествляли с царствующим Инкой, а Лунную Богиню – с девой, чью личность жрецы узнавали по священным знакам. Солнце и Луна сходились и даровали друг другу новую жизнь. Жрецы торжественно подводили Инке выбранную деву, и их соединение возвращало Солнцу силу. Чтобы это соединение стало как можно более полным, наутро Инка ритуально съедал партнершу, уже не способную служить цели, в центре которой находилась девственность. По случаю этого священного акта, имевшего место сразу после зимнего солнцестояния, праздновали Богоявление, в честь чего ненадолго отменялись обычные строгости.