Читать книгу "Остров смерти - Андрей Воронин"

– Ты спросила мнение – я сказал. На этом мои функции закончились. Языком действовать у нас Костя мастер, пусть подсуетится.

– Один на другого кивает, – тяжко вздохнула Вероника. – Сейчас обратимся к Воробью, а тот вспомнит о способностях Дианы.

Глава 30

Отряд под командой Белоконя высадился в двадцати километрах от места событий – преступник не должен был расслышать стрекота «вертушки». Теперь спецназовцы быстро продвигались по тайге, уверенные, что выйдут к Оби до наступления сумерек.

На любимое свое детище Феофанов средств не жалел. Оснастил ребят по полной программе: у всех были новенькие ботинки на толстой рифленой подошве, удобные и легкие импортные бронежилеты. На снайперских винтовках стояли глушители и прицелы ночного видения. Малогабаритные рации позволяли отряду рассредоточиться на большой площади и почувствовать себя единым целым.

Приезжая к спецназовцам на полигон, Феофанов каждый раз привозил с собой что-нибудь новое в смысле экипировки. В последнее время он стал обращать особое внимание на внешний вид бойцов – постановил, например, чтобы все носили на головах одинаковые черные банданы. Привез красящую пасту, чтобы в полевых условиях каждый наносил себе две горизонтальные зеленые черты на лоб и по две косые полоски на каждую щеку – не больше и не меньше. Привез всем кожаные перчатки с обрезанными пальцами и тоже обязал носить.

Проведя большую часть жизни в кабинетах, за чтением и составлением разного рода бумаг, он всю жизнь тосковал по такой вот боевой красоте, военной эстетике. С наслаждением наблюдал на учениях, как небольшой, в двенадцать человек, взвод преодолевает всякого рода препятствия. Как бойцы опускаются на канатах вдоль макета стены, запрыгивают в оконные проемы. Он видел, как стремительно выбираются на поверхность из глубокой ямы с отвесными краями.

Он был похож на балетмейстера небольшого театра, трепетно заботящегося о декорациях, костюмах, отточенности каждого па. Иногда, явившись понаблюдать за тренировками, Феофанов приказывал пустить через динамики какие-нибудь бравурные марши или старые хиты группы «Любэ».

Феофанов знал о конкуренции между армейским спецназом и спецназом ФСБ. Знал, что к милицейскому спецназу те бойцы и их командиры традиционно относятся свысока. И мечтал заткнуть конкурентов за пояс по всем параметрам – в смысле выправки и внешнего вида, оснащенности и мастерства.

Каждый боец должен беспрекословно выполнять указания командира, должен относиться к сослуживцам как к родной семье. Но за пределами взвода он никого за равного не признает, ежеминутно ощущает свою исключительность. Без здорового самомнения никогда не возвыситься по-настоящему, не стать лучшим в России отрядом спецназа…

Теперь ожидалась премьера.

– Зачем этот второй дурака валяет? В таких случаях обычно преувеличивают силы, – рассуждал вслух замкомвзвода, меряя лес широкими шагами. – Ну, поверили мы, что молодой один все затеял. Тем больше у нас оснований без лишних разговоров взять его на мушку и шлепнуть.

– Пока он еще лоб не подставил, – ответил Белоконь.

– Вы ж видели с экрана, товарищ командир, какие там берега. Высоченные, весь остров будет как на ладони.

– А жилье ихнее ты видел? Мне Феофанов передал, как они там устроились. Жилье приличной вместимости, со всех сторон брезентом затянуто. Загонит внутрь все стадо и сам засядет.

И никуда не денешься, придется на остров высаживаться. А вот при высадке этот кадр в цепях может нас здорово потрепать.

Тайга была пронизана солнечным светом, наполнена запахом хвои и птичьими голосами. Пят на света и тени на мху делали его похожим на бархатистую звериную шкуру, разостланную на земле.

Красота леса не противоречила приподнятому настроению спецназовцев. Долгожданная для каждого работа заранее бодрила, возбуждала. Кожу приятно покалывало. Каждый с удвоенной отчетливостью ощущал биение своего сердца, бегущую по артериям кровь, мышцы тренированного тела, пока еще приятно расслабленные – быстрая ходьба в полной экипировке их не очень нагружала.

* * *

На фоне крутого поворота шоу никто из съемочной группы не вспомнил о Зине, не стал уточнять, куда она подевалась. И все-таки в лагере Фалько услышал, как один из эмчээсовцев интересуется у гримерши, где девушка.

У режиссера, что называется, в зобу дыханье сперло. Если и дальше пойдет такая нервотрепка, в пору будет просить эту самую гримершу наложить румяна…

Вопрос о Зине рано или поздно адресуют ему, как любой другой вопрос. Если заверить, что она улетела вместе с пожарником Семеном и охранником банка Бажиным – значит окончательно взять на себя роль сообщника убийцы. Признаться начистоту – погубить проект.

Ни один человек из группы не поплывет больше на остров, зная реальное положение вещей.

С наступлением темноты все ударятся в бега. Он, Фалько, окажется виноватым перед компанией и лично генеральным продюсером, перед спонсорами-нефтяниками и, самое страшное, перед Ладейниковым, с нетерпением ожидающим новой прямой трансляции.

Как совместить столько разных, противоречащих друг другу задач? Уцелеть физически, спасти свое имя, как законопослушного гражданина, спасти свой имидж маэстро телеэкрана.

Шоу должно продолжаться, пока есть хоть малейшая возможность. Прибытие бойцов спецподразделения только повысит ажиотаж у телезрителей, добавит реальности к островному сюжету. Рано или поздно спецназ возьмет преступника в кольцо.

Как тогда оправдаться перед Ладейниковым? Объяснить, что он сам себя выдал слишком «убедительным» поведением на экране?

Почему он не захотел изъять у всех на берегу чертовые сотовые? Какого черта вообще их выдумали – ненужная барская роскошь. Раньше нельзя было позвонить в столицу из каждой таежной дыры, и это было замечательно!

Преступник выслушает оправдания. Потом приставит холодное дуло к переносице и… Он уцелеет, если предупредит Ладейникова заранее. Чуть раньше времени. Откуда узнал? Известили, как главного: группа вот-вот прибудет на место. Кто бы ни занялся этим делом – милиция или ФСБ, – если они решат высаживаться, то попытаются связаться с режиссером. Или нет?

– Где Зина, Валентин Эдуардович? – замаячило впереди чье-то лицо. – На острове ее никто не видел, здесь тоже нет.

– У игроков спрашивали?

– Не сообразил никто, только здесь опомнились. А вдруг в воде ногу судорогой свело?

– Не морочьте голову, она у меня и без вас заморочена! Я как жонглер на проволоке, и не надо меня сбивать дурацкими вопросами! Работайте, выполняйте свои обязанности! Мне хватает, перед кем отчитываться!

– Извините ради бога, мы просто хотели… – лицо сникло и пропало.

«Забродов тоже хорош, – продолжал по инерции распаляться Фалько. – Как он с его опытом мог позволить посадить себя на цепь? Вообще он как-то странно выглядел на языческом празднике».