Читать книгу "Каста огня - Петер Фехервари"

— И вы совершенно уверены, что Катлер лично убил исповедника?

— Своими глазами видел. Этот беловолосый дикарь просто свихнулся, вел себя как одержимый, но они все оказались чертовыми варварами! Прошу вас, пожалуйста, не дайте мне сгнить здесь…

Айверсон приказал увести пилота, уверенный, что тот больше ничего не знает.

Хайме Гарридо нашли спрятавшимся в Раковине, опустевшей после того, как отступники бежали вверх по реке. Комиссары Пролома держали верзантца под замком в ожидании этого краткого, бессмысленного допроса.

Когда Хольт уходил, летчик все еще молил его о помощи. Карьера Хайме Эрнандеса Гарридо на этом закончилась.

День 13-й. Река Квалаквези

Святотатство Модина

Сегодня вечером, вернувшись в каюту, я обнаружил, что огнеметчик роется в завещании Ломакс. Алая тесьма лежала на полу, а по столу были разбросаны драгоценные тайны верховного комиссара: секретные доклады о количестве живой силы и боеприпасов, психологические оценки офицеров, тактические карты, пикты, снятые с воздуха, и Император знает что еще. Все это ворошили грязные руки зараженного серобокого. Увидев мое потрясение, рядовой весело осклабился…

Из дневника Айверсона

— Тебя надо было подтолкнуть, — заявил Модин. — Я ж видел, ты таращился на эту штуку как на бомбу замедленного действия. Был слишком напуган, чтобы открыть, но слишком любопытен, чтобы выкинуть. Ну, начальник, ты ко мне по-доброму отнесся, вот я и решил типа помочь.

Пропустив мимо ушей дерзости Клетуса, Айверсон подошел к груде документов. Теперь, когда тайны лежали на виду, их зов стал просто гипнотическим, а огнеметчик на этом фоне казался слегка раздражающей мелочью.

— Конечно, я никогда особо в буквах-то не разбирался, — продолжал рядовой, — так что сильно далеко не продвинулся…

— Вон, — перебил комиссар, не отрывая глаз от бумаг.

— Ой, да ладно тебе, Хольт…

Айверсон резко развернулся, и Модин обнаружил, что смотрит прямо в дуло автопистолета. В бойца вперился уцелевший глаз комиссара, похожий на открытое окно, за которым простиралось что-то бесстрастное и беспощадное. Серобокому показалось, что в соседнем аугментическом зрачке больше жизни, и он медленно поднял руки.

— Эй, погоди, брат…

Лицо Хольта свела рефлекторная судорога.

— Прочь, — приказал он.

Не сводя глаз с пистолета, Клетус кивнул и спиной вперед вышел из каюты. Его место тут же заняли призраки Айверсона, которые выплыли из теней и окружили свой маяк в мире живых. Опустившись в кресло, комиссар принялся за чтение.

День 16-й. Река Квалаквези

Расплата за правду

Я не выходил из каюты с той ночи, когда собранная Ломакс чума истины вырвалась на свободу. Тем не менее обработать удалось только часть документов, и уйдут недели, чтобы тщательно ознакомиться с этим каталогом ошибок и несоответствий, собранием фактов абсолютной глупости и кровожадного безумия. Впрочем, одна вещь понятна уже сейчас: всех нас предали.

Из дневника Айверсона

Рив снова молотила в дверь каюты.

— Я занят! — огрызнулся Айверсон, потирая родной биологический глаз. Аугментический собрат яростно жужжал, словно пытался пробурить череп насквозь.

— Сэр, вы несколько дней не выходили на палубу! — крикнула Изабель через запертую дверь. — Летийцы начинают задавать вопросы.

А они и должны задавать вопросы, Рив. Всем нам уже давно стоило начать задавать вопросы.

День 17-й. Река Квалаквези

Семь Звезд

Мы плывем мимо безлюдных берегов, оставив далеко позади спящих призраков Раковины и Пролома Долорозы. Впереди ждут голодные духи Клубка Квалаквези. Дальше не будет никаких имперских сил, за исключением нескольких разбросанных по глухомани джунглевых бойцов, ведущих глубокую разведку. Мы можем рассчитывать только на себя и, если нарвемся на крупное объединение повстанцев, долго не протянем. Но подобное маловероятно в огромных теснинах и изгибах Клубка.

Никогда не заходил так далеко в глубь континента, но слышал истории об этом печально известном лабиринте. В сердце Долорозы ведут десятки путей, но еще больше у ходят в никуда, Если будем продвигаться медленно и тихо, а Император окажется милостив, мы, возможно, сумеем оставаться незамеченными на протяжении месяцев. Конечно, логика подсказывает, что это двойственная ситуация — ведь как тогда отыскать цель?

Ну, друг мой, тут нужно забыть о логике и положиться на веру или нечто иное, что направляет нас. Видишь ли, несмотря ни на что, я не сомневаюсь, что мы найдем конфедератов. Или они найдут нас…

Из дневника Айверсона

— Поднимите этот флаг, — приказал Хольт, разворачивая тяжелое знамя.

Семь Звезд Провидения сверкали на темно-синей ткани, невероятно яркие в тусклом утреннем свете. Вокруг переминались с ноги на ногу летийские мореходы, бросавшие неуверенные взгляды на своих повелителей в алых доспехах. Шагнув вперед, один из корсаров с подчеркнутым отвращением взглянул на стяг.

— Покаянники, мы не ходим под ложными идолами, — пробурчал он.

— Ты говоришь о Семи Звездах, знамени моего родного мира — мира, который десять тысяч лет сражался за Бога-Императора, — солгал Айверсон, вполне уверенный, что эти дремучие фанатики ничего не знают о Провидении.

— Но это есть летийский корабль…

— Нет, это корабль Императора, а я — Его слуга, назначенный исполнить Его священное задание. Ты ставишь под сомнение Его слово?

Корсар взглянул на Хольта с беспримесной ненавистью, но тот не обратил на это внимания.

— Поднять флаг! — рявкнул комиссар на матросов. — Немедленно!

Как только «морские волки» кинулись выполнять приказ, Изабель вопросительно подняла бровь.

— Сразу отвечаю: знамя я раздобыл еще на «Антигоне», — произнес Айверсон. — А зачем оно нужно, кадет Рив… Почему бы тебе самой не предположить?

— Очевидно, что вы надеетесь выманить отступников, — тут же ответила девушка. — Я хотела спросить о другом, сэр.

— Тогда просвети меня, кадет.

— Если они появятся, что вы им скажете?

— А как ты думаешь, что я должен сказать?

Изабель помедлила. Игра, которую они вели, с каждым днем становилась все опаснее. Наконец, девушка сделала осторожный ход.

— Я не вправе советовать вам, сэр.

— Хороший ответ, Рив, — с этими словами Хольт повернулся к ней спиной.