Читать книгу "Мой нелучший друг - Наталья Будянская"

– После того, как я уехала в Эмираты, что произошло?

Тихие рыдания еще отдавались конвульсиями по телу, я почти ничего не соображала.

– Саша получил на корпоративную почту видео. Где ты и Женя. В постели.

– Я не спала с ним. Мы только поцеловались.

– Ну, с пьяной женщиной он сделал хорошее видео.

– Господи! Какой кошмар!

– Парень после разрыва страдал. Места себе не находил. Чтобы не получать от тебя сообщений с убийственным текстом, сменил номер.

– Каких сообщений? Я не посылала.

– Значит, с твоего телефона отправлял Женя.

– О Боже!

Я вспомнила, что первое время много торчала у Женьки, а он у меня. А Сашке решила позвонить спустя неделю. Абонент был уже недоступен.

Я была в шоке. И заревела с новой силой.

– Как он мог обо мне такое подумать? Это же монтаж!

Леонид Васильевич спокойно пояснил:

– Влюбленному разъяренному мужчине измена, о которой ему так усердно ежедневно капают и твердят, мерещится в каждом мгновении. А тут такие факты.

Я вспомнила свое смутное состояние, когда обшаривала карманы любимого мужчины.

– Господи! Саша, прости меня! Я люблю тебя!

Я завыла с новой силой.

– Вика, мы договаривались, что ты успокоишься, – устало заметил Васильевич.

– Я люблю его больше жизни, понимаешь? Больше жизни! А он в тюрьме. Он из-за меня сошел с ума. Он меня хотел убить!

– Да, это похоже на традиционное: «если не мне, так не доставайся же ты никому»! Но Евгений в сердце Александра оставил тяжелый след. Как думаешь, возможно вывести из себя мужчину настолько, что он в трезвом уме решается на подобные чудовищные поступки?

– Не знаю. Сашка был достаточно разумный мужчина, – я запнулась на слове «был».

– Саша, как и большинство людей, выбравшихся из самых нижних социальных слоев, очень дорожил своим нынешним положением. Он сделал себя сам. И только ему одному известно, ценой каких невероятных усилий он смог пересилить себя и изменить мечте. Ради общего семейного счастья с тобой навсегда похоронить спортивную карьеру и работать на сидячей работе в банке, как того хотела ты.

Евгений Мальцев, твой друг Женя, об этом прекрасно знал. И стал бить в самое слабое место. В «Ахиллесову пяту» мужчины. Когда ты уехала, он встретился с Сашей и рассказал ему, как ты умоляла найти для Петрешенко работу. Как просила, обещала тут же в кабинете Мальцева расплатиться за услугу. И свое обещание сдержала. Показывал документы по трудоустройству, свои подписи, придуманное тобой резюме.

Ты настолько стала отвратительна Петрешенко этим поступком, до глубинных струн души дотянулась, намотала на кулак и рванула. С мясом. Он сорвался. Решил избавить себя, а заодно и весь мир от такой лицемерки, как ты.

Меня стошнило, неудержимо рвало. Леонид протягивал салфетки, совал нашатырь, купил минеральной воды. Отдышавшись, я задала лишь один вопрос:

– Где Женя?

– Никто не знает.

Пустые глаза смотрели в никуда. Сил плакать больше не было. И вот только сейчас, в опустевшем от эмоций сердце, в очищенном от раздумий мозге, родилась истина. Миша, Сашка, Лешка – все мои мужчины были нормальными, полноценными и достойными! И если бы не Женькины суждения, по каплям собранные доводы, точившие, как червь, мое самолюбие, я давным-давно могла стать замужней дамой. Счастливой женой и мамой. Если бы я не так слепо ему доверяла, если бы слушала свое сердце. На самом деле своё.

И вся моя прекрасная и красивая жизнь – это Женькиных рук дело. Если бы не он, его продюсер, моя жизнь могла сложиться по-другому. И карьера тоже.

Меня затрясло от плохого предчувствия. Огромная каменная плита давила на грудь. Такое ощущение не покидало тело в течение всего нашего пути. Я приняла решение. Окончательное.

– Васильевич, прости меня, ты много сил положил, но… Я не буду больше петь. Я не могу. Моя душа растоптана, сердце разбито… Мне не о чем писать, нечего нести людям. Я труп в живом теле. Зря ты приехал за мной…

Демонстрируя, что диалог окончен, и возражения не принимаются, я включила магнитофон на полную мощь. Диск послушно отозвался, и из динамиков полилась музыка, последний, мной исполненный хит:

«По осколкам я иду,Проложу незримый путь,Ревность душит по ночам,Только мой сегодня будь…»[1]