Читать книгу "Мост над бездной - Гарри Тертлдав"

Холодная колбаса булыжником упала ему в желудок. Замерзший хлеб оказался немногим лучше. Ршава пожалел, что побоялся развести хотя бы костерок. Судя по выражению лица Ингегерд, она тоже об этом жалела, но не стала упрекать его за такой выбор. Исходя из своего скудного опыта общения с женщинами, прелат считал их всех сварливыми. Поэтому терпеливость Ингегерд подняла его мнение о ней еще выше.

Поев, они снова направились на юг. Ршава боялся, что они наткнутся на орды кочевников, устремившихся к павшей и разрушенной Скопенцане, но весь день они почти не видели степняков, да и тех лишь издали. Возможно, землетрясение подействовало на хаморов даже больше, чем он подозревал.

Время от времени землю под их ногами сотрясали повторные толчки. Некоторые были едва ощутимыми, другие весьма мощными. Всякий раз, когда земля содрогалась, Ршаву заново стискивала паника. Сколько еще будут продолжаться землетрясения? Насколько сильными они окажутся? И хотя он и Ингегерд находились на открытой местности, где на них ничего не могло упасть, слепой ужас затуманивал его разум.

И не только его. После одного из сильных толчков Ингегерд сказала:

— Это одно из самых сильных испытаний, какие я переносила. Суровые зимы я знала, и что такое война — тоже. Но когда сама земля под ногами предает тебя… — Она покачала головой. — В такое даже не верится.

— Что ж, землетрясения случаются. — Ршава пытался не признаться даже себе, что ему страшно. — Они чаще бывают на юге, но могут произойти где угодно.

Ингегерд взглянула на него с благоговейным трепетом:

— А это по вашей воле началось, святейший отец.

— Я в это не верю. И тебе лучше в это не верить.

Даже больше, чем подземных толчков, прелат боялся, что она может оказаться права. Если его проклятие поразило Токсара, если оно вызвало землетрясение и раздавило хаморов, то что оно сделало с ним? И что оно еще с ним сделает?

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я перестану верить, что землетрясение по вашей команде началось, — послушно ответила Ингегерд, но в ее глазах блеснула хитринка. — Но это не значит, что это неправдой станет только потому, что я не верю.

Ршава хмыкнул в раздумье, но не удостоил ее ответом. Ингегерд выглядела довольной, как будто знала, что нашла неотразимый аргумент в споре. Возможно, и нашла. И возможно, действительно неотразимый.

Они побрели дальше. Ршава лишь смутно представлял, где должен находиться другой город. Все то время, пока он пребывал в должности, он не уезжал далеко от Скопенцаны. Он был городским человеком и по рождению, и по наклонностям. Даже Скопенцана как город не удовлетворяла его полностью, ведь он приехал из столицы империи. И он никогда не видел причин, ради которых имело смысл выезжать из города в полуварварскую сельскую местность, — до сих пор.

Солнце прокатилось по небу. Дни, хоть и заметно выросли со времени солнцестояния, все еще оставались короткими.

— Нам уже пора искать укрытие, — сказала Ингегерд, когда стал близиться вечер. — Что-то мне сегодня ночевать в снегу не хочется.

— Мне тоже, — согласился Ршава, невольно вздрогнув. — Скорее всего, это означало бы нашу смерть.

— О нет. — Халогайка удивленно покачала головой. — Когда у человека есть хотя бы теплый плащ, он неплохо и в снегу переночует. Вы разве не знали?

— Увы, нет.

— А это так, — подтвердила Ингегерд с убежденностью, вызывающей доверие. — И если мы будем друг друга согревать, да еще в такой одежде и под одеялом, то легко переночуем.

Если ночевка в снегу означала ночь в объятиях друг друга… Ршава внезапно воспылал надеждой, что все ближайшие фермы и амбары исчезнут, испарятся. Если придется так себя вести ради выживания, то это не может стать для него грехом? Так ведь? Но легко или нет, на ферме или даже в амбаре будет гораздо удобнее…

— Ты, несомненно, права. — Ршава понадеялся, что его слова прозвучали не очень скорбно. Очевидно, нет, потому что Ингегерд лишь кивнула и пошла дальше.

Когда Ршава заметил ферму в стороне от заснеженной дороги, то несколько секунд притворялся, будто ничего не видит. Разумеется, уловка не сработала: Ингегерд обладала острым зрением.

— Если там кто-нибудь живет, мы сможем место у очага попросить, — сказала она. — А если нет, то ферма наша и мы будем делать все, что захотим.

— Именно так, — покорно согласился Ршава.

— Будем окликать хозяев? — спросила Ингегерд, когда они подошли ближе.

— Я не вижу возле дома привязанных лошадей. Где есть хаморы, там должны быть и лошади… — Он сделал паузу, ожидая ее возражений. Не дождавшись, прелат договорил: — А раз так, мы можем без опаски кричать.

Они крикнули. Никто не отозвался.

— Раз эти проклятые землетрясения продолжаются, не опасно ли будет ночевать в доме? — задумалась Ингегерд.

— Ты ведь сама говорила, что не хочешь ночевать под открытым небом. Я тоже. Рискнуть стоит. Если ферма до сих пор не рухнула, то, наверное, и не рухнет.

Когда они вошли, то обнаружили, что прежде здесь побывали хаморы. Степняки убили семью, жившую на ферме, и лишь зимний холод не дал телам разложиться. Судя по всему, кочевники развлеклись с женой фермера и ее дочерью, прежде чем убить их. Ршава и Ингегерд одновременно очертили на груди солнечный круг. Они молча вытащили тела из дома. Прежде чем сделать это, Ингегерд так же молча привела в порядок одежду женщины и девушки.

Даже когда в доме не стало трупов, из-за кровавых пятен в нем было мрачнее, чем Ршаве хотелось бы.

— Мы сделали не то, что хотели, а что должны были сделать, — сказала Ингегерд — как себе, так и ему.

— Именно так, — угрюмо произнес Ршава. Да, именно так…

Огонь в очаге был столь же мертв, как и те, кто его разжег. Однако, в отличие от людей, его можно было оживить. Ршава принес дров из поленницы возле дома. Сумерки быстро сгущались в ночь. Ингегерд повозилась с кремнем и кресалом, и вскоре огонь разгорелся.

— Закройте дверь, святейший отец, — попросила она. — Тогда тепло не уйдет и свет не будет виден. А дым в темноте вряд ли кто разглядит.

Ршава подчинился. Они уселись возле огня, поужинали тем, что Ингегерд захватила в Скопенцане, и постепенно согрелись. Когда они шевелились, язычки пламени отбрасывали пляшущие тени на грубые каменные стены. Во время двух толчков с крыши просыпалось немного соломы, но более серьезных последствий они не вызвали.

Вскоре Ршава и Ингегерд начали зевать. Прелат встал и перевернул набитый шерстью крестьянский матрас. Пятна на нем остались, но теперь они были обращены к полу.

— Я бы тоже так сделала, но вы меня опередили, — сказала Ингегерд.

Как и вчера, они улеглись под одеяло спиной к спине и со странной церемонностью пожелали друг другу спокойной ночи. Как и тогда, Ршава мгновенно уснул, точно его ударили по голове. Он уже понял, каким изнеженным стал, оттого что слишком долго жил спокойной жизнью.