Читать книгу "Крылья Киприды - Сергей Крупняков"

За зиму Евфрон не убил ни одного человека. После той казни он, казалось, сам был потрясен. Старики еще ворчали — нет выборов, нет сменных должностей, все решает преданность Евфрону! Но молодежь и слушать их не хотела. Почти все юноши были записаны в ополчение. Тем, кто победнее, из священных сумм были выделены деньги на полный комплект гоплита. В гавани стучали топоры — строились триеры. По вновь отстроенным крепостным стенам день и ночь ходила стража. Соседние полисы тоже присмирели. Уже никто не рисковал продавать пшеницу и вино на сторону — в Гераклею и Пантикапей. Все везли в Херсонес. Ибо знали — попадется купец на продаже на сторону, весь товар конфискуют. И никто не заступится. Все знают — война приближается. Городу нужны припасы.

У Сириска и Гераклида тоже радость — на семейном совете решили восстанавливать фамильный клер, отстраивать дом. Восстановить сады и наделы. В этом очень помогли деньги, полученные Сириском от Совета десяти за удачную миссию к Амаге. Решили:

сразу после Дионисий — всей семьей, вместе с рабами, на клер. Денег хватило и на новую лодку, и на то, чтобы восстановить дом. А главная радость заключалась в том, что и сад и виноградник, и все участки клера остались не тронуты. Скифы (или ойропаты?) сожгли дом, разбили пифосы. А все остальное было целехонько.

Шла весна. Приближались Великие Дионисии. Архонт-эпоним[27] (им был избран в этом году Пифострат-гераклеец) бросил клич: нужны деньги на организацию шествия, на праздник в честь Дионисия. Гераклид без колебаний выделил нужную сумму. И Сириск, и Килико, и Аристо с радостью согласились. Крит же был в восторге. Это давало ему право идти в процессии в полном воинском облачении во главе шествия. Килико тоже была уверена — она будет там же, среди канефор — самых красивых девушек, несущих священные корзины.

Несколько дней ушло на приготовления к празднику. Весь город, казалось, забыл обо всем, кроме приближающихся Дионисий. Шились костюмы, обновлялись статуи Диониса, заготовлялись угощения, откармливались жертвенные животные. И только стража на стенах еще думала о войне. Они так же зорко всматривались вдаль, туда, где на сигнальных вышках сидят дежурные воины, готовые в любой момент зажечь огонь, если опасность вновь появится в пределах Херсонеса.

Был вечер, последний вечер приготовлений.

— Ну, как? — Крит, сверкая доспехами, прошелся по дому. И только Килико, пожалуй, не уступала ему в великолепии. Розовый прозрачный хитон, украшенный фиалками и розами, золотой венок из роз и плюща, сандалии с золотистыми тесемками — казалось не может быть ничего прекраснее.

Когда Килико надела ожерелье из розовых сердоликов, то самое, потерянное и найденное ею на клере, Сириск вспомнил Скилла, пожар и все-все…

— То самое? — Сириск сказал это и более не прибавил ни слова.

— То, — ответила Килико.

— Как Евмарей?

— Он тоже будет в колонне почетных юношей.

Аристо молча любовалась Критом и Килико. Гераклид, уже слегка осунувшийся, гордо выпрямил грудь — дети были достойны, и он гордился ими.

Но вот и солнце опустилось в пурпурные, холодные, весенние волны. И это предвещало хорошую погоду на завтрашние праздники.

Еще затемно в дверь громко постучали.

— Кто? — Сириск зажег большую лампаду от ночника, подошел к двери.

— Сириска, посла Херсонеса, срочно вызывают к Верховному правителю.

Они почти бежали по темным улочкам города. Везде стояли приготовленные для шествия носилки, корзины, значки.

— Что случилось? — Крит догнал их на полдороге.

— Не знаю. — Воин-гонец был немногословен. — Говорят, поймали пленного.

У Евфрона уже все в сбор: Пифострат, Сострат, Ахет, Алким, Апполодор — Верховный жрец, Агасикл — глава старейшин, Апполоний и Апполодор — братья Евфрона.

— Наконец-то! — Евфрон быстро поприветствовал Сириска.

Сириск поздоровался с Советом, занял свое место. Все смолкли. Евфрон выдержал паузу, обратился к Совету.

— Друзья мои! Только что ко мне доставили пленного. Это скиф. Он утверждает, что скифы намерены напасть на нас сегодня утром, как только процессия выйдет за городские ворота… Мы должны принять решение…

— Где скиф? Можно ли ему верить? — Апполодор был настроен агрессивно. Его, да и Крита и Пифострата радовал такой оборот дела.

— Он утверждает, что знает Сириска. Зовут его Сим. — Евфрон долгим взглядом смерил Сириска и внимательно следил за тем, как встретит тот это сообщение.

— Сим! — Сириск сразу же вспомнил плен и яму, где он сидел. — Если это тот Сим, то ему можно верить. Он сам отпустил меня, — Сириск сказал это, не опуская глаз. — Кое-кто тогда обвинил меня в измене.

— Введите скифа. — Евфрон дал знак стражнику. Сим, безоружный, но в полном воинском одеянии вошел в помещение булевтерия. Он встретился взглядом с Сириском.

— Да, это Сим. — Сириск сказал это Совету и обратился к скифу. — Это правда, Сим?

— Да, Сириск. Это правда.

— Что же заставило тебя, скифа, предать тайну своего царя? — Евфрон внимательно следил за Сириском и Симом.

— Я чту богов. Папая-Зевса, Апи-Гею, Гойтосира-Аполлона, Агримпасу-Уранию, Фагимасада-Посейдона. Чту также и Диониса и Арея. Наш царь задумал то, что не угодно богам. Он знает — взять стены в честном бою очень трудно. Ему все говорят: новые стены — неприступны. И он решил воспользоваться тем, что откроют ворота и процессия пойдет к храму Диониса, к тому, что у поселка виноделов. А это даже не коварство — это страшный грех и посягательство на бога Диониса. И многие у нас так считают. Я же, зная многих из города, особенно моего друга Сириска, считаю долгом вас предупредить — мои соплеменники идут на эту войну неохотно. И коли я не могу спасти мир, хочу спасти тех, к кому отношусь с уважением, к гражданам вашего города.

Когда Сима увели, Сириск сказал:

— Надеюсь, ему не причинят вреда?

— А если это обман? — Сострат не глядел в глаза Сириску.

— Как разъезды, Пифострат? — Евфрон обратился к полемарху.

— Уже полгода не было ни одной стычки. После нашей, осенней экспедиции, они и нос не кажут.

— Так что же будем делать, отец? — Евфрон обратился к Агасиклу. — Как ты посоветуешь?

— Все не просто, — Агасикл не торопился с решением. — Если мы отменим праздник — и боги и люди нам этого не простят. Если скиф честен, а слову Сириска я верю, то мы можем потерять все. Если они ворвутся в главные ворота — а они достаточно широки, то сдержать их будет очень трудно. Тем более, что все будут вооружены не мечами, а цветами.

— Что же делать? — все устремили взоры на Агасикла.

Долго молчал старейшина. Но никто его не торопил. Наконец он сказал: