Читать книгу "Конь бледный - Евгений Щепетнов"

Конкин раньше не замечал за собой повадок маньяка, и происшедшее привело его не то чтобы в ужас, но потрясло до глубины души – как так? Почему? Что с ним случилось?

Вероятно, любовь. Это она, проклятая, накатывает на мужчину, будто волна цунами на несчастный японский остров, снося все, что выстроили люди за сотни и тысячи лет. Волне ведь все равно, что гибнут люди, что прежняя жизнь умрет, встретившись с могучим морским приливом. Стихия – что тут поделать? Только проклинать или покориться, зализывая раны, восстанавливая то, что разрушено, или строя из обломков прежней жизни новую, гораздо более интересную, живую, правильную.

Конкин ждал от Насти слез, угроз с обещаниями «уволить», посадить, увещеваний вроде обычных: «У меня муж, ребенок, что вы себе позволяете?! Как вам не стыдно?!» Но ничего такого не было. Она молча взяла со стола Конкина лист чистой бумаги, вытерлась, стирая следы «преступления» (Настя всегда была патологически чистоплотной женщиной), и только когда он растерянно сказал ей: «Прости, я не смог сдержаться!», – неопределенно пожала плечами, натянула трусики, колготки и села на стул, упорно рассматривая пробитый металлическими ножками стула линолеум.

Потом они обсуждали график дежурств – он вызвал ее, чтобы попросить подменить одну из охранниц, срочно вызванную на похороны отца, – и как будто ничего между ними и не было, как будто не он десять минут назад насаживал извивающееся, стонущее от страсти тельце Насти, вдыхая терпкий запах женского тела.

Следующий раз он вызвал ее к себе, уже зная, что произойдет, и когда Настя пришла, шагнул, закрыв дверь за ее спиной на ключ, а потом впился губами в нежный рот, тут же откликнувшийся, будто ждал этого давным-давно.

Конкин знал ее мужа – молодой лейтенант, тихий, незаметный, по словам односельчан, Настя вышла за него замуж не по любви – так, поухаживал, заслал сватов, вот и сладилась ячейка общества. Никаких тебе вулканических страстей, никаких любовных страданий – что-то вроде партнерства между двумя взрослыми, разумными людьми.

Впрочем, лейтенант-то как раз скорее всего ее любил, а вот Настя… ей хотелось сильного мужчину, самца, который заставит ее выть, прося погрузиться в нее как можно глубже, чтобы обращался с ней как с куклой, игрушкой, вытворяя такое, чего мужу она никогда не позволила бы делать.

Не одна она такая на белом свете. Не всем женщинам дано счастье встретить мужчину, который совмещал бы в себе и друга, и любовника, и мужа. Обычно все эти ипостаси существуют отдельно друг от друга, никак и нигде не пересекаясь. На радость изменщику или изменщице.

Их связь продолжалась полгода – до самого того момента, когда каким-то невероятным образом тюрьму перенесло на другую планету. Или в другой мир – что в общем-то все равно.

В прежней жизни они жили каждый сам по себе, встречаясь лишь на работе и отдаваясь друг другу, как два сексуальных маньяка, – у Конкина семья, у Насти тоже. И ломать свою жизнь не собирался никто. В конце концов, ведь не глупые юнцы, а взрослые, можно сказать, состоявшиеся люди. Зачем менять то, что сложилось само собой и всех устраивает? Настя предохранялась, а если и будет от Конкина ребенок – так она замужем и никакого позора не предвидится. Муж только порадуется – он давно просил родить ему второго отпрыска.

Само собой – молва. Что ты ни делай, какие бы толстые стены ни были в стародавней постройки тюрьме – все равно звуки просачиваются, падают в благодарные уши женщин, сотрудниц клубка змей, каковым всегда был и сейчас является женский коллектив любого предприятия. Будь это конструкторское бюро, конфетная фабрика или тюрьма особого режима для осужденных на пожизненный срок. Бабы перешептывались, поглядывая на Конкина и Тимохину, и Настя чувствовала, что добром это все не кончится. Но ничего поделать с собой не могла. И не хотела. Мало ли баб живут с мужем и бегают на сторону? Да почитай – каждая первая! Только дай волю! Только сумей соблазнить! А те, кому не досталось искрометной греховной страсти, пусть шипят вслед – только и остается, если у тебя ноги как у слона, жопа как у коровы, а на морде черти орехи кололи!

По крайней мере, так думала Настя, в очередной раз натягивая трусики в кабинете любовника.

Теперь все изменилось. Теперь они, можно сказать, законные муж и жена – свои-то, земные, остались на «той стороне»!

Отношения в коллективе теперь катастрофически усложнились. Если Насте повезло, у нее теперь есть мужик, то другие бабы, оставшиеся в живых после падения дракона и попытки бунта, начали интриговать, разбирая оставшихся мужчин. Мордобой – это самое малое, что случалось.

Сейчас в лазарете под присмотром врача лежала Анька Карулина, которой Дроздова Ларка распорола кухонным ножом левую грудь, застав ее на «своем» мужике – каптере, не отличающемся особой верностью. Да как тут мужикам быть верными, если нет отбоя от партнерш, мечтающих припасть к твердому мужскому плечу? Женщина инстинктивно ищет себе опору, зная, что в злом, жестоком мире никто, кроме любимого мужчины, не защитит от жизненных ураганов. Вот и бьются за свою судьбу, прибегая к любым средствам, главное – соблазнить, главное – показать, что он без нее не может, что лучше не найдет в целом свете! И будет мужчина – защитник, добытчик. И показывали. И соблазняли.

К чести Конкина надо сказать – он не трахнул ни одну из тех, кто буквально подставлял ему свой не слишком чистый – по причине отсутствия воды – зад. Как сам Дмитрий сказал – никто из них не возбуждает его так, как Настя. И возможно, он и трахнул бы одну-другую для дела, чтобы успокоить женские страсти, но как подумает, что надо пыхтеть с той же Дроздовой или с Симочкиной, вываливающей дыни-груди из форменной рубахи, – у него член сразу на полшестого! Ну не хочет, и все тут! Он, Конкин, должен домогаться женщин, а не они бегать за ним, как течные суки, мечтающие о случке! Вот такой у него характер, и ничего тут уже не поделать! Таким уродился.

Да и красивее всех здешних баб его Настя. Никто не сравнится с ней ни кожей, ни рожей, пусть даже и пытаются изобразить неземную красоту оставшимися в потертых, немодных сумочках тушью, губной помадой и румянами. Дуры, только и скажешь. Хотя… инстинкт заставляет, куда от него денешься? Они всего-то несколько дней в ином мире, а страсти в коллективе кипят, как лава в жерле вулкана. Того и гляди польется наружу…

Любви среди подчиненных Насте связь с начальником, само собой, не добавила – ненавидели ее почти все без исключения бабы. Ну как же, такого мужика отхватила! Начальника! И делиться им не желает! Именно она не желает – если бы не Настя, он бы еще парочку-тройку баб себе в гарем прихватил, без сомнения, мужики – они все такие! Только дай! А эта сука не разрешает! Тварь!

В те дни (совсем недолгие дни!) в тюрьме кипели такие страсти, что хватило бы на несколько любовных романов, если бы кто-то догадался все происходящее записать.

Бам! Бам! Бам!

Настя вздрогнула и быстро прикрыла груди несвежей форменной рубахой. Лифчик она перестала носить – в этой жаре и без него сопреешь, а если напялить еще и эту сбрую… Грудь у нее небольшая, упругая, не то что у Марфиной Светки – седьмого размера. Интересно, как она с такой грудью вообще ходит – ей, как здешнему ездовому динозавру, надо противовес-хвост, иначе свалится. Ужасные сиськи! Тем более что брехня, будто мужики падки на эдакое вымя – мужики любят аккуратненькие маленькие (или не очень маленькие, но аккуратные!) сисечки, вот как у нее, у Насти. Так ей Конкин сказал. Да и муж не раз говорил, что восхищается ее грудью.