Читать книгу "Сидни Шелдон. Безрассудная - Тилли Бэгшоу"

– Можно сказать и так, – улыбнулся ей в ответ незнакомец.

– О, так вы американец! Я тоже. Меня зовут Лекси Питерс.

– Привет, Лекси.

– Буду рада…

Первая пуля пробила в груди Лекси дыру величиной со сливу, и ее отбросило назад. Вторым и третьим выстрелом ей пробило плечо и шею, а четвертым пронзило насквозь голову.

Так все началось.

Камерон Крю находился в деловой командировке в Польше, когда эти новости обрушились на мир. Первой позвонила Трейси.

– Ты это видел? – Голос у нее срывался. – Я прямо сейчас смотрю «Новости». Говорят, двадцать шесть убитых: четверо учителей и двадцать два подростка. На это невозможно смотреть.

– Это точно «Группа»?

– Похоже на то. Четверо стрелявших. Одного убили на месте, про остальных пока не ясно. Как такое возможно? Как французская полиция позволила им уйти?

Что мог ответить Камерон? Вопрос риторический.

Какое-то время они оба молчали. Бессмысленное убийство подростков, у которых впереди была целая жизнь, привело в ужас весь мир, но Камерон и Трейси чувствовали все это острее многих.

– Жаль, что тебя здесь нет, – услышала Трейси собственный голос.

– Мне тоже. Я по тебе скучаю. Валтон ничего не говорил о том, что произошло в Англии?

– Нет. Сейчас все сосредоточилось на Нейе.

– Это понятно.

– Вообще-то я как раз на пути в Лэнгли, – добавила Трейси. – Большинство убитых были американцы. Ожидается, что президент Хейверс в ближайшие минуты выступит с заявлением.

– Какие-нибудь зацепки?

– Только одна.

Камерон навострил уши.

– Догадайся, кто, согласно нашим источникам, появился в Париже на прошлой неделе? – спросила Трейси.

– Кто?

– Наш старый приятель Хантер Дрексель. Ты не заметил – везде, где он появляется, погибают люди?

Камерон Крю заметил, поэтому трубку положил с очень дурными предчувствиями.

Алтея была дома, в нью-йоркской квартире, когда узнала новости, бросив взгляд на экран монитора. Бегущая строка сообщала: «Трагедия в парижском пригороде. Боевики «Группы-99» зверски убили 26 человек, устроив стрельбу в пансионе».

Включив телевизор, она увидела перепуганных детей, измазанных в крови, которые с криком бежали к полицейским. Трупы подростков, ничем не прикрытые, лежали там, где их настигли пули во время попытки спрятаться, убежать.

«Нет! Нет, нет, нет!»

К горлу подступила желчь.

Это не должно было случиться. Дэниел не мог такого хотеть. Ни один человек в здравом уме не стал бы желать такого!

Алтея кинулась в ванную, там ее вырвало, и целую минуту она стояла на коленях на плиточном полу, прижимаясь лбом к холодному фарфору, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок.

«Может, это не мы? Может, кто-то другой, какая-то другая группа устроила это побоище, чтобы очернить наше имя?»

Кого-то из боевиков застрелили. Через несколько часов станет известно, кто он. Но в глубине души она уже знала, что это один из них.

Возможно, это садист вроде Аполло или просто очередной рассерженный мальчишка, отравленный греческой пропагандой, которая превращает людей в зомби, и они воспринимают реальность как жестокую компьютерную игру?

Как могло до такого дойти? Как все это произошло?

А способствовали всему ее деньги, ее поддержка…

Алтея стиснула голову: тошнота сменилась дикой головной болью, в висках стучало, перед глазами плавали темные пятна.

Наверняка это видела и Трейси Уитни, а значит, обвинит во всем ее, весь мир обвинит ее.

А ведь пострадавшая сторона тут она! Ей лишь хотелось добиться справедливости, ради Дэниела.

На негнущихся ногах Алтея проковыляла в спальню, плотно задернула шторы и рухнула на кровать, свернувшись калачиком.

Это был то ли сон, то ли обморок, но, когда через несколько часов она очнулась, все равно чувствовала себя ужасно.

«Нет покоя грешникам…»

Раздвинув шторы, Алтея увидела, что ночь кончилась, и небо прорезали первые слабые солнечные лучи кроваво-красным заревом над городским горизонтом.

Телефон зазвонил, когда она стояла под душем, пытаясь отмыться, но все никак не получалось. Картинки из Нейе уже не забудутся никогда.

Выключив воду, она схватила полотенце и сняла трубку.

– Кейт?

Полотенце соскользнуло на пол, и ей пришлось ухватиться за край дивана, чтобы удержаться на ногах. Никто давно не называет ее так – теперь она Алтея. Кейт умерла.

– Кто это?

– О, я думаю, ты знаешь, кто. Нам нужно поговорить, Кейт, и как можно скорее.

Она с трудом подавила рыдание и тихо произнесла:

– Да.

Прошло больше десяти лет с тех пор, как она слышала этот голос, но узнала бы его из тысячи: Хантер Дрексель…

Часть III

Глава 18

Трейси приоткрыла глаз и увидела порхавшую прямо перед лицом крошечную птичку, не крупнее ночной бабочки, такую изящную с радужными перышками. Птичка ненадолго погрузила свой длинный клюв в большой оранжевый цветок какого-то экзотического растения, а затем улетела прочь. Колибри, догадалась Трейси, летает, словно танцует. Волшебная, как все на Гавайях.

– А, ты проснулась.

На балкон вышел Камерон Крю. Трейси лежала в шезлонге, и ее спортивная фигурка уже покрылась легким загаром. Здесь, на Мауи, в отеле «Ритц-Карлтон», в роскошном люксе с видом на океан и просторным балконом, где было столько цветов, что он напоминал миниатюрные джунгли, они устроили себе короткий романтический отдых.

Кровавая бойня, устроенная боевиками «Группы-99» в Нейе, не лучшим образом сказалась на них обоих, в особенности на Трейси. В конце концов, весьма вероятно, что и ее сын-подросток погиб от рук «Группы». Когда Камерон позвонил ей из Польши, он услышал в ее голосе напряжение. Она явно чувствовала себя виноватой, в некотором смысле даже ответственной за случившееся, потому что до сих пор не нашла Алтею.

Он хотел, чтобы Трейси поняла: во всем этом нет ее вины, но что еще важнее, хотел поскорее ее увидеть, поэтому, прилетев из Варшавы, направился прямиком домой. Он ожидал сопротивления, решительного отказа куда-либо с ним уехать, поскольку борьба ЦРУ с «Группой-99» находится на критической стадии («Я нужна здесь, – так и слышал он ее голос. – Все остальное потом»), – но ничего этого не случилось. К его удивлению и восторгу, Трейси жаждала близости ничуть не меньше, чем он.

– Я не спала, – пробормотала она заплетающимся языком, разомлев на солнце. – Просто расслабилась.