Читать книгу "Любовное проклятие - Анна Велес"

– И что? Что мне твои трупы? – проговорил Дворкин. – Они были такими же идиотами, как ты. Как твой любовничек. Сами напросились. А чего мне бояться трупов?

– Правильно, – пожала плечами Юля. – Это живых ты боялся. Вот отыгрался-то ты на них! Как же! Они получали то, что ты по своему скудоумию считал своим.

– Что-то во всем этом фрейдистское есть, да, Юль? – спросил Алек. – Это я про него и про трупы.

– А че? Мне нравится, – ухмыльнулся Влад. – Почти игра с восковыми фигурками. Представляете, стоит он над трупом и ну его пинать. Вот тебе, вот тебе… А в ответ тишина…

– «Он вчера не вернулся из боя…» – продолжила Елена строкой Высоцкого. – Полный простор для деятельности и больной фантазии. При полной безнаказанности. Конечно, они же не встанут из могил.

– Я в эту вашу чушь никогда не верил, – усмехнулся Дворкин. – Просто делал вид всегда, что слушаю, что вникаю. Мне плевать на ваши сказки! Не верил и не поверю никогда!

– Жаль, солнышко. – Опять на лице Елены появилась та улыбочка, хищная, как оскал голодного зверя. – Обидно, что ты при возможности брать от нас все, что захочешь, не взял главного. Ума побольше. Все-то с тобой банально складывается. Прямо как в голливудских сказках. Хочешь – не хочешь, а приходится говорить банальные истины. Никогда не говори никогда, Дмитрий.

От звука собственного имени он вздрогнул и как будто проснулся. И всей душой ощутил этот запах, этот холод, пропитавшие кухню насквозь. И осознал их значение.

– Обернись, – подсказала Елена.

С балкона выходили покойники. С такими знакомыми лицами… Первый из них приветливо улыбался безгубым ртом. Было видно, что его пасть кишит червями… Жирными, грязно-розовыми. Одного глаза у мертвеца не было. Другой полузакрыт, испачкан землей. Как и все тело восставшего. Двигался он неловко, боком. С него прямо на пол кухни валились куски тканей, обнажая белесые кости.

Воняло неимоверно. И было страшно… Очень страшно! Потому что такого просто не могло быть! Димка не знал, что его пугает больше. Запах? Вид покойников, вдруг покинувших могилы? Их внезапное появление? Или осознание того, что он их знал при жизни, он сам уродовал их трупы…

Появился второй. Сполз в комнату. Этот – уже наполовину скелет. Черви облепили его всего и так же, отожравшись, спадали на пол. И ползли, ползли в направлении Димки… А сам мертвец скалился на него гнилыми зубами, зловеще оттягивая вниз голую нижнюю челюсть, и потрясал лезвием, зажатым между пальцев, чудом еще не тронутых разложением.

Смрад стоял неимоверный. Димке не хватало воздуха. Он сам уже пропитался запахом гниения, будто тоже начал гнить…

Тот, кто проник в кухню первым, стоял теперь в куче обломков собственного тела и помахивал веревкой, на конце которой была петля… И Димка вдруг вспомнил, как сам затягивал ее на горле мертвеца. Вспомнил и судорожно сглотнул, будто почувствовал на собственном горле удавку. Тут же заболели запястья. Будто кто-то порезал их… В точности, как он сам…

Последний труп перекочевал в кухню. Ползком, ибо ног у него не было. Так, ошметки. Будто растерял кости по дороге сюда… Но что удивительно, этот окончательно прогнивший, у которого сквозь остатки грудной клетки проглядывал клубок все тех же жирных и противно движущихся червей, был весь мокрый. И вода стекала на пол грязным вонючим потоком.

У Димки скрутило живот. Резкие спазмы ударили в горло, стремясь выплеснуть из желудка все его содержимое. Зажимая рот рукой, он, шатаясь, притиснулся к раковине…

– Эк его разобрало! – восхитился Алек, с брезгливостью и презрением на лице. – Аж и заорать не может.

– Ты бы тоже вряд ли заорал, – ответил Влад. – Чего мы над человеком веселимся? Ему плохо. А мы тут злорадствуем. И вообще, ну вас… Ведем себя как воландовская свита.

– Вот спасибо тебе, добрый парень! – недовольно вступила Юля. – Ты-то, конечно, на Азазелло тянешь. Алек – на Коровьева-Фагота. Такая же глупая физиономия. А мне выбирать между Бегемотом и Геллочкой?

– Знаешь, даже при всей нелюбви к тебе посоветовал бы выбрать Бегемота, – авторитетно заявил Алек. – Эй! Гейзер, ты никак умолк?

Димка стоял молча, зажмурившись, костяшки его пальцев побелели, обхватывая края раковины. В голове у него гудело, желудок отвечал резью, горло саднило. Он только что оставил поздний обед в раковине.

– Что вам надо? – с трудом выдавил он.

– Да всего-то адрес Анны, – ответил ему Влад будничным тоном.

Димка кивнул, соглашаясь.

– Вот и славно, – обрадовалась Юля. – Дим, а чего это тебе так схудилось? Съел что-то не то?

Дворкин резко к ней обернулся, намереваясь сказать все, что он думает про ее дурацкие шутки. И только тут заметил, что никаких покойников в кухне нет, исчез холод, исчез смрад разложения, пол возле окна был чист.

– Сволочи, – зло сказал он.

– Ага, – легко согласилась Елена. И улыбнулась. Уже спокойно, обычно, как если бы говорила весь день о пустяках. – Ладно, мальчики, – распорядилась она. – Не забудьте у него адресок выцарапать. Минут десять вам. А мы с Юлей подождем вас в машине.

– Ты все равно проиграешь, – по-детски обидчиво проговорил Дворкин. – Она сильнее. Я знаю… Я сам ее такой сделал.

– Лен, пожалуй, мы их можем и пятнадцать минут подождать, – глядя на позеленевшее лицо Димки с чисто медицинским интересом, предложила Юля.

– Конечно. – Елена прошла к выходу из уже поднадоевшей ей кухни. – А тебе, Дима, советую отучиться от высокопарных выражений. «Я сам ее такой сделал…» Тоже мне – доктор Франкенштейн. В тюрьме твоего пафоса не оценят. Начинайте, господа…

До дома, где свила себе гнездышко убийца, от Дворкина надо было ехать минут двадцать. При хорошем раскладе. Но в середине дня в центре города расклад по определению не мог быть хорошим. Машин по весне на дорогах было, как грибов после дождя. Пробки на каждом перекрестке.

Влад терпеливо смотрел в ветровое стекло, курил и ждал малейшей возможности хоть немного продвинуться вперед. Алек, Елена и Юля рассматривали рисунки Шведа.

– Лен, а как ты догадалась, что Дворкин их не уничтожил? – поинтересовался маг.

– Он не дурак. Да и трус к тому же, – ответила Елена. – Он понимал, что за это я точно могу его убить.

– Вадька и правда был до безумия талантлив, – с легкой завистью заметила Юля.

Да, Швед был просто умопомрачительно талантлив. И обладал очень мощным даром. Даром предвидения. У Елены сердце сжималось, когда она просматривала рисунки.

Вот тот, о котором он писал в дневнике. Город. Серый, сонный, чуть раздраженный. Пыльный и туманный. А над городом, в клубах кустистого тумана – замок, неприступная крепость из темного древнего камня. С пустотою глазниц. С вековой неприступностью стен. Как у Пушкина: «Как грозный часовой, стоит один во всей вселенной». Замок ждет новостей, замок окидывает взглядом суетливую жизнь внизу. Где съеживается в преддверии весны снег, где тусклый убогий асфальт выползает из-подо льда. Огромная куча не то стаявших останков снега, не то мусора раскинулась посреди площади, среди жилых типовых домов и трафаретных офисных зданий. Куча напоминала по очертаниям спящего дракона. Огромного, благородного зверя, чьи глаза давно не желают смотреть на серость этого никому не нужного мира. Рядом с драконом, не тревожа его вечный сон, припаркованы «Мерседесы» и новомодные «Ауди». С понтовыми номерами, бездушно-блестящие, монстры современности. А в их ряду – карета. Черная, с закрытыми окошками, со спрятанной в ее чреве угрозой. Но… дверца открыта, и тонкая женская фигурка, закутанная в плащ, выплывает навстречу миру, замку, «мерсам» и дракону. В серости дня необычайно ярко блестит сталь клинка…