Читать книгу "На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - Михаил Вознесенский"

На следующих политзанятиях Хейс спросил Робота, как сказать по-корейски «Дверь открыл ветер». Робот произнес: «Парум монта тора». Но Хейс не объяснил причин своего интереса, инцидент в камере NQ 5 был еще свеж в памяти. Робот тоже не поинтересовался, почему задан вопрос. В следующую субботу у Хейса появился случай испытать свои новые познания в корейском языке. Это случилось во время еженедельной большой приборки. Поскольку Рассел был единственным членом экипажа, занятый мятьем полов в камере, он оказался как раз у злополучной двери, когда ее снова распахнул сквозняк. В предвидении этого Медведь уже стоял на изготовку, готовый действовать. Но он не смог сразу войти, поскольку ему мешал баталер, присевший с тряпкой на корточки. Тогда Хейс выступил вперед, между Расселом и охранником, и на хорошем, как он думал, корейском языке произнес старательно заученную фразу. Медведь дернул головой подобно щенку, который впервые услышал новый для себя звук, и попросил Хейса повторить.

— Рагoоm monta tora!

Впечатление таково, будто бы Хейс сказал что-нибудь нехорошее о матери Медведя, потому что в следующее мгновение его шлепанцы остались стоять на полу, а сам» Хейс взлетел выше второго яруса коек. Когда он упал к ногам солдата, тот отвесил еще новую порцию ударов, и снова покинул камеру со своей лучезарной улыбкой.

Несколькими неделями позже все сидели за столом, когда дверь открылась в очередь матроса Шинглтона на «горячем месте». Но боги улыбались ему в тот день. Вошел Хороший Парень, один из трех охранников, при которых моряки чувствовали себя в относительной безопасности. С ним вместе пошел новый конвоир, и все выглядело так, как если бы опытный служака вводил новичка в курс дела.

Хороший Парень кивнул на ведро, он хотел, чтобы заключенный что-то вымыл. Одна из немногих выгод дежурного у «горячего места» заключалась в том, что все хозяйственные обязанности вне камеры в этот день были его привилегией. Джон Шинглтон уже встал и потянулся к ведру, но Хороший Парень отрицательно покачал головой и указал на Рассела — «Ты!». Баталер взял ведро и пошел следом за конвоирами, которые отвели его «кают-компанию», ободранную маленькую комнату, где офицеров «Пуэбло» кормили отдельно от старшин и рядовых. Хороший Парень жестами поставил задачу, Рассел принялся мыть, а охранники ушли.

Прошло несколько минут, и один из охранников заглянул в дверь, чтобы проконтролировать качество мытья. Инструкция требовала встать, что Рассел и сделал. Но вошедший Хороший Парень показал жестами, что пока моется пол, не надо тратить время на вставание. Несколько минут спустя дверь снова открылась, и вошел другой охранник. Как было приказано, Рассел продолжал работать. Охранник номер два страшно возмутился наглостью американского уборщика и потребовал приветствовать себя вставанием. Моментом позже открылась дверь, Рассел вскочил… но это был Хороший Парень! Он врезал Расселу в челюсть снизу — сказано было не вставать! Так выглядела корейская версия игры в хорошего полицейского и плохого. Но в данном случае плохими оказались оба. В следующий раз Рассел, стоя задом к двери, остался на корточках, а вошел любитель вставаний… Один удар ботинком пришелся в живот, второй по заднице. Все же удалось уклониться от хорошо поставленных ударов по голове, спине и по лицу. Охранник ушел, Рассел продолжил приборку, соображая, кто будет следующим. Так как они намеренно поломали очередность, Рассел ждал, что снова войдет новичок. Увы, вошел Хороший Парень, навстречу которому успел подняться несчастный баталер. Снова удары ногами… Сюрпризом был последний заход — вдвоем. Они просто сыграли баталером в футбол. Затем ему велели вытереть кровь с пола и возвращаться в свою камеру.

В тот вечер родилась новая кличка, уточняющая — Экс-Хороший Парень.

ЧАСТЬ III. БЕЗ ВОЙНЫ ПЛЕННЫЕ

СЕКРЕТНО. МОЛНИЯ.

ТЕЛЕГРАММА

Посольство США в Республике Корея —

Государственному департаменту США.

Сеул, 27 января, 1968, 1720Z.

1. Вскоре после полночи 28 января швейцарский представитель Наблюдательной комиссии нейтральных государств (Бэрби)) сообщил по телефону:

Между 20.00 и 21.00 часами 27 января представители коммунистических стран в Комиссии встретились с генерал-майором Пак Чунг Гуком… Генерал Пак просил их передать старшему Комиссии ООН по перемирию следующие официальные и неофициальные сообщения. Их перевели с корейского языка польский и чешский представители. Официально заявлено: «Правительство Северной Кореи полагает, что решение вопроса о корабле и команде невозможно с использованием силы или угроз применить ее. Если США попытаются использовать силу, Корейская народная армия ответит тем же, и есть риск, что вместо освобождения членов экипажа они получат их трупы. Проблема вполне решаема, если Соединенные Штаты признают, что члены экипажа — военнопленные, и продемонстрируют готовность к обсуждению или переговорам, какие обыкновенно бывают, когда одна из сторон желает получить назад своих пленных.

2. Поляка и чеха просили также довести неофициальную информацию: «Теперь капитан признает его преступные действия… команда находятся в очень хорошем состоянии.

Хотя в наших прибрежных водах они действовали как враги и совершили преступление, те, кто ранены, получают нормальное медицинское обслуживание. Тело одного убитого сохранено. Дальнейшие детали относительно положения членов экипажа могут быть получены через прямой контакт между обеими сторонами».

3. Комментарий швейцарского наблюдателя: «Интересно, что всего два дня назад Пак сказал членам Комиссии: “Даже если и не в территориальных водах — судно действовало против нас”».

4. Комментарий: наиболее необычная особенность — то, что Пак решил использовать NNSC как канал связи… он не предпринял бы этого действия без инструкций Пхеньяна.

Портер

ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ НАРУШИТЕЛЬ ГРАНИЦЫ

В мемуарах адмирала Амелько, который самочинно «воевал» с Америкой, содержится некоторая путаница дат, нарочитая и весьма примечательная. Так всегда бывает: когда хочется умолчать о неприятном, наружу невольно вылезает худшее.

«23 января, а началось это 21 января, звонит по “ВЧ” из Москвы С.Г. Горшков и говорит…

Вдумайтесь: 23 января «Пуэбло» задержали… а началось все 21 января? Нов этот день, как известно, американец был уже вне оперативной зоны «Pluto». Бучер уже увел свой корабль из-под советского берега в корейскую зону «Venus» и гадал вечером со своими офицерами, опознаны они или нет «морским охотником» советского производства, который мог принадлежать как КНДР, так и СССР! Выходит, адмирал Амелько знал, что охота на «Пуэбло» началась? И, следовательно, корейцы лгут, что они-де не ведали, кого поймали, поскольку американцы сдуру не несли национального флага? Тогда вполне логично будет предположить, что Тихоокеанский флот был как минимум информирован о намерениях своего экспансивного соседа.

Однажды в середине 1990-х годов в информационном потоке обозначил себя некий пенсионер из Находки, который поведал корреспонденту ИТАР-ТАСС Леониду Виноградову следующую историю. В 1945 году он служил фотолаборантом на одном из военных аэродромов в Приморье и однажды поехал за химикалиями на склад во Владивосток. Там ему приказали срочно прибыть в штаб авиации Тихоокеанского флота на Второй Речке, чтобы немедленно проявить какие-то фотопленки. Матрос сам развел проявитель и фиксаж, проявил несколько рулонов из хорошо известных ему кассет фоторазведывательных аппаратов. Еще мокрые, пленки у него тут же забрали. Затем пришел офицер и указал, с каких негативов надо сейчас же сделать отпечатки. На них оказались следы каких-то гигантских разрушений. Причем пейзаж был какой-то странный, нездешний… Особисты взяли с матроса подписку о неразглашении и настрого наказали держать язык за зубами. Через несколько дней, сопоставив увиденное на снимках с сообщениями радио и газет, лаборант понял, что он держал в руках фотографии атомных руин Хиросимы или Нагасаки… Промолчав десятки лет, глубоким стариком он раскрыл свою тайну. Дескать, почувствовал себя плохо: наверное, возясь с кассетами, облучился. Было похоже, что он наивно надеялся добиться льгот «подразделений особого риска». К старику мгновенно со всех ног рванули коллеги из «Асахи-Тереби», но тому абсолютно нечем было подтвердить свой рассказ, и японские телевизионщики благоразумно решили не связываться с мутной историей.