Читать книгу "Всегда говори «всегда» – 2 - Татьяна Устинова"

– У вас десятая неделя. Период наиболее опасный для плода в плане самопроизвольного выкидыша.

«Сам ты самопроизвольный выкидыш», – со злостью подумала Надя, а вслух сказала:

– Ах, вы об этом!

– Вам нельзя нервничать, никаких физических нагрузок и побольше витаминов.

– Понятно… Спасибо.

– Подождите! – Доктор пошарил в карманах, достал мятые десятки и полтинники, сунул их Наде в руку. – Берите, берите! У вас же сумку украли. Это на дорогу.

Надя бы не взяла, но Димка-маленький категорически не хотел тащиться неизвестно куда, да еще пешком…

– Спасибо, – она сунула деньги в карман грязных брюк.

– Вам же домой? – с беспокойством уточнил доктор.

– А куда же еще… Спасибо.

Теперь, в таком виде, с мятыми полтинниками в кармане, предстояло начать все сначала… Впрочем, почему же сначала?

У нее есть Ольга, которая не бросит ее в трудную минуту. Надя встряхнула головой, расправила плечи и пошла к троллейбусной остановке.

Плевать, что от нее шарахаются прохожие, плевать, что она хромает из-за сломанного каблука, плевать, что нет документов, – ничего нет, – главное, у нее есть Димка-маленький, а ради него она горы свернет, горло перегрызет, ну, и так далее…

Короче, ничего невозможного для нее нет.

Дверь Ольгиного дома открыла высокая девица в лосинах и в переднике Нины Евгеньевны.

– В чем дело? – брезгливо осмотрев Надежду, спросила она.

– А ты угадай с трех раз! В чем дело, если человек в дверь звонит! Ольга мне нужна, она дома?

– Нет. Ольги Михайловны нету.

– А кто есть?

– Никого. Уехали все.

Девица в переднике попыталась захлопнуть дверь, но Надежда успела подставить ногу.

– Господи! Ну, а когда будет? – взмолилась она.

– А вот этого я не знаю.

– Ты что, так и собираешься меня тут держать? Я подруга Ольги Михайловны! Близкая подруга.

Девушка посмотрела на Надю так, что та поняла – никакие доводы не докажут этой прислуге, что Ольга ее близкая подруга. Оставалась одна маленькая надежда.

– А где Нина Евгеньевна? Няня где?

– Я няня.

– Дай хоть воды, пить хочу.

– Ага! Разбежалась! Старый фокус. Тебе воды, а ты дом обчистишь!

– Дура! Господи, ну и дура!

Надя сделала отчаянную попытку прорваться в дом, но новая няня без труда вытолкала ее за порог.

– Сейчас милицию вызову! – пригрозила она.

До Нади вдруг дошло, что для милиции она лакомый кусочек – без документов, без денег, грязная, окровавленная… Посадят в обезьянник до выяснения личности, и будет Димка-маленький опять баланду хлебать.

– Скажи Ольге, что Надежда приходила, слышишь? Пожалуйста.

– Как же! Скажу обязательно! – фыркнула няня и захлопнула дверь.

Чувствуя, что валится с ног от усталости, Надя отошла от дома несколько шагов и села на корточки, привалившись спиной к дереву.

«Прорвемся», – вяло подумала она и достала из кармана смятый клочок бумаги.

«Мало ли что» – так, кажется, сказал Паша, передавая записку со своим адресом.

«Мало ли что» настало.

Димка-маленький хотел есть, спать, ему нужно нормально развиваться, не нервничать и не терпеть лишений в утробе матери.

Надежда с трудом поднялась и пошла к станции.

Дом оказался старой сталинской пятиэтажкой. В подъезде воняло кошками и канализацией. Надя поднялась на третий этаж и, сверив номер квартиры с записью на бумажке, неуверенно позвонила.

Дверь открыла полная женщина лет пятидесяти в цветастом халате, с распаренным, красным лицом.

Пахнуло кипяченым бельем, кислыми щами и гуталином…

Женщина посмотрела на нее с негодованием, и Надя поняла, что перед ней сейчас снова захлопнут дверь. К горлу подступила тошнота, голова закружилась…

В этот момент из-за плеча женщины выглянул Паша. Веснушки, голубые глаза, пшеничные волосы…

Паша что-то жевал и был в форменной рубашке и брюках.

– Здрасьте! – радостно закричал он, но, увидев, что Надя медленно съезжает по стене, подхватил ее, затащил в квартиру.

– Мама! – закричал он. – Быстрее! Воды!

* * *

Ночью ей приснилась тюрьма.

Длинные коридоры, окна с решетками, серые стены…

Ей вдруг почудилось, что это новый офис «Солнечного ветра» после ремонта, и она побрела по бесконечному коридору, отыскивая кабинет Грозовского. Ужаса не было – только веселье – ну и «скреативил» Димка! Зачем офис под тюрьму сделал?!

Нашлась подходящая дверь с надписью «Директор агентства», Ольга толкнула ее, а там…

Маленький красный ребенок плакал на шконке, суча крохотными ножками.

– Пацанчик вот… – сказал виноватый голос Димы. – Заказчики принесли, а я не знаю, что с ним делать…

Ольга схватила ребенка, стала срывать с себя одежду и заворачивать крохотное тельце в блузку от Валентино, юбку от Гуччи и шейный платок.

– Не плачь, маленький, – прикладывая к голой груди ребенка, зашептала она. – Ты теперь мой. Мальчик мой… Я твоя мама!

– Оль, голландцы приехали, а ты игры в мадонну устроила, – проворчал Дима. – Оденься, что ли. И младенца верни, а то пивняки мне голову оторвут.

Ольга прижала ребенка к груди с решимостью – не отдам! Не отдам пивнякам моего мальчика!

Сон не оставил неприятного чувства – наоборот, она проснулась с ощущением нежности и восторга.

Мой! Мой мальчик, только кто он… Не Петька, не Мишка. Тогда – кто?

А днем она поняла, что сон вещий.

По дороге в агентство Ольга притормозила на светофоре и, воспользовавшись минуткой, подкрасила губы. В этом не было бы ничего примечательного, если бы в зеркале заднего вида она не увидела, как два милиционера пытаются скрутить какую-то женщину.

Женщина дралась, как тигрица – кусалась, брыкалась и даже плевалась. Видок у нее был еще тот – выжженные перекисью короткие волосы, золотые фиксы, вытертый спортивный костюм и шлепанцы на три размера больше…

Не бомжиха, конечно, но…

Ольга внимательнее вгляделась в лицо женщины, включила аварийку и выскочила из машины.

– Стойте! Стойте! – ринулась она к милиционерам. – Не трогайте ее!

Ольга вцепилась в плечо молоденького лейтенанта, и он ослабил хватку. Задержанная чуть было не вырвалась, но второй – сержант – ловко защелкнул на ней наручники. Женщина отчаянно завизжала и попыталась укусить милиционера.