Читать книгу "Творцы миров - Юрий Никитин"

Скоффин сказал раздраженно:

– Надеюсь, евреев среди нас хватает?

– Надейся, – ответил Николай загадочно и началочень внимательно измерять взглядом лицевые углы его черепа, присматриваться кносу, нет ли следов пластической операции, вроде бы в этом году быть евреемснова невыгодно, а эти гады быстро меняются и маскируются. – Но все равномы их вычислим!..

– Ну хоть антисемитизм не припишут, – вздохнулКулиев. – В России это самое страшное обвинение. Хуже только, еслипатриотом обзовут. А женщин не надо, не надо… Она же всех затаскает по судам захаррасмент! Это я вам как недоучившийся юрист говорю.

– А если харассмента не будет?

– А ты докажи!

– Я? А разве не она должна доказывать?

– Ну знаешь, такие вещи даже доказывать смешно. Какбудто добровольно и перед всем залом признаться в импотенции! Лучше уж вхарассменте…

Я подсчитал на планшетке, прикинул и спросил:

– Кто-нибудь помнит, что через две недели исполняетсягод, как мы затеяли это дело?.. По всем прикидкам в сроки укладываемся, первыйтест сумеем начать именно тридцатого мая. Всем выспаться, завершить домашниедела, разделаться со всеми неприятностями. Учтите, с того момента, как хотькто-то из посторонних получит доступ в нашу игру… половина наших тайн будетраскрыта. А в этом мире дальше не зевай: успевай продукт выбросить на рынокпобыстрее. Иначе сопрут и продадут, как свою разработку.

Аллодис сказал оскорбленно:

– Движок не так легко спереть!

– Я не о движке. Как только увидят наши находки, тут жепостараются ввести их у себя. А когда коллектив большой, а денег у них много,то могут и опередить.

Кулиев сказал с нервным смешком:

– Какие домашние? Я уже месяц как ночую в офисе.

– Единственная моя неприятность, – буркнулСкоффин, – это наша байма. Но с нею разделаться не так просто…

Только Ворпед сказал очень серьезно:

– Босс, мы все учли. Потому и тянули с открытымтестированием. Понятно, что как только завершим тестирование…

Я прервал:

– Сроки?

– Постараемся уложиться как можно быстрее.

Николай вставил:

– А если даже выпустим продукт чуть сыроватым, то можемсделать как в Дарк энд Лайте: первые три месяца бесплатно, пока будем убиратьбаги, глюки и поправлять геодаты. Но все-таки игра уже выпущена, народ заходит,пробует и… остается!

Ворпед сплюнул, перекрестился, сложил два кукиша и потыкалво все стороны, громко шепча:

– Только бы получилось, только бы получилось!

Я заглянул через плечо Ворпеда. Эльфийка, как и положено,светлокожая, с длинными волосами цвета свежевыпавшего снега, изумительнымиглазами, ресницы длинные и загнутые, взгляд прямой и строгий. Фигура – самосовершенство, с поправкой на женское изящество, то есть что-то среднее междуугловатыми и худыми манекенщицами и сексуальными формами темных эльфиек.Собственно, все светлые эльфы – это как бы застывшие в вечной юности парни идевушки.

Николай тоже подошел, всмотрелся, вздохнул горестно.

– А все-таки жаль, что отказались от темных эльфиек…Какие у них формы! Какие сиськи, какие задницы… А какие позы принимают…

– Ты о чем? – спросил Ворпед с подозрением.

– Это ты о чем, – огрызнулся Николай. – Утебя, как у поручика, одно на уме. Когда просто стоят – залюбуешься! А когдабегут, идут, танцуют? Каждое движение – изысканная эротика!

– Порнуха, – буркнул Ворпед.

– Эротика, – возразил Николай. – Каждоедвижение исполнено изысканного эротизма. Ну и что, что темного? Секс – весьтемный.

Подошел Скоффин, поинтересовался вкрадчиво:

– Это что же, светлые эльфы сексом и не занимаютсявовсе?

Николай фыркнул.

– Они занимаются не сексом, а любовью. Это что-то оченьсерьезное и скучное, как любовь к Родине или произведениям Третьяковки.

– Тебе откуда знать, бабник? Ты ни Родину не любишь, нив Третьяковке не был.

Николай вздыбился.

– Сперва свой палец вымой!.. Стану я в москальскуюТретьяковку ходить, смотреть на своих угнетателей? А ты сам, кацап, там былхоть раз?

– Был, – ответил Ворпед не моргнув глазом.

– Да знаю, когда ты был. И я тогда в музеи ходил! Втретьем классе водили на обязательные экскурсии. А мы все спрашивали, где тутмороженое продают.

Я прервал их пикировку, что ушла далеко в сторону:

– Ворпед, а что, эльфийки все будут такими?

– Нет, шеф, как можно!

– А где эскизы других?

Он самодовольно улыбнулся:

– Мир не стоит на месте. Это раньше всеручками-ручками, будто наскальные рисунки для вечности творим… Вот набор ушей,глаз, скул, губ, подбородки и все прочее-прочее… Николай, иди сюда, тебеотдельно сиськи покажу.

Николай посмотрел, фыркнул.

– Мелкие. Вот у темных… как на Украине…

Я спросил:

– Этот набор будешь сам цеплять, или…

– Обижаешь, – сказал Ворпед, но голос довольный,есть возможность похвастаться. – Прога все распределит сама. Более того, яеще одну маленькую прогу быстренько написал… Тут в наборе сотня ушей, так вотпрога берет их за основу, а на ней творит еще миллионы вариантов в случайномпорядке. Так что эльфы будут индивидуальными на все сто!.. Хоть миллион ихбудет, двух одинаковых не встретим.

– Покажи, – сказал я, – как работает.

Ворпед сказал с готовностью:

– Вот, босс, прошу вас в это кресло. Не пугайтесь, этопролитый кофе… Уже все засохло.

Я все же положил сверху книжку, не хватало только сзади набрюках коричневое пятно, никто ж не подумает, что кофе, у всех мозги как-тостранно устроены.

На экране появилась женская фигурка. Странно, если бы Ворпедвызвал для образца мужскую, хоть в нетрадиционной ориентации подозревай. Все мыпредпочитаем работать с женскими фигурами. Это у нас в крови. Даже самый тупойв рисовании всегда с удовольствием нарисует женскую фигуру или хотя бы еечасть. И в школьных учебниках подправит картины великих мастеров, дорисовавнедостающие детали.

– Вот как это работает, – сказал Ворпед, –берем этот крохотный файлик… вставляем вот сюда… галочку здесь и здесь… а вотэту, напротив, снимаем к такой матери, чтобы не ограничивала свободувоображения машинному интеллекту… Все! Энтерякай, шеф.

Я нажал на клавишу ввода команды, на экране начали сменятьсялица. Точнее, одно и то же лицо неуловимо менялось: глаза увеличивались,уменьшались, разъезжались в стороны, сдвигались к переносице, опускались илиподнимались, поднимались кончиками по-азиатски вверх или, напротив, опускались,менялся разрез глаз, блеск, цвет.