Читать книгу "Моя вечная жизнь - Елена Логунова"

– Надо же, какая трогательная забота!

Марик, надо отдать ему должное, проявил не только гуманизм, но и галантность – шоколад был моей любимой марки.

Радуясь, что шустрые мышки не нашли пакет с провиантом раньше меня, я с жадностью уплела всю плитку, выпила залпом почти полбутылки воды и только потом спохватилась: а вдруг это данайские дары?! На месте негодяя Марика я бы, пожалуй, не погнушалась приправить яства снотворным, чтобы обеспечить беспокойной узнице полезную для здоровья сиесту!

Волноваться по этому поводу было поздновато, и все-таки оставшуюся воду я пила в режиме дегустации: пробуя каждый глоток на вкус и пытаясь уловить все его оттенки. А потом еще с полчаса, затаив дыханье, прислушивалась к себе, боясь вот-вот почувствовать симптомы отравления. Но мой тюремщик оказался то ли более добрым, то ли менее коварным, чем я думала: ничего страшного со мной не случилось, и я пожалела, что Марик не положил в пакет вместо минералки термос с горячим чаем. В каменном мешке было весьма прохладно.

Я злорадно представила, как встречу своего тирана громким чихом, а затем приступами неудержимого кашля испорчу ему все предстоящее удовольствие, но потом вспомнила, что на сей раз имею дело не с таким романтиком, как Даниэль.

Судя по жутким фотографиям, представленным мне агентами «Пулитц и Партнер», этому парню никакая красота интимных отношений вовсе не нужна, а подобающее настроение своим жертвам он создает с помощью наркотиков. Вспомнив об этом, я еще с полчаса с тихим ужасом прислушивалась к отголоскам глубинных процессов в своем организме. Обошлось – крыша у меня не поехала, но тонус упал основательно. Перспектива провести незабываемую ночь любви в антисанитарных условиях средневекового подвала меня не радовала.

– А, собственно, почему? – резонно заинтересовался внутренний голос. – Бывали ведь места и похуже!

И, поскольку делать мне было нечего, я занялась ностальгическим самокопанием. В самом деле, чем это мне не угодил средневековый подвал? Помнится, однажды мы с моим любимым мужчиной весьма успешно сделали ЭТО на пожарной лестнице, которая (единственная из нас) не была в восторге от происходящего – она протестующе скрипела и раскачивалась, подтверждая правоту установленной внизу таблички: «Осторожно! Лестница в аварийном состоянии!». Среди крайне неподходящих, но при этом успешно освоенных мест, в моем активе в разные времена числились также: колченогий стул в пустом курятнике, заросли крапивы, открытый шурф археологических раскопок и полоса прибоя в трехбалльный шторм. Вообще-то, я люблю комфорт, но и в экстриме есть своя прелесть. Особенно, когда он не плановый, а спонтанный.

В общем, с подвалом в качестве места действия я кое-как примирилась. И против Марика в главной роли у меня возражений не было. Мне только не нравилось, что сама я в этой ситуации выгляжу жалкой дурочкой. Это ранило мое самолюбие. А оно у меня больное! Глупость, конечно, но не могу отдаться мужчине, который меня не уважает.

– Значит, надо, чтобы зауважал! – хищно оскалился зверек внутри меня.

В уже прореженном временем ряду балясин ограждения я нашла наиболее расшатанный деревянный столбик, старательно выкорчевала его и прихватила на манер бейсбольной биты.

Говорят, что от любви до ненависти один шаг. Говорят также, что это правило работает и в обратном направлении. Если я пару раз не по-христиански стукну Марика обломком антикварной лестницы, это же не помешает мне потом как следует его возлюбить?

Я прислушалась к себе, решила, что не помешает, даже наоборот – поспособствует, и, слабо вооруженная, но сильная духом, спустилась вниз и спряталась в засаде под лестницей – ждать появления тюремщика и развлекать себя рукоделием.

Мало кто знает, что из пластикового пакета с ручками можно соорудить элегантный предмет одежды.

Давным-давно, когда я впервые была молодой женой и еще не добавляла к почетному званию Мой Муж никакого порядкового номера, в нашей семье была собака. И мне было так жаль выпускать любимую овчарку под дождь в том, в чем ее собачья мама родила, что я искусно выкроила из большого пластикового пакета подобие непромокаемой накидки. В плохую погоду пес гулял в ней, чрезвычайно украшая собой пасмурный день: пакет, послуживший материалом для собачьей попоны, был ярко-красного цвета, с золотыми геральдическими львами по бокам. Гарцуя по газону в блестящем, шуршащем, эффектно развевающемся плаще, пес был здорово похож на боевого рыцарского коня в праздничном убранстве!

Много лет я полагала, что тот мой давний опыт по части полиэтиленового кутюра останется одноразовым, однако суровая реальность потребовала мобилизации и этого резерва. Причем я даже смогла продемонстрировать определенный рост профессионального мастерства и обошлась вовсе без режущих инструментов, просто аккуратно разорвала «лидловский» пакет по боковым швам и просунула руки в петли ручек – получилась авангардная жилетка! Несерьезная с виду, она все-таки держала тепло. Я поплотнее укуталась в пленку, согрелась и незаметно задремала.

…Небо было похоже на купол полотняного шатра – туго натянутый, выгоревший до белизны. Рыжий конь стоял над обрывом неподвижно, как медное изваяние. С холма, аккуратно располосованного виноградниками, видны были лиловые волны лаванды, а вдалеке – сверкающее серебряное море.

Резные черные тени виноградных листьев по обе стороны желтой дорожки превратили ее в изысканный ковер. Я прошла по нему на вершину плоскогорья, чтобы почувствовать ветер с моря – мистраль. Фантастический, невероятный ветер – мощный, ровный, бесконечный и неизбывный, как сама вечность.

Рыжий конь встрепенулся, мелодично звякнул металл.

– Спокойно, Кадис, спокойно!

Это был не мой конь, но я не задумываясь назвала его по имени и легко поняла причину его беспокойства: с запада, с жирных от речной тины берегов, с просторных зеленых равнин пришел ритмичный звук – далекий стук копыт.

– Это камарги, Кадис.

Камарги. Дикие белые лошади, так и не прирученные человеком за тысячи лет, свободные, как ветер!

Рыжий конь заржал, и я проснулась, но еще некоторое время оставалась под обаянием восхитительного сна, который принадлежал не мне, а совсем другому человеку. Скитальцу и страннику. Хозяину рыжего жеребца по имени Кадис.

– Я все больше узнаю о тебе, Даниэль! – прошептала я, не открывая глаза.

Под веками плавали цветные пятна – они были лиловые, как лавандовые поля. Я узнала местность, которая мне приснилась: с юга Средиземное море, с востока Альпы, с запада – Рона… Это был Прованс, но какой эпохи?

Хотя Прованс – это ведь сказка вне времени. Здесь, на замшелых, еще римских времен, руинах и сегодня можно увидеть живого менестреля. Я как-то видела такого – он сидел, баюкая на джинсовом колене гитару, и сам себе играл что-то дивное, тревожное, живое и вечное, как камарги. А рядом стоял потрепанный грузовичок, и загорелый до черноты усатый дядя продавал с него свежайших устриц.

В Провансе их надо есть обязательно! Моллюсков, крабов и рыбу – морского черта, окуня, солнечника, зубатку и барабульку. Сушеную треску, приготовленную в томатном соусе. Уху в чесночном соусе – бурриду. И, конечно, буйабес! Самое известное местное блюдо, весьма недешевое из-за дороговизны необходимого для приготовления набора рыбы и морепродуктов – их нужно около десяти наименований. Плюс лук, чеснок, помидоры, шафран, фенхель, апельсиновая цедра и местные травы – еще один список длиной в шесть локтей.