Читать книгу "Фуэте на пороховой бочке - Татьяна Луганцева"

– А мне теперь кто все компенсирует? – подняла на Анастасию полный укора взгляд сваха в гриме гейши.

– Какую компенсацию вы от меня хотите? – не поняла Настя. – Выньте меня из базы данных, и все.

– А Гиви, наша суперсексуальная звезда? – взвилась Роза.

– А что такое с ним? – не поняла Настя.

– В том пожаре, пардон, обгорели и пострадали его достоинства, он теперь не то чтобы с женщинами, а даже сидеть не может, – пожаловалась Роза Сергеевна.

У Насти от удивления глаза на лоб полезли.

– Но я-то тут при чем? Разве я виновата, что пострадали, извините, достоинства Гиви? Вы мне так тут выговариваете, словно я подожгла его кафе.

– Или твой любовник, – встрял обожженный Гиви.

– Не забывайте, что мы все вместе оказались в опасности, – напомнила Настя, наконец-то начавшая терять терпение. – А Петр еще и другим помог выбраться из огня.

– Вот так всегда… Я лишилась невесты, на которую все западают, и жениха, который был готов встречаться со всеми женщинами славянской внешности, – пожалела себя сваха. – А ведь все случилось именно с тобой и именно на свидании с тобой.

– Я тут ни при чем, – твердо заявила Настя, которая, естественно, не считала себя в ответе, извините, за обгоревшую задницу хозяина «русского теремка», канувшего в Лету.

– Значит, ты твердо уверена, что хочешь остаться с тем хлыщом, а не со мной? – уточнил Гиви.

– Я его люблю, – кивнула Настя, – и буду ждать из тюрьмы столько, сколько надо будет…

«Зря я это сказала», – слишком поздно мелькнула у нее мысль.

– Он в тюрьме? – в один голос воскликнули Роза и Гиви.

– Да. Но там не задержится, вот увидите, – поджала губы Настя.

Роза Сергеевна смерила ее в меру презрительным взглядом и проговорила, зашевелив своими красными губами-пиявками:

– Пойдем, Гиви, нам здесь больше нечего делать. Ты – восточный мужчина, и тебе не стоит унижаться перед глупой женщиной.

Гиви понуро опустил голову:

– Я тоже так считаю…

Они ушли, а Настя еще долго сидела и переваривала их визит со странными претензиями. Она бы поняла его только в одном случае – если бы парочка снималась в одном из юмористических современных сериалов, идущих по телевидению. Надо же, Казанова местного разлива с обгоревшей промежностью выбрал именно ее! Может, это и должно было бы ей польстить, но на самом деле только рассмешило.

Глава 17

После занятий со своей группой Анастасия поехала к следователю, о встрече с которым договорилась заранее.

Борис Всеволодович встретил ее не очень любезно.

– Чего тебе надо от меня, Лазарева? Если ты пришла просить помочь своему дружку, то абсолютно бесполезно. Я не буду его топить, но и помогать не буду, пусть суд решает. Мы этот вопрос уже решили.

– А я по другому вопросу, – заверила следователя Настя, беспрестанно улыбаясь и стараясь добиться его расположения к своей персоне.

– Что-то не верится… – подозрительно покосился на нее Борис Всеволодович.

– А когда у вас обед? – спросила Настя. – Я знаю прекрасное место не так далеко отсюда.

– Дорого? – спросил Борис.

– Не очень, и я плачу. Без разговоров и вариантов! – взяла быка за рога Настя.

– Идем, – кивнул следователь, который, судя по его лицу, был в данный момент и уставшим, и голодным.

Уже через полчаса они сидели на бизнес-ланче в итальянском ресторанчике, находящемся во дворах, в стороне от городской суеты.

– Никогда здесь не был, – оглянулся Борис Всеволодович, – даже не знал, что тут есть ресторан.

– Да, его так просто не найдешь… Но тот, кто знает, всегда возвращается сюда еще раз, потому что здесь предлагают вкусную и недорогую еду, – ответила Настя, кивая девушке-официантке: – Два бизнес-ланча, пожалуйста.

– Присаживайтесь, я сейчас принесу.

Настя со следователем выбрали столик на двоих в дальнем углу под искусственной лозой винограда и цементными балками с вделанными в них разноцветными макаронами.

– Хорошо выглядишь, Лазарева, – отметил Борис Всеволодович, скользнув по балерине взглядом.

– Спасибо. Вы меня все время видели в разобранном состоянии, а сейчас я прекрасно себя чувствую.

– Зачем я тебе понадобился? – решил сразу перейти к делу следователь.

– Может, просто соскучилась… – попыталась пококетничать Настя.

– Не юродствуй. Когда человек приходит, вернее, вспоминает о следователе, значит, ему что-то понадобилось, – строго посмотрел на нее мужчина.

– Как же вы работаете при таком отношении к людям? Вы так всех будете подозревать в предвзятости к вам и никому и не поверите. Особенно женщине.

– Кому надо, я уже поверил много лет назад, когда еще только учился на следователя, и больше экспериментировать не буду, – твердо ответил Борис Всеволодович, и Настя еле сдержалась, чтобы не вскочить и не закричать: «Браво!», как делали у них в театре, реагируя на сильную сторону искусства.

– Вот вам хлеб белый, черный и первое. Сегодня у нас средиземноморский овощной суп, – принесла им блюда официантка.

– Спасибо. Знаете, а я вас сейчас еще больше зауважала, – посмотрела на следователя Анастасия. – Очень люблю серьезных мужчин.

– Хватит, Лазарева, ходить вокруг да около, словно лиса возле курятника. Говори, что надо, – серьезно и основательно приступил к еде Борис Всеволодович.

Тогда Настя рассказала всю историю, которую поведала ей Зоя Федоровна. Воцарилось молчание. Настя ждала, когда визави откликнется на ее повествование, а следователь явно что-то обдумывал. Официантка уже успела принести второе блюдо – каждому по куску горячей, ароматной пиццы с грибами и по стакану апельсинового сока.

– Ну? – не выдержала Настя.

– Не нукай, я не лошадь. – Следователь с аппетитом вонзил зубы в кусок пиццы.

– Вы сюда что, есть пришли? – гневно воскликнула Настя, у которой мгновенно пропал аппетит.

– Я? Да! Обычно в ресторан на бизнес-ланч я хожу кушать, а ты мне жужжишь назойливо в ухо и портишь аппетит, – кивнул мужчина.

Настя обиженно похлопала ресницами, а Борис Всеволодович, смилостивившись над ней, отодвинул пиццу в сторону и, придвинув к себе пепельницу, закурил.

– О каком именно из преступлений из твоего рассказа ты хотела услышать от меня комментарии? – спросил он.

– А там их несколько? – удивилась Анастасия.

– Я так понимаю, что оперативное прошлое твоего Петра лучше не тревожить вовсе… Сам он ошибся или по предварительной просьбе своего учителя – так и этак нехорошо для него. Эвтаназию в нашей стране даже из самых лучших побуждений не узаконили. И не сделают этого в ближайшем будущем, по моему разумению. И так ухода в больнице никакого, а уж если разрешить нашим медикам убивать пациентов из сочувствия… – небрежно смахнул пепел следователь.