Читать книгу "Кандидат на убийство - Фридрих Незнанский"

Упоминание милиции привело Олега Михайловича в трепет, и адвокат решил дожимать его по этой линии.

— Ваша родственница… Она ведь вам родственница? — Юрий прошел в комнату, на стенах которой висело множество картин.

— Племянница, — поспешил следом Лонской. — Но…

— Так вот, ваша племянница очень непорядочно повела себя в отношении моего клиента, — перебил Гордеев. — Весьма уважаемого и солидного человека.

Он говорил правду и потому был более чем убедителен. Грозная интонация, с которой были произнесены слова «уважаемый» и «солидный», окрашивала фигуру клиента в криминальные цвета и рисовала собеседнику весьма безрадостные перспективы.

— Минуту, я только приведу себя в порядок, — вымолвил Лонской тоном просителя.

— Валяйте. — Гордеев плюхнулся в пухлое кожаное кресло.

Лонской вышел из комнаты, а Юрий принялся разглядывать картины. Это были по большей части сюжеты ню с легким порнографическим флером, причем моделями служили весьма юные создания. С одной из картин на Гордеева смотрела девушка, недавно покинувшая квартиру. Юрий с любопытством рассматривал лица других одалисок, весьма возможно, что среди них была и Ангелина.

— Я к вашим услугам. — Лонской вошел в комнату.

Он перехватил взгляд гостя, направленный на картины.

— Прекрасная юность всегда вдохновляла меня, — высокопарно произнес Олег Михайлович, усаживаясь в кресло напротив Гордеева.

— И неплохо кормила, — сказал тот, разглядывая художника.

Он заметил, что Лонской явно красит волосы и усы и на самом деле ему далеко за пятьдесят.

— Да, мои работы пользуются успехом. — Олег Михайлович закинул ногу на ногу и картинно оперся на согнутую в локте руку. — Что касается Ангелины… Она действительно зарегистрирована у меня, но уже давно здесь не живет. И я не слишком удивлен, что она пошла по скользкой дорожке.

«На которую ты же ее и вывел, старый блудодей», — подумал адвокат.

— У нее очень, очень преступные наклонности, — продолжал Лонской. — И я сам в свое время стал ее жертвой.

— Она вас ограбила?

— Хуже — пыталась убить. Вот посмотрите. — Художник наклонил голову, показывая пухлым, холеным пальцем на шрам возле макушки. — Я, видите ли, не давал ей достаточной свободы.

Он доверительно наклонился к гостю.

— Она очень развратна. Просто чудовищно.

— Понятно. Приводила гостей сюда?

Лонской часто закивал, скорчив страдальческую гримасу.

— И где она может быть теперь? — спросил Гордеев.

— Понятия не имею. Скорее всего, где-то в Питере.

— А откуда она родом?

— Из Бердянска, по-моему, — сказал Лонской и, тут же спохватившись, добавил: — Да, конечно, из Бердянска. У меня там двоюродная сестра и…

— Понятно. Фотографии Ангелины у вас остались? — поинтересовался Гордеев.

— Конечно. — Олег Михайлович с готовностью поднялся с кресла. — Я использую их в творчестве. — Он замялся. — Они, правда, несколько специфического свойства…

— Меня это не смущает, — сказал Гордеев.

Его забавлял этот стеснительный развратник, превративший свою страсть в весьма доходное дело.

Послышался звук отпираемого замка. Лонской встрепенулся и покраснел..

— Мариночка вернулась! — Он затрусил в прихожую.

«Чем отличается педофил от педагога? — вспомнил Юрий бородатую шутку. — Педофил действительно любит детей».

Олег Михайлович вернулся в комнату в сопровождении девушки, впустившей адвоката в квартиру. Она сняла шубку, которую художник нес в руках как лакей, и появилась перед гостем в темно-синем платье, облегающем несколько субтильную, точеную фигурку. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать и притом поразительный взгляд многоопытной женщины.

— Моя племянница Марина. Тоже из. Бердянска, — представил девушку Лонской.

Гордеев кивнул, не поднимая на художника взгляд, в котором тот мог прочесть ненависть и презрение.

— Надо бы нам поговорить, дядя, — сказала Марина, усаживаясь на подлокотник кресла.

— Потом поговорим, потом, — с мягкой улыбкой произнес Лонской. — Сейчас гостя отпущу.

Он уставился на Гордеева.

— Я на минуту. Принесу фото.

Он вышел из комнаты, оставив адвоката и девушку наедине.

— Вы тоже из этих? — неожиданно спросила девушка.

— Нет, — поспешно ответил Гордеев, поняв, о чем говорит Марина. — Я просто ищу одну девушку. По делу.

— А, предыдущую племянницу. Молодец девка. Дала этому… дяде по кумполу. Надо было сильнее. — Она наклонилась вперед: — Вы когда пришли, я решила, что убивать его будете.

— С чего вы взяли? — оторопел адвокат.

— Не знаю. Мне кажется, уже пора ему подохнуть. — Она выпрямилась. — Давно пора.

Гордеев молча смотрел на Марину, пораженный яростью, которая клокотала в ее голосе.

— А вот и я, — улыбаясь, вплыл в комнату Донской.

Лицо Марины сразу приняло угрюмое выражение.

— Это самое лучшее, что я смог найти. — Олег Михайлович протянул Гордееву цветную фотографию.

«Самое пристойное, скорее», — подумал Гордеев, взглянув на фото.

С фотографии на него смотрела, вызывающе улыбаясь, девушка в костюме Евы. Она стояла скрестив ноги и прикрывала низ живота сцепленными руками, в которых держала два длинных павлиньих пера. «Глаза» перьев прикрывали ее груди.

— Благодарю. — Гордеев сунул фото в карман. — Думаю, что смогу убедить своего клиента в том, что вы не имеете никакого отношения к его неприятностям.

— Сделайте одолжение. — Лонской стоял, явно ожидая скорейшего ухода гостя.

Гордеев еще раз посмотрел на Марину. Та, задумавшись, по-детски грызла заусенец.

— Счастливо, — сказал ей Юрий.

— Пока, — буркнула девушка.

Гордеев направился к двери, думая о том, чем могут закончиться для художника отношения с Мариной. И чем это будет чревато для нее.

— Прощайте, Олег Михайлович. — Юрий вышел за порог. — И берегите голову.

Он направился вниз по лестнице. Лонской некоторое время смотрел гостю вслед, задумавшись, потом опомнился и закрыл двери.

Когда Гордеев выходил на улицу, зазвонил его телефон. Объявился Коля. Он сказал, что приводы в милицию у Ангелины были, причем многочисленные. Копии протоколов будут предоставлены адвокату. Судя по географии задержаний, трудится Ангелина Толстых где-то в районе Невского, в самом центре Петербурга. Еще Коля сказал, что сегодня, возможно, будет проводиться облава на путан — с целью очистить от них хотя бы центр города.