Читать книгу "Сегодня - позавчера - Виталий Храмов"

Для этого строя больше подошёл бы Высоцкий, но я его не знал. Не понимал и не любил. Может, потому что знал только такие песни, как «где деньги, Зин?»

И что им петь ещё? «Муси-пуси»? Я их там не понимал, а здесь тем более. Только что нашего воронежского «Цоя», то есть Хоя?

Пока я размышлял, строй и «Звезду по имени Солнце» спел. Опять я затянул:

Это наша работа – в руках держать автомат,

Слышать крики кого-то, щупать чеку гранат,

Идти на прорыв, когда нужно,

С криком: «Ура!», впереди

Падать убитым в лужу,

Кому-то дальше идти.

Мы – ангелы смерти, а это значит,

Что в гибель не верим, а верим в удачу,

Когда артиллерия сыплет «град»,

Души русских солдат покидают ад.

Взрывает и калечит, но не сломит дух

И с этой тварью при встрече

Ты пообщаешься вслух.

Устала: «Отбой, рота!», проходят впустую года,

Но это наша работа – здесь идёт война!

Мы – ангелы смерти, а это значит,

Что в гибель не верим, а верим в удачу,

Когда артиллерия сыплет «град»,

Души русских ребят покидают ад!

А кто погибнет – конечно, его не вернёшь никогда,

Но силы героя навечно переходят в тебя.

Душа исчезает из виду, затем обращаются две,

Ты чувствуешь боль и обиду

На этой нелепой войне!

Мы – ангелы смерти, а это значит,

Что в гибель не верим, а верим в удачу,

Когда артиллерия сыплет «град»,

Души русских солдат покидают ад!

Что за?.. Чадящий дым лениво поднимался в закатное небо. Прибежали разведчики. Оказалось, мы вышли к тракту, а на нём – результат бомбёжек. Горели машины, трактора, всюду тела убитых людей, лошадей, коров. Никто их не собирал, толпы унылых, уставших беженцев брели на восток, в нашу сторону даже голов не поворачивали.

Комбат сверился с картой. Приказал идти не по дороге, а вдоль, ближе к лесополосам. С каждой минутой темнело. Канонада стихала. Почапали дальше.

– Смотри внимательно, братцы, – сказал я. – Смотрите – так воюют «просвещённые» европейцы. С бабами и детьми воюют. Безнаказанно с воздуха расстреливают. Смотрите внимательно, запоминайте. И чтобы рука не дрогнула, запомните – немец не человек. Даже не зверь – в звере больше сострадания. Это бесы. Адские отродья. Внимательно смотрите. А дальше мы увидим сожжённые деревни, овраги, полные расстрелянных, будем нюхать копоть живьём сжигаемых детей.

– Да как такое возможно?

– А вот немцев поймаем – спрошу. Я не знаю, как ребёнка можно запереть в сарае и из огнемёта сжечь. А они – знают. В глаза их посмотрю. Яйца рукой откручивать буду – и в глаза буду смотреть. «С этими тварями при встрече я пообщаюсь вслух». Так орать заставлю, чтобы души детей с небес услышали, узнали, что отомщены.

– Неужели в них ничего человеческого нет?

– Почему нет? Есть. Страх есть. И много. И я об этом им напомню. Говорил же им их Фридрих Второй: «Никогда, никогда, никогда не воюйте с Россией!» Забыли? Мы напомним!

– А что за Фридрих такой?

– О, это был интересный персонаж! Гениальный полководец, стратег и тактик. Всю Европу поставил на колени и изнасиловал. Бил армии европейских королей как хотел, где хотел и когда хотел. А у самого армия – позорище одно. Бандиты и оборванцы со всей Пруссии. А громил хитростью вчетверо превосходящие откормленные, вышколенные полки. И нарвался на сиволапых солдат Елизаветы, дочери Петра Первого. Командовала она, конечно, не сама, генералы. А Фридрих генералов купил. Они и бросили армию в болотах. Старше капитана званием никого не осталось. Он так уже делал. С австрийцами. Тогда австрияки сдались полностью. Он их переодел в прусскую форму и за себя воевать заставил.

– А наши?

– А наши утром проснулись – пруссаки есть, а офицеров – нет. Вздохнули облегчённо, перекрестились, выстроились во фронт и целый день отбивали атаки пруссаков. Фридрих сам себя обхитрил – болото, во фланг и тыл не обойти, а спереди наши не даются. Три полка прусских порвали в лоскуты. Фридриху стало жаль своих солдат, приказал из пушек бить. Долбят, долбят, уже и не видно ничего – порох тогда сильно дымил. Хлеще давешнего паровоза. Думает – всё, там и живых нет. Посылает полк – обратно ошмётки. Ещё полк – опять ошмётки. Сам поехал смотреть. А наши – земляных валов наделали – окопы не вырыть – болото, валы эти оседлали, всё трупами осыпано. Смотрит Фридрих, как его пруссаки в атаку идут, радуется – с развернутыми знамёнами, под барабаны, дудки и флейты, ровными рядами. Подошли на мушкетный выстрел, с обеих сторон – залп, ещё залп. И что он видит? На место одного упавшего нашего – тут же ещё один лезет, стреляет. А потом как грянули из пушек в упор картечью, «УРА!» и в штыки. Пруссаки, как зайцы-русаки, бежать. Он наперерез. Солдаты его увидели, остановились, развернулись. Король сам пошел в атаку. Летит на коне, а навстречу – русские. Он – шпагой, шпагой. Прорубается. Вылетел к редуту. На нём – пушка. И один пушкарь. Весь чернящий, в крови с ног до головы, вместо правой руки из плеча обломок кости торчит, но прищурился, одной левой пушку на Фридриха разворачивает. Король прусский в него из пистоля выстрелил, в грудь попал, а пушкарь уже и запал к себе тянет. И тут Фридрих впервые в жизни испугался, с коня грохнулся, картечь коня – в фарш. Поднялся, смотрит – пушкарь лыбится, на него прёт с саблей. Как он дал дёру! Ну совсем не по-королевски. И штаны обмочил. А за ним – всё его войско. Орёт в припадке: «Пусть сам чёрт воюет с такими солдатами!» Ночью наши ушли. Утром Фридрих объезжал поле битвы. Формально он победил – поле боя осталось за ним. Но он-то знал лучше. Он нашел тело того пушкаря. Тогда он сказал свою знаменитую фразу: «Русского солдата мало убить. Его надо застрелить, зарубить, проткнуть штыком, а потом ещё и толкнуть, чтобы упал».

– А дальше что?

– А потом Елизавета Петровна Романова поставила над этими чудо-богатырями хитрого дядьку – генерала Салтыкова, по-моему. Вот он и погонял Фридриха, как сидорову козу, по всем европам. Кстати, Суворов, что Александр Васильевич, в ту пору молодым офицером был. Как раз и изучил науку побеждать. Тогда наши Берлин первый раз и взяли. И немцы узнали, что такое казаки на улицах побеждённого города. А в этот раз узнают, что такое русские танки у Бранденбургских ворот. Ещё век потом икать будут, суки. Кто выживет. А тех, что сюда пришли, мы здесь же и заземлим. Они хотели наших земель? Они её получат. Метр на два. И два метра вглубь. Каждый.

– Правильно, старшина! – надо мной вырос комбат на коне. – Для этого дела землицы у нас хватит. Закончил политинформацию? Я тебя политруком сделаю – у вас в роте как раз нет. Старшин двое, а политрука ни одного.

– Не имею права. Крещеный я. И в партии не состою.

– Поговори мне ещё! Приказы не обсуждаются. Но это на будущее. Политрук ты и так фактически. А сейчас – ноги в руки – и вперёд! Там деревня крупная впереди. Возьми людей – понюхай, кто там, наши или эти, что «хуже зверей».