Читать книгу "Королевский сорняк - Татьяна Гармаш-Роффе"

В дороге они почти не разговаривали. Николай Сергеевич только спросил:

– Вы сбегаете от кого-то, верно?

Тоня долго молчала, пытаясь найти точный ответ на его вопрос.

– Скорее, от самой себя, – произнесла она тихо.

Николай Сергеевич бросил на нее немного удивленный, как ей показалось, взгляд, и снова уставился на дорогу.

На даче – это была красивая деревянная дача, очень благоустроенная, – Николай Сергеевич сказал, что в программе у них первым делом сон.

– Час поздний. Вы, как я понимаю, устали, да и я тоже. Если вы голодны, у меня здесь есть еда.

Тоня осмелилась попросить стакан молока, который и получила. Затем ей вручили постельное белье и показали комнату.

Писатель пожелал ей спокойной ночи и покинул ее.

Она немного растерялась. Пожалуй, почувствовала себя навязавшейся гостьей, которую пустили из вежливости, но дали понять, что никто ею тут заниматься не собирается. Она почему-то представляла в машине, что на даче есть камин, что Николай Сергеевич его растопит, что они сядут в кресла и он скажет ласково: «Ну, рассказывайте. Что с вами стряслось, Тоня?»

Но не было камина, не было кресел, не было беседы – ее отправили спать в незнакомую комнату, а сам Писатель исчез раньше, чем она переступила ее порог, так и оставшись со стопкой постельного белья в руках.

Тоня принялась стелить постель, жалея, что не поехала в Пятигорск. Да, родителям она бы ни за что не рассказала все то, что с ней приключилось, и не получила бы от них дельного совета (даже если и рассказала бы!), – но сейчас ей было одиноко до головокружения. И на самом деле больше, чем советы, ей требовалось тепло и участие…

«Почему я не позвонила Александре? Какая-то дурацкая гордость: стыдно признаться, что все опять плохо… Неумная, дешевая гордость! А на самом деле именно Александра и ее детектив – как раз те люди, которые способны мне дать и поддержку, и дельный совет…»

И Тоня, забираясь под одеяло, решила, что завтра утром поблагодарит Николая Сергеевича за прибежище, позвонит Александре и поедет к ней. В том, что Александра ее примет, не откажет, Тоня была уверена.

…На следующий же день, в субботу, Алексей без труда (старые связи с милицией помогли) нашел владельца квартиры, в которой жил Кирилл, и поехал по адресу без звонка. Он частенько, пренебрегая правилами хорошего тона, предпочитал являться к нужному человеку без предупреждения, чтобы застать его врасплох: так меньше лжи. А если она и есть, то куда быстрее выдает себя. За редким исключением (точнее, отклонением), ложь отнюдь не в человеческой природе, и лгущий непременно выдает себя опытному наблюдателю выражением глаз, какой-то едва уловимой мимикой, жестами… А Кис был опытным наблюдателем.

Однако оказалось, что хозяин сдает квартиру вовсе не Кириллу, а совсем другому человеку. Он легко назвал имя своего съемщика, а когда Кис спросил о вмонтированных камерах, глаза хозяина съехались на затылке с такой непосредственностью, что Кис решил ему поверить.

Потратив некоторое время на установление адреса этой неожиданно возникшей в цепочке персоны, он, следуя своему методу, отправился и туда без звонка. Дверь ему открыла женщина лет двадцати пяти. Услышав вопрос детектива, она заявила:

– Сожалею, но папы нет дома. И еще долго не будет. Он в длительной загранкомандировке.

Алексей, приложив все свои скудные способности к обольщению, все-таки добился, чтобы его не держали на пороге. И даже удостоился чашки кофе с печеньем. Итог, однако, был совершенно неутешительным.

Итак, пять лет тому назад разведенная мама осталась жить на Украине, и Лена – так звали дочь – предпочла отца, Москву, престижное образование и немалые бабки, что отец зарабатывал. Но она выросла. Стало ясно, что у папы своя жизнь, у нее своя. И было решено, что отец снимает ей квартиру. Хорошую, дорогую.

Однако, едва квартира была снята, как у отца неожиданно всплыла командировка в Италию на год. И тогда Лена с отцом договорилась: чтобы квартиру не упустить, она ее пересдаст. Отец уехал, а Лена дала объявление: «Сдается квартира. Без посредников».

Было несколько звонков, но всех отпугнула цена: Лена решила повысить свои личные фонды и самовольно прибавила к арендной плате лишние сто долларов. Она уже было решила отказаться от затеи с лишней сотней, как вдруг явился человек, который не только не торговался, но обещал заплатить сразу за год вперед. Что, собственно, и сделал на следующий же день. Лена обалдела при виде такой суммы. И, подумав, решила положить ее в банк под проценты. Если она даже выплачивает хозяину условленную стоимость, то в конце года у нее на счету накопятся ежемесячные лишние сто долларов плюс проценты!

Девушка была явно в эйфории от своей практичной предусмотрительности, а также от грядущих к концу года цифр.

– И когда это случилось?

– В прошлом августе.

Кирилл уехал из Тулы тоже в августе…

– Можете дать мне его имя?

– Имя? Так я его не знаю!

– Как это? Вы даже не поинтересовались, кому сдали квартиру?

– А зачем? Уж не думаете ли вы, что я такая дура, чтобы подписать с ним договор и платить налоги? Я получила всю сумму за год вперед плюс гарантийный месяц. Если квартира в порядке, и он захочет забрать залог, так он сам придет, мне его искать не понадобится. А если не придет, так тем лучше: залог останется у меня!

Мда… Что тут скажешь?

– Ну, хоть каков из себя, опишите!

– Да невзрачный такой… Я уж не помню… Невысокий, щуплый, с усиками, средних лет…

– Волосы, глаза?

– Волосы темные и, кажется, редкие… А цвет глаз не помню. А, вот что вспомнила: он был в дымчатых очках! Потому я глаза и не разглядела.

Кис вышел от Лены в полном расстройстве чувств. Надо же, какой облом!

Глава 26

Утром Тоня обнаружила Николая Сергеевича на кухне. Он завтракал.

– Я на всякий случай приготовил и на вашу долю, – сказал он. – Вон, на плите. Ешьте, если хотите.

Тоня посмотрела: на сковородке оставалось пол-яичницы с ветчиной.

Она соблазнилась: есть хотелось. Орудуя над своей тарелкой, она обдумывала, как бы сказать Николаю Сергеевичу, что не намерена обременять его своей персоной и своими историями, и что она…

– Я должен предупредить вас, Тоня, – вдруг заговорил он. – Я не светский человек. И совершенно не умею быть любезным. Поэтому давайте так: вы начнете разговор сами, когда сочтете себя к нему готовой.

Он несколько вымученно улыбнулся.

– Я не хочу быть обузой для вас, – решилась Тоня. – Вы не отказали мне, будучи человеком деликатным, но факт остается фактом: я напросилась к вам. Не стану вас обременять и нарушать ваше одиночество, которым вы, видимо, дорожите… Я сейчас позвоню только и сразу же уеду.