Читать книгу "Асино лето - Тамара Михеева"

Спасибо, Горыныч.

Кондрат Тарасович разложил все ингредиенты на столе, раскрыл на нужной странице толстую книгу рецептов, хлопнул по ней ладонью и сказал строго, с громовым громыханием в голосе:

— Теперь, друзья мои, прошу покинуть мой дом и в течение недели здесь не появляться, даже если очень захочется узнать, как идут дела. И всем, будьте добры, строго-настрого накажите: эту неделю мой дом для визитов закрыт. Буду зелье готовить. Тут внимание нужно, сосредоточенность и… В общем, не просто это. Да и годы у меня к тому же… И зелье созревать должно в тишине и покое.

— Спасибо, — сказала Ася.

Кондрат Тарасович улыбнулся всем лицом, будто включил какое-то тайное внутреннее солнце.

— Это тебе, девочка моя, спасибо. Ты спасла меня от одиночества.

— Перестаньте! — сердито вскрикнул Еж. — А то я расплачусь!

Глава 42

Потянулись бесконечные, томительные дни.

Ася учила Юми разным командам, пропалывала с Сашенькой грядки в саду, играла в пионербол, помогала Лене газету рисовать и даже в интеллектуальной игре «Взломщик» поучаствовала. А думала только об одном: зелье, зелье, зелье.

Вода живая, яблоки

И папоротника цветок,

Волшебный клевер,

Солнечный козленок,

Незабудки, мята,

Смородина, рябина…

Вода живая, яблоки

И папоротника цветок…

И так без конца.

— Что ты все время бормочешь? — удивлялась Наташка.

— Я? Нет, это я так, ерунда всякая…

Ей бы радоваться — ведь просто чудо, что удалось все собрать, найти, что цветок папоротника расцвел не на Камчатке и не в Перу, что Степан проболтался Василию Николаевичу, что такие замечательные ребята у них в отряде… Но на сердце тяжело, будто ничего не вышло. Все как надо вроде бы, но… А вдруг на незабудки кто-нибудь все-таки посмотрел? Или Речной царь обманул (он может!) и воды дал не 400 миллилитров, а 350? Он может… Вдруг ТАК посаженная яблоня не считается? Или яблоки силу потеряли оттого, что их не Ася сорвала? От всех этих мыслей наваливалась на Асю то черная тоска, то судорожное волнение, когда и делать ничего не можешь, и усидеть на месте не в силах.

В один из черно-тоскливых дней приехала веселая, довольная поездкой мама с загоревшими, подросшими близнецами и уставшей бабушкой. Привезли Асе целую гору сладостей и подарков, умилялись Юми, засыпали Асю вопросами.

— Нет, Ася, ты, пожалуйста, не увиливай, а скажи прямо: зачем волосы обрезала? Мама, ты только посмотри, какое самовольство! — обратилась она к бабушке. — Такие косы были! Взяла и срезала под корень, да еще не рассказывает…

— Взрослеет девочка, — вздохнула бабушка.

— Не посоветовалась, разрешения не спросила! Что за дела, Ася?

В общем, не сносить бы Асе головы, но тут, на ее счастье, Савелий полез в воду, а Соня запустила в него комком тины. Савелий заревел и кинулся на нее с кулаками, Соня бросилась наутек — и прямо к дороге, по которой ездили машины. «Надо узнать у Кондрата Тарасовича, можно ли будет потом, после всего, рассказать маме правду», — подумала Ася и с особой нежностью поцеловала Юми в нос — мама забирала ее с собой.

Несколько раз Ася летала к Грозовому дому. Долетит, покружится над поляной и улетает. Даже не опускалась, не топала ногой, говоря заклинание: «Гром и молния!». Боялась, что если дом покажется, то так сильно захочется зайти, что не удержится.

Еще Ася с Савушкиным познакомилась. Савушкин был известным на весь город художником, потому что его рисунки печатали в столичном детском журнале, он уже иллюстрировал настоящую детскую книжку, а в городе постоянно проходили его выставки. Савушкину всего четырнадцать лет, он во втором отряде, но художник он самый настоящий. Ася познакомилась с ним в саду. Она пришла сюда утром, до зарядки (Сашеньку искала) и увидела, что недалеко от забора, присев на корточки, веснушчатый Савушкин что-то быстро-быстро рисует в альбоме.

— Тихо! — попросил он Асю. — Не спугни.

На разноцветном заборе, свесив ноги, сидели разноцветные чумсики. Они спиной сидели и Савушкина с Асей не видели.

— Чудо, правда?

— Это чумсики.

— Откуда ты знаешь?

Ася неопределенно пожала плечами.

— Ты с ними знакома?

— Ну, немножко.

Тогда Савушкин нарисовал и Асю.

А как-то ночью Кирилл, Азат и Артем позвали девчонок мазать шестой отряд. Согласились на эту авантюру только Наташка, Ася, Варя, влюбленная в Кирилла, и Аленка, которая с появлением Юми раздружилась с Вигилянской и делала теперь все, как Наташка.

Они нагрели зубную пасту и тихонько пробрались на другую половину своего корпуса, в палату мальчишек шестого отряда. Но оказалось, что там никто не спит, а рассказывают страшные истории и едят черемуху. Горе-мазатели хотели дать деру, но добрый шестой отряд великодушно простил их, угостил черемухой и страшной историей. Кто-то предложил намазать первый отряд, и они мелкими перебежками пробрались в седьмой корпус, дрожа от страха и собственной наглости.

Утром разъяренный первый отряд пообещал «разукрасить этих салаг под хохлому». Но так как непонятно было, кого именно надо разукрасить, а на весь лагерь пасты не хватит, то гнев их вылился впустую.

Потом они с гномами затеяли сплав по реке. Асе дали уменьшительного меда, чтобы ей тоже было интересно. Связали плот. Река при гномьем росте казалась невероятно огромной, больше Волги, на которую Ася ездила с папой прошлым летом. А ведь это еще не вся река, а только излучина, огибающая остров! А течение! Вот это да!

— Я боюсь, — попятилась Ася.

— Да ты что! Это же ПРИКЛЮЧЕНИЕ! — возмутился Горыныч.

— А если мы утонем?

— Старый гном сходит к Речному царю и вызволит нас, — беспечно сказал Еж.

В общем, построили плот и поплыли. Хотя нет, слово «поплыли» тут не подходит. Вода подхватила их плотик, как листик, и понесла с такой силой, что оставалось только визжать от скорости, восторга и жути.

— Нас несет в Долину Семи Радуг!

— А что это?

— Волшебная страна!

— Класс!

— Прасковья! Думай, что говоришь! Оттуда дороги нет!

— Почему?!

— Туда попасть можно только по реке, а как ты вверх по течению-то поплывешь?

— А-а-а-а!!!

Река сделала крутой поворот. Это кончился остров. Излучина впадала тут в основное течение реки. Здесь была стремнина, и волны, каждая с дом, навалились на плотик со всех сторон. Ася зажмурилась. Река стала как море. Вода клокотала и бурлила на перекате, будто выговаривала свои водяные слова.