Читать книгу "SPQR IV. Храм муз - Джон Мэддокс Робертс"

– Мы уже идем так быстро, как только возможно, хозяин! – протестующе закричал тот носильщик, что задавал темп ходьбы.

– Тогда переходите на бег, – прошипел я сквозь зубы и щелкнул кнутом над головой толпы, скопившейся впереди. – Освободить дорогу! – проорал я. – Освободить дорогу величию Рима, вы, безмозглое стадо!

Я щелкал кнутом как ненормальный, и толпа перед нами начала редеть, и, наконец, удача оказалась на нашей стороне. Понятия не имею, куда подевались все горожане. Наверное, нырнули в двери или в окна. Никто так мгновенно не подчиняется сильной руке, как александрийцы, если только у них не закипит кровь.

Носильщики перешли на рысь, потом побежали, а я все продолжал размахивать кнутом, словно каждым взмахом сокрушал очередную гарпию. Римляне в носилках хлопали в ладоши и всячески поощряли меня выкриками. Так что я вскоре пожалел, что рядом с нами нет вторых носилок, с которыми можно было бы посостязаться в скорости. Обратно во дворец мы вернулись за рекордное время. Через какие-то четверть мили перед нами уже была пустая улица, поскольку почти все население города собралось в районе Ракхот, но эта пробежка доставила всем такое удовольствие, что никто не хотел замедлять бег носильщиков.

Когда мы оказались в безопасности, за воротами дворца Птолемея, наше средство передвижения чуть не опрокинулось, потому что носильщики справа разом рухнули на землю, кашляя и задыхаясь. Ну, что же, мы избежали всех возможных бед и теперь, уже в безопасности, спокойно сошли на дворцовые плиты.

– А я и не знал, что ты так здорово управляешься с кнутом, – с нескрываемым неудовольствием заметил Гермес.

– Никогда не забывай об этом, – посоветовал я.

Остальные римляне поздравляли меня и даже похлопали по плечу.

– Вы только не забудьте, что каждый из вас должен мне по пятьсот денариев, – напомнил я и отправился разыскивать Кретика.

Глава 9

Главы римской общины Александрии собрались в зале заседаний посольства, чтобы сообщить Кретику и остальным членам нашей миссии свои жалобы и опасения. Их было довольно много – по большей части купцы и торговцы. Раньше мы презирали этих торгашей, но теперь многие в Риме поняли, что это была сила, с которой следовало считаться. Состоятельные торговцы зерном составляли значительную часть самых влиятельных людей империи. Ростовщики были не менее сильны, хотя их, несомненно, не слишком любили. Но кроме купцов зерном, были здесь и люди, занимающиеся экспортом папируса и свитков, ведь ни для кого не секрет, что Египет практически единственный источник папируса, а Библиотека выпускает больше книг, чем любое другое учреждение в мире. Были здесь и торговцы слоновой костью, страусовыми перьями, экзотическими животными и рабами. Был среди них еще и человек, чьим единственным занятием был экспорт тончайшего песка для цирковых арен и амфитеатров всего римского мира.

– Господин мой посол, – начал их представитель – мужчина с огромным носом и лысой головой по имени, если не ошибаюсь, Фунданий, – ситуация в городе стремительно ухудшается, а если честно, становится просто невыносимой. Как только мы появляемся на улицах Александрии, нас, римлян, публично оскорбляют, забрасывают всякой дрянью, а наших жен обижают и обзывают всякими гнусными словами. Неужто вы намерены дожидаться открытых столкновений, не предпринимая никаких ответных мер?

– Каких мер вы ждете от нас? – осведомился Кретик. – Я всего лишь посол, а не проконсул. У меня нет военной власти, а стало быть, и легионов. Я не могу призвать сюда военную силу лишь потому, что вы занервничали. Смею вам напомнить, что Египет – это независимое государство, друг и союзник Рима. Я доведу вашу информацию до сведения царя, но это все, что в моих силах. Я также направлю сообщение в Сенат, в котором опишу создавшееся здесь положение.

– Да какое дело этому ублюдочному царьку до нашего благополучия?! – издевательским тоном возопил Фунданий. – И какую пользу может принести твое сообщение Сенату? Если ты даже отошлешь его сегодня, оно доберется до Рима, когда нас всех тут перережут, прямо в постелях!

– Если тебя это успокоит, массовое убийство римских граждан наверняка побудит Сенат предпринять активные действия, – услужливо добавил я.

– Это неслыханно! – завопил Фунданий. – Нас совершенно перестали здесь уважать, это египетское быдло над нами издевается! Над нами, римскими гражданами!

– Уважаемый, – перебил его крики Кретик, – ты ведь ростовщик, а людей твоей профессии везде ненавидят. Ты еще должен быть благодарен, что тебя за столько лет так и не распяли на кресте!

– Тебе легко говорить! – горестно воскликнул Фунданий. – Вы, патриции, можете пребывать в полной безопасности здесь, во дворце, объедаясь и наслаждаясь жизнью, тогда как мы, те, кто действительно заботится о благе империи, подвергаемся всяким опасностям!

– Для твоего сведения могу сообщить, – проговорил Кретик, – род Цецилиев – плебейский, а не патрицианский. Могу также признать, что мне не доставляет никакой радости тот факт, что мои предки занимались ростовщичеством и сбором налогов.

Тут поднялся еще один купец, поставщик свитков. Это был высокий мужчина весьма величественного вида.

– Господа, это никуда не годится. Нам не следует вновь заниматься столкновениями времен Гракхов[62], когда опасность грозит нам извне. В любом случае это не конфликт между Египтом и Римом, а, как мне видится, результат зловредных действий религиозного мошенника из Малой Азии. Уважаемый посол, неужели высокоуважаемый Птолемей не в силах ничего сделать с этим человеком? Своими так называемыми божественными откровениями он может настроить против нас толпы темных и невежественных людей, а это невыгодно ни Александрии, ни Риму.

– Вот, по крайней мере, хоть один из вас говорит дело, – проворчал Кретик. – Ситуация в данный момент очень деликатная. Царь Птолемей и хотел бы принять какие-то меры, но опасается, что здешние мятежные настроения распространятся и на провинциальные номы, что приведет к полномасштабной гражданской войне. Луцилий и Помпей годами держали свои легионы в Азии, практически рядом с Египтом. И египтяне вынуждены были вести себя тихо. Но в данный момент все римские военные силы, что сейчас находятся в боевой готовности, направлены в Галлию, где зреет мятеж. Так что пройдет немало времени, прежде чем мы будем в состоянии вмешаться в египетские дела.

Эти слова произвели на делегацию отрезвляющее впечатление. Мы все в этой комнате были римлянами, а это означает, что мы рассматриваем все проблемы в мировом масштабе, а уж только потом думаем о личном.