Читать книгу "Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко"

– Все в порядке.

– Твой дед – на борту?

– Моего деда на борту нет, – абсолютно искренне сказал я.Видимо, настолько честно, что Киселев заколебался:

– Петр, где Андрей Валентинович и Мария Клименко?

– Где-то внизу, – покосившись на нижнюю палубу, сказал я.

Киселев вздохнул:

– Петр, происходит что-то странное. Я прекращаю ваш рейс.Ждите на орбите. Возможно, потребуется ваша стыковка с «Гаммой» и досмотркорабля. Если ситуация прояснится, вы продолжите выполнение задания.

Да уж, продолжим…

– Хорошо, товарищ генерал.

Вибрация, толчок…

– «Волхв», вы на орбите, – тоскливо сказал Гиллер. –Дальнейшая радиосвязь – со станциями СКОБы. Вы обязаны выполнять все ихинструкции. Джампер не включать.

Он помолчал, прежде чем неуверенно добавить привычноепожелание:

– Удачного возвращения…

Наступила тишина. СКОБа то ли не спешила принять контроль,то ли никак не могла настроиться на корабль.

– Можно? – спросил счетчик. Уже не «снизу». Исчезли верх иниз, исчез грохот двигателей. Мы были на предварительной орбите.

Щелкнул обтекатель, и в лобовых иллюминаторах открылсябело-голубой купол. Земля. Еще не шар, уже не плоскость. Мы вырвались из пленаземного притяжения, но планета была еще рядом, еще тянула нас к себе,тормозила, не желая примириться с потерей.

– Андрей Валентинович, как вы? – спросил Данилов.

Старик, привязанный к креслу, неуверенно пошевелился.

Спросил:

– Все?

– Еще одна коррекция. – Данилова явно не испугал «Скиф». –Мы на высоте ста сорока километров. Здесь еще есть следы атмосферы.

– Красиво… – тихо сказал Хрумов. Наверное, о Земле, которуюон впервые увидел со стороны.

Джамп – дело нешуточное. Теоретически его можно делать хотьс поверхности планеты, беда лишь в том, что тогда вместе с кораблем вгиперпространство уйдет участок планеты. Причем изрядный – с полкилометрадиаметром. Планету жалко, она у нас одна. А самая большая неприятность, что вточке джампа останется полный вакуум. Эффект от взрыва, когда пустоту в такомобъеме заполняет окружающий воздух, – пострашнее водородной бомбы. Неваду, приединственном наземном испытании джампера, тряхнуло так, что землетрясение,разрушившее Лос-Анджелес, показалось американцам мелкой неприятностью. А стартиз верхних слоев атмосферы вызывает чудовищной силы ураганы.

– Станция «Гамма» вызывает «Волхв», «Трансаэро». Станция«Гамма»…

Голос был серьезный. Военные шутить не станут. Онизастоялись, точнее – зависелись, на своих боевых станциях, отважные повелителилазерных пушек и атомных ракет. Впервые за всю историю СКОБы им представилсяшанс послужить человечеству.

Во всяком случае, так они считают.

– Транспортный челнок «Волхв». Выполняю рейс «Трансаэро»шестьдесят – ноль четыре, – ответил Данилов. – Земля – Джел-17. На связикомандир корабля полковник Данилов.

– Доложите обстановку на борту.

– Все системы функционируют нормально, – бодро отрапортовалДанилов. – В процессе старта ЦУП пробовал прервать взлет, однако команды непрошли по неизвестной причине. Выход на предварительную орбиту осуществленсогласно полетному расписанию.

– «Волхв», вам приказано не менять орбиты.

– «Гамма», мы находимся на неустойчивой орбите. Прошу разрешенияна проведение коррекции.

– «Волхв», в коррекции орбиты отказано. Включение двигателейбудет рассматриваться как прямое нарушение правил безопасности.

– «Гамма», вы нас угробить хотите? – Данилов повернулся ксчетчику и сделал легкий взмах рукой.

– «Волхв», ваша орбита позволит функционировать более трехсуток. Оставайтесь на ней и ждите распоряжений.

– Есть, «Гамма».

После короткой паузы невидимый собеседник поинтересовался:

– Данилов, на борту челнока есть посторонние?

– Не понял вас, прием.

– Данилов, по нашей информации на борту челнока двоегражданских лиц. Подтвердите или опровергните.

– СКОБа, подтверждаю.

Я дернулся в кресле. Он что, сдурел?

– Данилов, это Игорь Устинов, – сказал СКОБист.

– Я тебя узнал, Игус, – отозвался Данилов. – Потому исказал.

– Правильно сделал. Шурка, не дергайся, хорошо? Ты наприцеле. Будешь выходить на джамп-орбиту – я тебя сожгу. Ты меня знаешь.

– Знаю, – согласился Данилов.

– Ожидайте на связи.

Данилов отключил связь. Посмотрел на меня:

– Петр, это мой… коллега. Я его хорошо знаю.

– Сожжет? – спросил я.

– Да. И не удивляйся, что я признался. Слишком много шума.Не будь они уверены – так не волновались бы. Отпираться означало еще больше ихперепугать.

– Петя… – позвал меня Хрумов. Я повернулся к нему.

На джамп-пульте, за которым сидел мой бывший дед, возилсясчетчик. Хрумов, запрокинув голову, смотрел на меня.

– Что с тобой, Петя? – тихо спросил он.

– Все в порядке.

– Ты даже не спросил, как я перенес старт.

– Я думаю, ты хорошо подготовлен, – сказал я. – Даже думаю,что ты регулярно тренировался. На всякий случай.

Маша, доставая из кармана какой-то флакончик, неодобрительнопосмотрела на меня. Сухо сказала:

– Петр, это не мое дело, но ты не вправе так разговаривать сдедом…

– С дедом? – переспросил я.

Андрей Хрумов дернулся, как от удара. Наши глазавстретились.

– Я все знаю, – подтвердил я.

Маша протянула флакончик деду, тот машинально принял его, неотрывая от меня взгляда.

– Зачем ты это делал? – спросил я. – Зачем лгал?

Счетчик слетел с пульта, ловко приземлился на своем кресле ипрошептал:

– Траектория введена…

– Ты мне двадцать пять лет врал! – крикнул я.

Данилов непонимающе уставился на нас, набрал воздуха игаркнул:

– Отставить разборки!

Наверное, сработали какие-то инстинкты курсантских времен. Язамолчал. Дед, так и не проронивший ни слова, подрагивающей рукой поднесфлакончик ко рту. Со всхлипом втянул воздух, всасывая лекарство.