Читать книгу "Я верую - Я тоже нет - Жан-Мишель ди Фалько"

Так я встретился с Наоми Кляйн, автором «No Logo»,[79]и влился в ряды тех, кто, как я, восстали против общества гиперпотребления. На пути активной борьбы я оказался, в частности, рядом с коммунистами, которым понравилась моя книга, – они цитировали ее в своих заявлениях, политических выступлениях, на митингах в штаб-квартире партии на площади Полковника Фабьена. Для меня это было легендарное место. Я часто проходил мимо здания Оскара Нимейера, но и представить не мог, что в один прекрасный день меня пригласят на «политбюро». Между тем случилось именно так.

Однажды мне позвонил помощник Робера Ю и сказал, что ко мне решили обратиться на предмет концепции электоральной кампании для кандидата коммунистов на президентских выборах. Почти так же мне позвонил потом Доминик Фарруджа, в то время директор телепрограмм на «Канале+», с предложением вести по этому каналу передачу access prime time.[80]

Когда раздается подобный звонок, возможны две реакции – либо ты говоришь: «Нет, спасибо, это меня не интересует», и история окончена, либо говоришь «да», и тогда начинает происходить что-то новое. Романист во мне постоянно начеку. По натуре я любопытен и иду навстречу неожиданным событиям. В обоих случаях я дал согласие, потому что, мне казалось, согласиться интереснее, чем отказаться.

Ди Фалько: Нет ли нового противоречия в том, что ты стал консультантом по связям с общественностью Коммунистической партии?

Бегбедер: Нисколько. Вернемся в то время: Жоспен вел не совсем понятную кампанию. Некоторая часть электората требовала, чтобы он акцентировал свою левую направленность. У Коммунистической партии были в правительстве свои министры. Однако в действительности компартия представляла собой партию социал-демократическую, поскольку социалисты вели либеральную политику. Коммунисты реформировались. Это уже не сталинисты, крайне левые позиции они уступили революционной Коммунистической лиге и партии «Рабочая борьба». Обслуживая предвыборную кампанию Робера Ю, я поддерживал не Иосифа Сталина, а левое крыло Социалистической партии.

Когда столь популярная политическая партия сообщила мне, что положения, которые я отстаиваю в своей книге, и мои взгляды на современный мир вроде бы соответствуют ее идеалам, признаюсь, я был польщен. Итак, я пообедал в обществе Робера Ю. В его лице я встретил человека обаятельного, интеллигентного, эрудированного, осведомленного в вопросах культурной жизни, а главное, я понял, что наши мнения по многим пунктам совпадают.

Ди Фалько: Например? Ваши представления об обществе более эгалитарного характера?

Бегбедер: Да, в нем будет больше социальной справедливости, оно откажется от закона рынка, который стремится править миром, оно будет более гуманным.

Конечно, глобализация – это факт. Она есть, но если возможно привнести в нее чуть больше справедливости, чтобы сделать людей счастливее, это было бы лучше, чем закон рынка. Сегодня приходится констатировать, что богатые все богатеют, а бедные все беднеют. В моем опыте компартию интересовал тот факт, что мир богатых мне знаком. Я вырос в обеспеченной среде, затем благодаря рекламе имел возможность понять, как функционирует мировая информационная система, и пришел к выводу, что она отнюдь не внушает доверия. Робера Ю привлекли эти взгляды плюс мой профессиональный опыт, и он доверил мне свой пиар.

Ди Фалько: Ты полагаешь, сотрудничество с тобой пошло ему на пользу?

Бегбедер: Нет. Урок этой истории в том и состоит, что образ важнее слов, и все, что я мог сказать или посоветовать сказать Роберу Ю, заранее было обречено на провал в силу того, что его консультантом был я. То есть моя особа представляла для него помеху, поскольку форма важнее содержания. Для меня это стало уроком.

Ди Фалько: Но, конечно, неудача затронула его сильнее, чем тебя.

Бегбедер: Ответственность за неудачу несу не только я. Хотя я вовсе не пытаюсь от нее уклониться, однако я предлагал партии сменить название, как в Италии, – это было отвергнуто. Я неоднократно делился с Робером Ю своими опасениями и даже задолго его предупреждал, говорил, что если бы он захотел, мы прекрасно могли бы не афишировать факт моего сотрудничества, что сообщать об этом – возможно, не самая удачная идея. Я знаю, что меня считают дерзким, наглым, поверхностным, светским, и я действительно его предостерегал: есть и такое мнение обо мне.

Он, напротив, настоял на том, чтобы сделать мое участие в кампании достоянием медиа и организовать пресс-конференцию на площади Полковника Фабьена. Журналистов присутствовало гораздо больше, чем обычно. Давно уже не было такого нашествия прессы в штаб-квартиру компартии. Они явились в полном составе: все газеты, радио и телевидение. Наш союз был настолько неожидан, что стал сенсацией, а фотография, где я сижу рядом с Робером Ю в своей джинсовой куртке и в очках на носу, многим показалась какой-то сюрреалистической картинкой. И это означало провал.

Во всей этой кампании я работал бесплатно. У меня нет партбилета, я не коммунист, я против диктатуры пролетариата – впрочем, в это понятие несколько лет назад внесли поправки. Роль коммунистов заключалась в постоянном напоминании правящей команде, с ее социалистическим большинством, о том, что она – левая. В этом и состоял смысл выпущенных нами плакатов. «Поможем левым остаться левыми» – таков был лозунг.

Конечно, у Робера Ю и у меня ставки были не равны. Он поставил на карту свою политическую карьеру. Я отчасти рисковал репутацией. Вот и вся история.

Ди Фалько: После политики настала очередь телепрограммы «Канал+», где ты смело взялся развлекать публику.

Бегбедер: Эти два примера – два важных телефонных звонка, на которые я ответил согласием, – научили меня в дальнейшем говорить «нет». Так я доказываю, что все-таки усвоил урок. Когда Доминик Фарруджа позвонил мне с предложением оставить «Пари Премьер», перейти на «Канал+» и принять эстафету передачи «Нигде более», на стыке между общедоступными и закодированными программами,[81]отклонить этот вызов мне было бы не легче, чем отказать Роберу Ю.

В противоположность предвыборной кампании кандидата от коммунистов, здесь одним из решающих аргументов были деньги. Много денег. Конечно, на мне лежит немалая доля ответственности за эту неудачу, при наличии, впрочем, смягчающих обстоятельств. Среди них прежде всего постоянная смена начальства: за те три месяца, что я вел передачу, руководителей канала без конца увольняли. Напомним: четыре генеральных директора сменили друг друга за один квартал, в течение которого я ежедневно пытался выполнить свою часть работы. Я рисковал так же, как они! Лескюр, Мессье, Кутюр и Фарруджа – за короткий промежуток времени всем четверым указали на дверь. Все же это нечто из ряда вон выходящее!