Читать книгу "Черная сага - Сергей Булыга"

А Лузая там уже не было. Подземца тоже не было. Даже следов их не было. Но я прекрасно знал, где их надо искать! Я лег, приложил ухо к скале… И точно! «Бум-м!» – громыхнуло молотом. Потом еще: – «Бум-м! Бум-м!». Это уже Лузай стучит, я это сразу понял. А после послышался смех – это подземец радуется своей хитрости, и это тоже понятно. А после снова: «Бум-м!» и снова: «Бум-м!». Но дальше я уже не слушал. Встал, отряхнулся, вернулся в поселок. Вошел к себе в землянку, посидел, подумал. Потом пошел к Торстайну. Тот меня выслушал, разгневался – и велел, чтобы к нему немедленно призвали Сьюгред.

Когда она пришла, я снова рассказал все по порядку. Сьюгред сказала:

– Негодяй!

– Я, что ли? – удивился я.

– Да, ты! – сказала Сьюгред. – Негодяй. Ты смел меня подслушивать! А этот… Раб! Хотел купить других, а купили его самого. А ярл не покупал!

– Да, это так, – сказал Торстайн. – Когда ярл уходил, мы не слышали молота. И, получается… А что! – воскликнул он. – А если ярл и в самом деле уже дошел до Чертога?! И его там приняли… – Но после спохватился и сказал: – Нет! Это невозможно. А вот Лузая жаль! Он был хорошим воином.

– И взял мой плащ, – напомнил я. – А плащ был длинный, теплый.

Сьюгред молча сняла с себя свой плащ и швырнула его в меня.

– Рад, – сказал я насмешливо. – Премного, – сказал я…

И замолчал, ибо Торстайн вскочил, выхватил меч и воскликнул:

– Будешь молчать – и будет хорошо! А нет – будет плохо!

Я опустил глаза, чтобы он не видел, как они сверкают. И он, ничего не заметив, велел, чтобы я скорей проваливал. И я ушел. Я не люблю Торстайна. Он человек недобрый и мстительный. И его дочь ему подстать. Я двадцать лет служил этой семье, я проливал за них кровь, и что я за все это получил? Богатство? Славу? Нет, женский плащ! Короткий, весь расшитый бисером! Как будто я… Тьфу, гадко объяснять! И я пошел и бросил его псам. Псы были голодны, порвали плащ, сожрали. На следующий день Торстайн спросил:

– А где твой новый плащ?

– Не знаю, – сказал я. – Да и зачем мне плащ? Я же в поход не иду.

– Да, не идешь. Куда тебе такому!

А я подумал, что если бы даже и мог, то все равно с ним не пошел бы! Потому что…

Но не будем забегать вперед. Итак, все по порядку. А он был такой: вот настал день Старшего из Виннов, и, по обычаю, Торстайн и все его дружинники ушли в поход, бить морфов. То есть тех самых дикарей, которые живут за сопками, в топких болотах. Весной, как только сходит снег, морфы выходят из своих берлог, приходят к нам и грабят нас, и жгут наши дома, и убивают всех подряд. И мы тогда их тоже убиваем, сколько сможем. Но их такое множество, что их всех не перебить. А летом по болотам не пройти, поэтому мы ждем зимы, и вот тогда уже приходим к ним и разрываем снег, и ищем их берлоги. А морфы в это время крепко спят! Они как засыпают с осени, так после спят до самой весны. Поэтому зимой, на Старшего из Виннов, когда у морфов самый крепкий сон, мы и приходим к ним и убиваем их!

Так было и тогда: Торстайн собрал дружину и ушел бить морфов. А женщины и дети, рабы и старики… и я – все мы остались во Фьорде. Я сторожил корабль вместе с двумя мальчишками. А появляться в поселке мне было строго-настрого запрещено. Так повелела мстительная Сьюгред. Поэтому вернулся я к себе только тогда, когда из похода вернулся Торстайн.

И вот Торстайн и все, кто с ним ушел, вернулись, и мы сошлись, и на пиру нам было сказано: они ходили к Шапке Мира! Ну да, конечно же, подумал я, Торстайн не удержался. Правда, он затеял это еще здесь, еще до похода на морфов, я это тогда еще чуял! Так что теперь, на пиру, Торстайн бесстыже лгал, когда сказал, что это у них получилось совершенно случайно. Он так рассказывал:

– Нет, я не ожидал того! Да и никто не ожидал! Мы тогда уже третий день как потеряли тропу и шли наугад. Вдруг Дарки закричал: «Смотрите!» И это было удивительное зрелище! Вокруг, куда ни посмотри, было черным-черно, а там, куда он нам показал, горела яркая полоска света. Мы сразу догадались, что это такое, поэтому поспешно сошли с саней, опустились на колени, и стали жарко прославлять наших великих Братьев-Прародителей. Ведь мы тогда очень надеялись на то, что если они сейчас смилостивятся над нами, что еще совсем немного – и мы войдем в Чертог!

– А дальше было что? – спросил я.

А дальше, как рассказывал Торстайн и это дружно подтвердили все его спутники, первым делом они пересчитали все имевшиеся у них запасы съестного и пришли к единодушному выводу, что этого у них вполне достаточно для дальнейшего продолжения похода. Ведь, как давно уже известно, даже в самую тихую и безветренную погоду Шапку Мира можно рассмотреть только тогда, когда ты находишься от нее не далее, чем в восьми переходах, а у моих сородичей припасов было на все десять. То есть риск, как они посчитали, был небольшой. Передохнув и накормив собак, они зажгли костер, сожгли на нем великие дары, пропели гимн – и двинулись дальше.

Погода была ясная, морозная. Торстайн и его люди пребывали в таком прекрасном расположении духа, что им казалось, будто едва ли не с каждым их шагом заветная вершина становится видна все лучше и лучше, иными словами все ближе и ближе. И вообще, первый, второй и третий переходы они прошли безо всяких трудностей и неприятностей. А на привалах они каждый раз возжигали на своих кострах богатые дары.

Четвертый переход был посложней, потому что тогда поднялся сильный встречный ветер, запуржило. А когда мои сородичи наконец остановились на привал, развели костры и только приготовили еду…

Из темноты вдруг показался странный человек. Он шел мимо костров и всех приветствовал по именам… хотя никто его не знал! А был он из себя ничем не примечательный – плащ, под плащом кольчуга, меч, а на лицо он бы не стар, но и не молод, был как все мы белобров и как все бородат. Других примет у него не было. И вот этот странный и никому не известный человек подошел к костру Торстайна и сел там, не спросясь и не представившись. Он только сказал:

– Торстайн, я очень голоден.

Торстайн велел подать ему еды, и незнакомец ел. Торстайн был очень недоволен, но молчал. У нас ведь так заведено: кто бы к тебе зимой ни пришел, пусть это будет даже твой самый злейший враг, ты все равно должен кормить его до тех пор, пока он окончательно не насытится.

А незнакомец ел и ел и ел! И все уже почуяли неладное…

Но гость, это на то и гость, тем более гость незваный. Если к тебе пришел незваный гость, значит, тебя испытывает Винн. А может, это и сам Винн к тебе пришел! Поэтому когда незнакомец съел все, что было в их котлах, Торстайн велел развязывать мешки с припасами, и незнакомец снова ел – уже холодное, сырое. А ветер завывал и завывал. А снег сыпал все гуще и гуще. Мороз крепчал…

И незнакомец съел все до последней крошки! Встал и утер ладонью рот, сказал:

– Прощай, Торстайн!

– Прощай.

Незнакомец надел рукавицы, поправил капюшон плаща, неспешно развернулся… И тут же исчез! Исчезли и последние сомнения: конечно, это к ним являлся Винн. Но для чего? Торстайн сказал: