Читать книгу "Лица - Джоанна Кингсли"

— Ну что скажешь, моя храбрая казачка? Достаточно отведала жизни, чтобы отступить в ресторан?

— Пожалуй, — вид голых женщин, призывы с плакатов совершить замысловатый половой акт смущали ее. Она больше была озадачена, чем поражена. Ее давно ничто не поражало, кроме расчетливой недоброты. Но смущение росло из-за контраста испытываемого желания к Дэнни и мерзостью секса на продажу.

— Ну что ж, пошли, ты и я, — он взял ее под руку Высокие каблуки делали ее чуточку выше. — «Когда вечер распластается на небе, Как больной, усыпленный на столе…»

— Красиво.

— Элиот. «Любовная песнь Альфреда Пруфрока». Очень красиво. Стихотворение о мужчине: горящий желанием объявить о своей любви к женщине, но боящийся этого.

— А чего он боится? — пульс застучал в ее ушах.

— Он боится, что ему откажут, — Дэнни быстро вел ее к выбранному ресторану. — Осмеют.

— Почему с ним могут так поступить?

— Она может решить, что он слишком незначителен.

— Ты? Незначителен? — Жени почувствовала, как сердце подпрыгнуло к горлу. Она себя выдала.

Несколько ужасных мгновений он не отвечал. Не ослабил хватку ее руки, не замедлил шага. Как бы ей хотелось, чтобы ночь поглотила ее.

Наконец он заговорил:

— С первого мгновения, как я тебя увидел, Жени, я понял, что хочу лечь с тобой в постель. Но потом осознал, что это дурная мысль, — она украдкой посмотрела на него. Он по-прежнему не повернул к ней лица и держался в профиль. Слова летели прямо перед ним. Твоя красота, как первая звезда на небе, приманка для всех мужчин. Я не хочу быть одним из них.

— Дэнни, ты… — ее голос сорвался.

— Вскоре я понял, что ты человек с сильным умом, выбрала свой путь и не свернешь с него. И ты должна знать, моя царица, что я юноша самовлюбленный и хочу, чтобы весь мир крутился вокруг меня или лучше лежал у моих ног, — он оглядел ее, и она ответила ему улыбкой. — Есть кое-что и еще. Я беден, а ты богата.

— Все, что у меня есть, взято в долг — не мое, — и за солидную цену, хотелось ей добавить.

— В долг или насовсем — мы из разных миров, моя королева.

— Но это не имеет значения!

— Имеет. Все имеет. И очень большое, — они подошли ко входу в ресторан. Он придержал Жени и слегка подтолкнул внутрь — из их ночи в ярко освещенное помещение.

Они сели за столик, выбрали блюда, и Дэнни стал вновь перечислять, что они видели в Зоне Боевых Действий — его слова высвечивали сценки, которые тогда она едва ли подметила: заблудшие души, предположил он, обреченные существовать, а не жить.

Пока он говорил, Жени смотрела на него, согретая его великолепием и близостью его тела.

О самих себе в тот вечер они больше не говорили, но, вернувшись в общежитие, Дэнни потянул ее со света и настойчиво и грубо поцеловал. Она ощутила его желание, и ее саму пронзило болезненное влечение, которого она никогда не испытывала раньше.

Спустя два дня она услышала разговор в дамской комнате Библиотеки Гутмана:

— Вчера я поимела, что надо! — рассказывала одна из девушек. — Действительно потрясающе! Невероятный парень этот сумасшедший венгр.

— Ты имеешь в виду писателя? — переспросила другая, и холодный страх сжал Жени.

— Его самого. Дэнни. Ну, и горяч! Даже я запросила пощады — понимаешь, дорогуша, что это значит.

Они рассмеялись и вышли, дверь захлопнулась с глухим стуком. Жени осталась на месте, будто замороженная.

Тем же вечером она позвонила Лекс в Холиок и, как и предполагала, была приглашена. Она знала, что в этом году каникулы совпали так, что можно было провести Пасху с семьей Вандергриффов. От Пасхи их отделяло меньше недели. Жени пробормотала благодарность и приняла приглашение.

Дайамонд Рок в Западной Монтане совместно принадлежал Филлипу Вандергриффу и его братьям. Имение на 20-ти тысячах акров земли включало семь строений, конюшни, несколько навесов и японскую пагоду. Пагода была совсем неуместной прихотью на раскинувшемся ранчо; все остальное носило функциональный характер, поскольку располагалось на границе.

Стиль жизни оказался простым и неформальным, как в Топнотче — огромное богатство укрывалось под кажущейся простотой.

Везде, но не в пагоде. Она была построена отцом Филлипа, известным ловеласом, и предназначена, чтобы проводить в ней соблазнительные вечера. Теперь ее редко использовали. Тем не менее, через несколько часов после приезда, Пел пригласил Жени прогуляться к пагоде.

Он говорил обо всем, но прежде всего о том, что казалось ему самым важным — о выборах 1964-го года, на которых Кеннеди должен был баллотироваться на второй срок: как перевыборы повлияют на его, Пела, карьеру, не пошлют ли его в Западную Европу во время второго срока Кеннеди.

В предвечерних сумерках небо окрасилось пунцовым цветом. Жени слушала, что он ей предлагал: богатство, надежный брак с преуспевающим дипломатом, легкую жизнь, блеск высшего общества.

Имение убегало за горизонт. И оно было лишь одним из тех, какими владели Вандергриффы. Дома по всему миру и круг друзей, способных влиять на мировое мнение. Мег и Филлип лишь три дня назад вернулись с ранчо Джонсонов недалеко от Остина в штате Техас, где они гостили у вице-президента и леди Берд Джонсон.

Пел подвел Жени к пагоде. Никакого блеска в Пеле не было, его серьезность успокаивала и казалась милой. Когда он поцеловал ее и погладил по волосам, Жени подумала, что сможет забыть Дэнни. И с горячностью ответила на его второй поцелуй, но, увидев светящееся от радости лицо юноши, ощутила вину — он решил, что она дала ответ.

Придя к обеду, они нашли Лекс, вышагивающей в столовой. Ее одежда была в беспорядке, и она казалась явно возбужденной. Во время еды она оставалась напряженной и беспокойной. Порой она забывала, о чем говорила, и недосказанные предложения повисали в воздухе, как оборванные струны.

Позже, когда Жени поднималась с ней наверх, Лекс пробормотала:

— А что ты чувствуешь от того, что такая красивая?

— Я никогда об этом не задумывалась.

— Никогда, — повторила Лекс, идя впереди. Я тоже никогда не задумывалась, что значит быть богатой, пока меня об этом не спросила женщина, всю жизнь работавшая до десятого пота. Каждому судьба назначает, кем должен быть, — последние ступеньки она одолела бегом и отказалась открыть дверь Жени.

* * *

Жени подозревала, что внимание Пела к ней, хотя бы отчасти, стало причиной плохого настроения Лекс и хотела, чтобы он скрывал это. Но юноша был влюблен и не замечал несчастий сестры.

За завтраком Лекс поинтересовалась вслух, не отправиться ли им с Жени на следующий день в поход. Услышав предложение, Жени просто подпрыгнула:

— Здорово! Только мы вдвоем. Я захватила походные ботинки…