Читать книгу "Ее лучшая роль - Роберта Ли"

— Я ни разу как следует не разговаривала с Полом с той ночи, когда он узнал, кто я, — наконец сказала она. — Именно это я и сделаю прежде, чем буду думать о браке с тобой. Я поверю только тогда, когда он скажет мне сам, что не любит меня.

— Какая же ты мазохистка! — Десмонд раздраженно встал и схватил пальто и шляпу. — Удостоверься, что он тебя не хочет, и потом возвращайся ко мне. Я буду тебя ждать, как последний дурак.

Он вышел, а она осталась посреди комнаты, дрожа от нервного возбуждения и усталости. Жестоко было так разговаривать с Десмондом, причинять ему боль, но другого выхода не было. Прошло уже много недель с того времени, как Пол узнал, что она Энн Лэнгем. Наверное, теперь он сможет выслушать ее доводы? Если он увидит и обнимет ее, он сразу поймет, что только с ней будет счастлив.

Она старалась думать об этом, когда в понедельник вошла в вестибюль «Маррис-театра» и увидела Пола, разговаривающего с Эдмундом. Это был горячий спор, и ни тот ни другой не заметили ее, пока она не поравнялась с ними. Тогда толстяк-режиссер схватил ее за руку:

— Как чудесно повидать тебя, Энн. Я слышал, что ты можешь в любой момент улететь в Голливуд.

— Вы что-то не то слышали.

— Нет, то, — запротестовал он. — Я во время уикэнда видел Бектора, и он рассказал мне о том, что ты получила предложение.

— Я получила пару предложений, но не приняла их. — Она посмотрела на Пола: — Как поживаешь?

— Очень хорошо. — Он избегал смотреть ей в глаза и снова повернулся к Эдмунду: — Говорю тебе, я не могу сейчас снять ее с показа. Я финансирую постановку, и она должна быть успешной.

— Такая, как она сейчас, она не продержится и недели.

— Полагаю, ты имеешь в виду Сирину?

— Ты правильно полагаешь! — Эдмунд вскинул руки к небу. — Я понимаю, почему ты дал ей роль: вы с ней помолвлены, и ты хотел осчастливить ее. Но если тебя волнует судьба пьесы, тебе надо взять другую Мэри-Джейн!

— Сирина — единственная, кого я вижу в этой роли! Когда я первый раз услышал ее, это было чудесно. Ты должен поверить мне!

Эдмунд пожал плечами, и, увидев этот жест, Пол сжал кулаки.

— Если бы я мог доказать тебе, что знал, что делал, когда давал ей эту роль… Если бы я смог доказать, что дал ей эту роль не потому, что… не из-за других соображений… тогда ты бы успокоился?

— Как ты можешь доказать это?

— Подожди и увидишь. По правде говоря, я сам не знаю, почему не подумал об этом раньше.

Пол сердито выскочил из театра, и Энн поспешила за ним:

— Пол, подожди! Я хочу поговорить с тобой.

— Нам нечего сказать друг другу, — ответил он, не оборачиваясь.

— Пол, ну пожалуйста!

— Я занят.

Она побежала быстрее.

— Но ведь тебе все равно надо есть? Ты же идешь на ленч?

Он не замедлил шага, и она должна была почти бежать рядом. Они прошли по Стрэнду, пробираясь через толпу, мимо Олдвича, перешли главную дорогу и повернули на боковую улицу. Выбившись из сил и задохнувшись, Энн остановилась, грудь ее судорожно вздымалась, на глаза навертывались слезы.

Как будто почувствовав, что ее уже нет рядом, Пол обернулся и, увидев, что она, шатаясь, стоит на мостовой, вернулся к ней. По лицу его промелькнуло выражение, показавшее, что в нем проснулись угрызения совести.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я не могу… говорить, — задохнулась она. — Ты ходишь слишком быстро.

— Мне некогда.

— Может, мы где-нибудь выпьем кофе?

Он нахмурился:

— Хорошо. Там дальше по шоссе есть кафе.

Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной, разрисованной под мрамор.

Оказавшись лицом к лицу с ним, она никак не могла собраться духом и выложить то, что накопилось у нее на сердце. Она взяла ложечку и стала мешать кофе.

— Мне было очень грустно услышать о твоей пьесе, — наконец-то неловко проговорила она. — Отец рассказал мне…

— Твой отец был изумителен.

— Я очень рада. Я знаю, что ему очень нравится роль Фрэнка.

— Он просил освободить его от контракта.

Она была потрясена:

— Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал.

Пол пожал плечами:

— Я не виню его. В конце концов это должно было стать его возвращением, и ни к лицу ему участвовать в провале.

— Но это была очень хорошая пьеса, — запротестовала она.

— Была? — По его лицу пробежала тень горького разочарования. — Даже ты говоришь о ней в прошедшем времени.

— Я не это имела в виду. — Она машинально положила второй раз сахар в кофе и, подняв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом.

— Я не знал, что ты пьешь кофе с сахаром, Энн.

— Не пью.

Он поменял их чашки местами, отхлебнул и сделал гримасу:

— Ну, так как? Как ты чувствуешь себя в роли звезды?

— Я не звезда.

— Ну, ну, друг перед другом мы можем не демонстрировать ложную скромность! Ты на пути к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение.

Она ничего не ответила, и он потер щеку таким знакомым ей жестом.

— Что там такое сказал сегодня Эдмунд… что-то о предложениях из Голливуда?

— Они не очень интересные, — торопливо ответила она.

— Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.

— Ты очень добр, что так говоришь, но я хотела сказать не о себе.

— Неужели? — иронично осведомился он. — Я полагал, что все женщины хотят говорить только о себе.

Разговор шел совсем не в ту сторону. В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.

— Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой.

Он отодвинул свой стул от стола и откинулся на спинку, скрестив на груди руки.

— Очень хорошо. Могу дать тебе десять минут.

— Неужели мы должны разговаривать как чужие?

— А разве мы не чужие?

— Как ты можешь это говорить? Разве мы ничего не значим друг для друга? — Ее голос дрогнул. — Ты видишь, в том, что касается тебя, у меня нет ложной гордости. Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила неправильно, когда стала работать у тебя и…

— Дорогая моя девочка, — прервал он ее. — Я давным-давно простил тебя. Пусть это не тревожит твою совесть.