Читать книгу "Все дороги ведут в загс: Повесть - Александра Авророва"

При этих словах Марина запнулась, и майор добавил:

— Обесцветить волосы и снять очки. Не волнуйтесь, страшная тайна большинства блондинок мне известна.

Собеседница засмеялась.

— Ну, да. А я думала, мужчины подобных вещей не замечают. Короче, Майка преобразилась и добилась своего. Но прежде, чем добиваться своего, не мешает поразмыслить: а свое ли это? Она завоевала Лешку, изображая из себя не то, что есть, но и сама видела вместо него нечто совсем иное. Она пыталась заставить его быть таким, как ей представлялась, а у него не вышло. Естественно! Оба набили шишек и все равно расстались. А теперь Майка для Леши — мечта, мираж, недостижимый идеал. Это куда для него лучше. Жизнь отдельно, идеалы отдельно. Да он бы умер от ужаса, согласись Майка за него выйти!

— И после этого вы уверяете, что не презираете его?

— Конечно. А по-вашему, хорошо относиться и не замечать недостатков — одно и то же?

— Ладно, — свернул тему Алферов, довольный тем, что заставил-таки Марину горячиться, — значит, Вольские вне подозрений. Ну-ка, а что накопали мои парни?

Он позвонил по мобильнику и вскоре сообщил:

— Все сходится. У Вольских алиби. Правда, в офисе стоит струйный принтер, но они сейчас у многих. А вот с госпожой Павловой дело сложнее… Кстати, Марина, что ж вы ее-то упустили? Всех посетили, а ее нет. Недосмотр!

— А я пыталась, — откровенно призналась собеседница, — но она не захотела. Я ее подкараулила у входа в банк, когда она шла с работы. Мол, случайно встретилась и хочу поболтать. Она поболтать никогда не отказывается, а тут сказала, что страшно болит голова. Настаивать я не решилась. А что, у нее нет алиби?

— В том-то и дело, что нет. Она взяла с утра пол-отгула. Неожиданно позвонила и отпросилась, хотя никогда раньше так не поступала. Кстати, у нее дома есть компьютер со струйным принтером, подарок банка. Она считается в банке прекрасным работником.

— А чем она мотивировала отгул?

— Головной болью.

— Может, правда?

— Может. А может, и нет. Вот что! Вы не захватили с собой обещанных фотографий авроровцев?

— Захватила.

— В таком случае, не хотите ли съездить к одной наблюдательной старушке? Надеюсь, она еще не легла спать.

— Конечно, хочу. Только…

— Да?

Марина, немного смутившись, попросила:

— Можно позвонить с вашего телефона? Буквально на минутку.

Алферов молча протянул трубку. Настроение снова упало. Перед кем это она обязана отчитываться?

— Мама? Я приеду поздно. Раньше одиннадцати не ждите, хорошо? Ну, сейчас ведь светло!

— Я довезу вас до подъезда, так что пусть не беспокоятся, — громко произнес майор.

— Меня довезут до подъезда, — повторила Марина. — Ну, пока! Извините, Александр Владимирович. Меня вовсе не обязательно довозить.

— Ну, конечно, — покладисто согласился он. — Я обязательно брошу вас посереди дороги, лучше всего на пустыре. В наших кругах это называется профилактикой преступности. Поехали?

Наталья Устиновна, слава богу, не спала и с большой охотой впустила гостей.

— Ты ему жена? — с интересом спросила она Марину, оглядев ее с головы до ног.

— Нет, — испуганно отчиталась та. — Я свидетель.

— Тогда ладно. Тогда ты не виноватая. А я тебя ругать хотела.

— В чем не виноватая? — опешила Марина.

— А вот!

Наталья Устиновна ткнула пальцем в алферовскую рубашку.

— Мятая, — назидательно сообщила она. — Я еще днем приметила. Жена есть?

— Нет, — тоже не без испуга отчитался Алферов. Он ведь точно эту рубашку гладил! Неделю назад или около того. Короче, после стирки.

— Плохо. Небось, желудок больной? Травки пьешь? Зверобойчик там…

Майор, у которого и впрямь начиналась язва (а трав он, разумеется, не пил), поспешно попросил Марину:

— Фотографии! Фотографии покажите.

Фотографии Наталья Устиновна разглядывала с упоением.

— Эта пигалица прискакала примерно полдвенадцатого, — заявила она про Леночку Бальбух. — А вышла уже после вашего, товарищ майор, приезда. А вот это та самая баба из золотой машины. Ну, она зашла в подъезд в десять, а вышла в одиннадцать. — Здесь речь шла о Свете.

— Замечательно! А еще кого-нибудь из этих людей вы видели?

Старушка в очередной раз дотошно просмотрела снимки.

— Эта тетка ходит иногда, но сегодня не была, — и она указала на Павлову.

— Что значит — иногда?

— Иногда, оно иногда и есть. Ну, в год раз или два. Я думала, она кому-то здесь родня. Дальняя.

— А когда вы ее видели в последний раз?

— С месяц назад, что ли? А остальных ваших людей не знаю. Юрского Владимира Борисовича знаю, конечно, чай, не безграмотная, но лично видеть не привелось.

— А пропустить вы сегодня никого не могли? — осторожно поинтересовался Алферов. — Отвлеклись на что-нибудь… ну, мало ли…

Слава богу, Наталья Устиновна не обиделась.

— А могла. Вот как баба уехала в золотой машине, ко мне подружка прибежала. Во-он из того дома напротив! У нас, говорит, такие дела, бежим, а то не успеем! — Наблюдательная старушка презрительно фыркнула. — Ну, и чего такого? Собака кошку на дерево загнала — эка невидаль? Знаете, — она заговорщицки понизила голос, — бывают такие бабки любопытные, угомону им нет. Вот моя подружка из таковских. Хорошая бабка, но уж больно ей до всего дело.

Алферов сочувственно кивнул, не собираясь спорить с утверждением, что многим бабкам свойственно неуемное любопытство. Впрочем, данное качество вовсе не казалось ему недостатком.

— И надолго вы уходили?

— Четверть часика, не больше. Может, кто и прошмыгнул. А, как я вернулась, скоро пигалица пришла.

— Наталья Устиновна! — торжественно обратился майор. — У меня вся надежда на вас. Без вашей помощи милиции не справиться. С самого утра… часов с восьми… припомните, заходили ли в подъезд посторонние? Такие люди, которых раньше здесь не бывало.

— Так с утра или с восьми? — встревожено уточнила собеседница. — А то с утра я за творогом ходила на угол, к молочной бочке, а сюда вернулась… да вот не раньше, чем часиков в восемь. Может, даже чуток попозже.

— Очень хорошо! Вот вы сюда вернулись, люди на работу пошли, а таких, кто, наоборот, приходил бы, наверняка было мало. Так?

— Так. Валька вернулась с ночной смены… потом эта, ну, девка одна есть. Камень в пупке блестящий и возвращается по утрам. Срамота!

— Но этих вы знаете, а чужие были? Не здешние?

— Был один… дурной такой. Попозже, после девяти. Даже еще попозже. Он недолго был, а как ушел, скоро золотая машина приехала. Точно!