Читать книгу "Бойтесь напуганных женщин - Лариса Кондрашова"

— Какие затраты? — поинтересовалась Тоня. — Оплату моего скромного труда?

— А доставку, — разгорячился директор, — а кран, а площадку, на которую мы вывезли уже пять машин гравия?! Представляю, каких трудов будет стоить доставка остальных камней. Вряд ли они лежат возле дороги и их можно вывезти без помощи автокрана…

— Если совхозу это невыгодно, тогда зачем и затеваться?.. — фыркнула Тоня.

— Не то чтобы совсем невыгодно. Этот, как его, пиар еще никому не повредил.

— Все равно не понимаю, зачем вам пиар? — продолжала допытываться Тоня.

— Не государственные мозги у вас, сударыня. Представь, сегодня губернатор края небось и не знает, где находится наш поселок, правильно? И если обращаться к нему с какими-то своими проблемами, может и отказать. А так… Кто прославляет край, куда едут толпы туристов, где культурная жизнь бьет ключом, тем и помогать надо…

— Ну уж и ключом!

— До чего же ты вредная женщина, Титова! Недаром наши мужички-холостячки тебя боятся. Ходят вокруг, облизываются, а ближе подойти боятся…

Тоня могла бы сказать, что некоторые таки осмелились, подошли, но тут же подумала, что говорить о таком, конечно же, постесняется. Так и будет жить и в каждом мужчине видеть потенциального насильника.

Лавр с новым интересом взглянул на нее.

— Так что, сможем мы ее погрузить? — ворвался в мысли Тони голос Леонида Петровича.

Лавр вернулся к машине, вытащил из нее небольшую дорожную сумку, а уже из сумки — саперную лопатку, подошел к Плачущей девушке и осторожно стал копать у ее основания. Потрогал фигуру, пробуя, не шатается ли, и наконец кивнул каким-то своим мыслям.

— В крайнем случае придется использовать отбойный молоток, — сказал он директору.

— А она не треснет?

— Будем надеяться, — пожал Лавр плечами.

— Постойте, а где же водопады? — воскликнула Тоня, увидев, что мужчины опять идут к машине.

— Да вон они, — махнул директор, — надо через эту речушку перебраться, там другая есть, пошире. Приток Челбы…

Тоня с сожалением взглянула на свои ноги, обутые в короткие кроссовки, больше напоминающие кеды. В такую холодную воду войди — воспаление легких обеспечено.

Но долго горевать ей не пришлось. Не успела она охнуть, как Лавр подхватил ее на руки, чтобы перенести через речку.

— Вы там недолго, — крикнул им вслед директор, — а то мне еще в район ехать!

Один раз Лавр поскользнулся и, удерживая равновесие, крепко прижал ее к себе, но Тоня должна была с сожалением признать, что даже следа того самого одеколона на его коже нет.

Почему с сожалением? Потому что поняла, что ей бы хотелось знать, что тогда ночью это был он…

Нет, не то чтобы ей нравились насильники, но вообще-то впервые в жизни она чувствовала себя спокойно в мужских крепких руках. То есть Тонин муж Михаил тоже не был задохликом, но она могла представить его себе в виде мурлыкающего тигра, о котором никак нельзя сказать наверняка, что он приручен и не нанесет человеку никакого вреда…

Надо же, однако, как вывихнуты у нее мозги! Она хотела бы знать, что этот мужчина, который сейчас нес Тоню на руках, совсем недавно ее изнасиловал!

Между тем Лавр поставил ее на землю, и она увидела, как за узким перешейком со скалы высотой метров пять низвергается вода, с ревом, брызгами во все стороны, и как этот ревущий поток шутя ворочает многопудовые камни и тащит их за собой словно играючи. Впрочем, эта игра потоку как бы надоедает, он бросает очередную каменную глыбу, тащит за собой следующую, и так на всем пути…

— Отчего-то наблюдая за водой, льющейся из крана, я никогда не думал о том, что она может быть такой сильной. Вроде и река неширокая, а камни ворочает — будь здоров, — сказал поверх ее плеча Лавр.

Завороженная зрелищем Тоня не помнила, сколько так стояла, пока ее не коснулась рука Лавра.

— Ну что, побрели обратно?

Она скосила взгляд на его ноги, кстати, тоже обутые в кроссовки, и спохватилась:

— Конечно же, надо идти! Тем более что у тебя промокли ноги… Знаешь, — вспомнила она, — а у меня в сумочке есть коньяк.

— В самом деле? — не поверил он.

— В такой плоской фляжке, подруга мне ее подарила. Дала и говорит: сувенир из Америки. А фляжка серебряная… Она, кстати, все время мне пытается что-то дарить.

Лавр опять подхватил ее на руки и хохотнул:

— Ну, за такой приз я согласен нести тебя на руках даже не поперек, а вдоль!

Что это он вдруг словно назад попятился? Нарочно хочет обесценить ту мимолетную искру, которая промелькнула между ними?

— Скажи, Лавр, а как ты здесь оказался, я имею в виду в Раздольном?

— Наверное, как и ты.

— Ты тоже от кого-то убежал?

Лавр удивленно взглянул на нее и буркнул:

— Не очень удобное время для серьезного разговора. Помолчи, а?

— Молчу-молчу, — пробормотала она, прижимаясь щекой к его груди.

Он опять поскользнулся.

— Ты хочешь нас утопить, — шепнул он ей в самое ухо.

— Да здесь воробью по колено! — фыркнула она.

— То есть ты пытаешься умалить мои заслуги и, как следствие, уменьшить дозу согревающего?

Опять про коньяк! Как ребенок — протянет руку к интересующему предмету и тотчас отдернет, потому что взрослые говорят ему: нельзя!

Странно, от того, что он так, может, и не слишком изящно шутил, у Тони внутри стал размерзаться некий комочек, который до сего времени не давал ей свободно вздохнуть. Все-таки она никогда не могла наплевать на отношения между мужчиной и женщиной. Мол, подумаешь, ночь вместе провели. Не считайте секс поводом для знакомства!

Рассказы подруг о мужчинах-разовиках, то есть тех, с кем у них был мимолетный секс, ее не вдохновляли. Никому не приятно, что его используют, и не обращать внимания на интим она все равно не могла. Вон даже Наде так и не рассказала о мужчине одной ночи.

— Посмотрели? — встретил их дежурным вопросом Леонид Петрович.

— Красиво, — сказала Тоня.

— То-то же, а ты уезжать собралась…

— Когда? — изумилась Тоня.

— Не собиралась? Ну значит, мне наврали. И правильно, в поселке будущего должны жить не только земледельцы и виноделы, но и свой заслуженный художник.

Тоня, не выдержав, прыснула:

— Это кто ж мне такое звание даст?

— Мы дадим представление в край, — не моргнув глазом заявил директор. — Вот торжественно откроем наш музей под открытым небом, начнут к нам разные знаменитости ездить. И станут спрашивать: кто же такую красоту придумал? А мы им: наша художница, Титова Антонина Сергеевна!