Читать книгу "Соня и Александра - Маша Трауб"

Владимир послушно встал, оставил на столе деньги и подал Ирэне руку. Она тяжело облокотилась, он вывел ее из кафе и повел по тропинке.

Ирэна шла тяжело, ей было плохо.

– Рука болит, – призналась она. – Это он виноват в том, что София заболела. Она рано вышла замуж за этого изверга, дочку родила. Терпела его ради дочери. А потом влюбилась, по-настоящему, и хотела уйти. Все знали, что у Софии роман, но никто не проболтался. Радовались за нее, счастья желали. Муж ее поколачивал регулярно, да еще и не работал – трутнем всю жизнь прожил. Когда он узнал, сильно избил. После этого у нее и стало плохо с головой. Она тогда еле выжила, живого места на ней не было. Ну и все покатилось. Он хотел ее в психушку отправить, чтобы кафе ему досталось, но не получилось. София давно все дочери отписала. Такая вот судьба ей выпала.

– А тот мужчина, с которым у Софии был роман? – спросил Владимир.

– Исчез, естественно. Как и тот, от кого дочь Софии ждет ребенка. Мужчины бегут от неприятностей. А женщины терпят. Мой брат, он не всегда такой был. Странный немного, замкнутый, стеснительный. Тоже рисовал, кстати. Лучше меня. Все было хорошо, а потом он сломался. Как будто надорвалось все внутри. После одной выставки критики на него обрушились. И он не выдержал. Это я так думаю. Врачи руками разводят. И шизофрению ему ставили, и аутизм. Но я знаю, что он нормальный. Только ранимый очень, слабый. А его болезнь – защита, кокон, в который он завернулся. Господи, за что ему такое? Софии за что? И мне? За какие грехи? Я в бога давно не верю. И молиться не могу. Я в работу верю, в труд. Только это держит. В семью верю, в близких. Бог может оставить, а родные будут рядом.

– Обычно бывает наоборот. Родные предают, остается только верить в Бога.

Остаток дороги они прошли молча. Ирэна немного успокоилась. Когда они добрались до поляны, там уже шли последние приготовления: Константин помогал установить колонки и микрофон, его девушка ставила в вазы свежие цветы.

– Извините, что все это произошло на ваших глазах, – сказала Ирэна, – пожалуйста, ничего не говорите Дмитрию. Он будет очень переживать.

– Конечно, – пообещал Владимир.

– Знаете, у нас ведь правда удивительное место. Не знаю, как уж так получается. Люди отсюда уезжают другими. Хоть немножко, но другими. И не переживайте из-за Сони. Все делают ошибки. Мне кажется, вы это уже поняли, и все еще можете исправить. Вам нужна семья и дети. Все устроится само собой. Все пройдет, все проблемы уйдут. Вы поймете, что такое настоящая радость и настоящее горе. Поверьте мне.

– Да, – ответил Владимир.

– Спасибо за поддержку.

Ирэна кивнула, пожала ему руку. Рукопожатие оказалось не по-женски крепким, а рука – тяжелой.

Владимир отправился к себе, думая о том, что должен был вмешаться с самого начала, заступиться за Софию, за ее дочь, но он предпочел остаться в стороне. Поступил так же, как те мужчины – убежал от неприятностей. И сейчас он ничем не помог Ирэне. Наверняка Дмитрий на его месте сам бы выбросил в море аккордеон и нашел способ приструнить мужчину. Владимир чувствовал себя предателем. Особенно гадко было от того, что Ирэна поблагодарила его за поддержку, а ведь он не сделал ничего из того, что должен был. И еще он хотел оказаться рядом с Александрой – больше никуда ее от себя не отпускать.

Он пошел к дому другой дорогой – обходной, через крайний от пляжа домик, где жил Давид. И нисколько не удивился, что оттуда доносился смех Сони. Владимир даже не остановился, хотя мог бы постучать в дверь и спросить, что она там делает. Двинулся дальше, не останавливаясь, зашел в дом, включил кондиционер на полную мощь, принял душ, чтобы смыть с себя чувство вины. Несколько капель вина из разбитого кувшина попали на рубашку и брюки, и он с облегчением переоделся.

В холодильнике осталась всего одна бутылка простой воды, зато обнаружилось шампанское. На столе появилась корзина с фруктами. Видимо, гостям сделали подарок по случаю общего праздника. Владимир открыл холодное шампанское и выпил с тем же удовольствием, с которым ел обычный салат из помидоров и огурцов. Взял из корзины яблоко и вышел на поляну.

Соня с Давидом уже сидели за столом. Они тоже пили шампанское. Соня все же была плохой актрисой – она смутилась и изобразила радостную улыбку.

– А где ты был? – спросила она настолько ласково, насколько могла.

– Спал, потом гулял по окрестностям, – ответил Владимир.

Она явно нервничала, ожидая вопросов с его стороны, но Владимир пожал руку Давиду, как давнему другу, и стал рассматривать стоящие на столе закуски.

– Я нашла твои таблетки от аллергии, – сказала Соня заботливо.

– А у меня нет аллергии. Даже странно. Отлично себя чувствую. Ну, как тут обстановка? – спросил он.

– Все хорошо, – быстро ответила Соня. – Константин представил Элину родителям.

Владимир оглянулся и увидел, как Ирэна мило беседует с избранницей сына, проворно расставлявшей тарелки, раскладывавшей приборы и ставившей на поднос бокалы. Ирэна следила за действиями Элины не без удовольствия, отмечая и ловкость, и расторопность.

А потом он обратил внимание на взгляд Давида, обращенный к Соне. Наверное, так же он сам смотрел на нее в первые дни знакомства. Давид не сводил с нее глаз ни на секунду. Не мог насмотреться. Отчего был слегка не в себе. Поправлял рубашку, одергивал манжеты, старался усесться поудобнее. Он не знал, что делать с красотой, которая находилась с ним рядом и до которой он мог дотянуться рукой в любой момент.

На лице Давида читалось все, что произошло с ним ночью и сегодня днем. Это было настолько очевидно, что Владимир даже испытал к соседу жалость. Он знал, что этот морок, это очарование Сониными ямочками скоро пройдет. Так быстро, что будет даже обидно. Но не хотел говорить об этом Давиду. Каждый имеет право быть обманутым. Пусть даже на короткое время.

Соне внимание требовалось не меньше – от взгляда Давида она расцвела и казалась такой невинной, такой искренней, такой прекрасной, что заходилось сердце. Владимир уже давно так на нее не смотрел. Ведь красота оставалась единственным и неоспоримым ее богатством. Больше Соня ничем не обладала. Она не смогла бы стать ни хорошей женой, ни хорошей матерью, ни хорошей любовницей. Но она была красивой женщиной, и слепое обожание было ей необходимо как воздух. Пройдет еще немного времени – и Соня лишится и этого, оставшись наедине со своей пустой душой.

Он решил отойти от этого сколоченного впопыхах нового мирка – ошарашенного чувствами Давида и Сони, наслаждавшейся триумфом, – и подсел к другому столику.

Там расположились домработница Надя и повар Макс. Домработница была хороша как никогда – в вечернем платье, накрашенная. Ей очень шел макияж, а платье обозначало достойные формы. Интересная женщина, которая в молодости наверняка слыла красавицей. Макс, хоть и в поварском фартуке, тоже выглядел иначе – ласковее, спокойнее, благодарнее. Рубашку он украсил галстуком-бабочкой и выглядел как шеф-повар роскошного ресторана. Теперь Владимир поверил, что у Макса за плечами осталось блестящее прошлое, что своими соусами он принес ресторану славу и звезды, что его салаты из двадцати ингредиентов действительно улучшают потенцию, мозговое кровообращение, нормализуют давление и являются панацеей от всех болезней. Владимир был готов съесть любое блюдо из рук этого великого человека. Именно так и выглядел Макс – достойно, скромно, немного застенчиво.