Читать книгу "Франция. Путешествие с вилкой и штопором - Питер Мейл"

За следующие три дня, заполненные процедурами и неизменно превосходной едой, я изменился как внешне, так и внутренне. Обычно во время отпуска у меня регулярно случаются приступы дурного настроения. Перечитав все книги, я начинаю скучать, и тут же моя рудиментарная англосаксонская совесть просыпается и принимается твердить, что надо делать что-нибудь полезное или, по крайней мере, что-нибудь делать. Здесь же все мои обязанности заключались в том, чтобы вовремя появляться на термальной ферме и два раза в день за едой орудовать ножом и вилкой. Больше я не делал абсолютно ничего и, как ни странно, получал от этого удовольствие, чего раньше со мной не случалось. Может, секрет заключался в грязевых ваннах или в нежном внимании всех этих барышень в белом. А может, в том, что никто даже намеком не предлагал мне изнурять себя телесно. Теннис, плавание, пешеходные и велосипедные прогулки — все эти виды физической активности были в нашем распоряжении, но не были обязательными, и мы с удовольствием предавались лени. Я пришел к выводу, что именно в этом и заключается огромное преимущество цивилизованного СПА.

Решив, по-видимому, что после изнурительных дней, проведенных в СПА, его клиенты нуждаются в дополнительном отдыхе, Жерар недавно добавил к своей империи «Домен д'Уше» — коттедж на берегу атлантического океана, примерно в полутора часах езды от основного курорта. Он стоит прямо на пляже — самом большом пляже в Европе: широкая полоса чистейшего мелкого песка, простирающаяся от Аркашона на севере до Биаррица на юге. Здесь нам полагалось три дня предаваться farniente[142], дышать морским воздухом и отдыхать от утомительных грязевых купаний и гидро-массажей.

В отеле нас снабдили картой и подробной инструкцией, и все-таки мы решили, что заблудились, когда свернули на проселочную дорогу, изрытую корнями и уходящую в густой сосновый бор. Чем дальше мы ехали, тем больше становилось корней и тем уже делался туннель среди деревьев. Если бы тут хватило места для разворота, мы непременно вернулись бы назад. Мы уже не сомневались, что ошиблись поворотом и сейчас движемся в никуда. Но примерно милю спустя деревья вдруг стали расступаться, а наверху опять показалось небо. Остановившись на макушке высокой дюны, мы вышли из машины и с высоты увидели деревянный дом с двумя длинными верандами, выкрашенный в песочный и бледно-красный, словно выгоревший на солнце цвет. Он был низким, квадратным и идеально гармонировал с окружающим пейзажем. Рядом стояли еще два небольших домика, точно выстроенных из выброшенных на берег досок, и каждый был окружен миниатюрным садиком. Выложенная деревянными плитками дорожка между дюнами вела к океану, и даже отсюда мы слышали, как разбивается о берег прибой.

Нас встретила молодая пара, Мартина и Макс, которая отвечала в «Уше» за все. Они показали нам комнату и рассказали о программе на ближайшие три дня. Каждое утро до одиннадцати часов в столовой сервируется un brunch copieux[143]. Мартина заверила нас, что его должно хватить до пяти часов, когда нам предложат чай. Обед начинается в половине восьмого, и его будет готовить Макс. «Это не cuisine minceur, — объяснил он, — но все равно еда очень здоровая. Я почти все готовлю на гриле». Он показал на устройство для барбекю у дверей кухни, очень похожее на печурку на колесах, в которой виноградари Прованса сжигают обрезанную лозу. В первый вечер нам будет предложен на выбор суп-пюре из картофеля и лука-порея или фуа-гра на первое, сибас или утиная грудка на второе и два десерта на третье. Мы легко простили Максу то, что он не готовит minceur блюд.

Весь день мы исследовали дом и окрестности. Главное здание, построенное в 1859 году каким-то бароном из Бордо как охотничий домик, вполне можно было фотографировать для журнала «Interiors» или «Côte Sud»[144]. В элегантных комнатах были широкие кровати с пологом, настоящие камины, старинная и простая мебель и полы из широких досок медового цвета. И главное, в них действительно хотелось жить, а такое не всегда можно сказать об очень фотогеничных домах.

Выйдя на улицу, мы по деревянной тропинке дошли до Атлантического океана. Кроме нас на пляже оказался только одинокий рыбак с удочкой, стоящий по пояс в пене. И еще чайки. Мы могли бы пройти по сто километров в одну и другую сторону и все время шли бы по песку. Мы могли бы плыть на запад до самой Америки. Или, погуляв полчасика, мы могли бы вернуться на веранду, выпить чаю и сидеть там, любуясь на солнце, опускающееся в океан. Выбор оказался нетрудным.

В «Уше» может одновременно жить не больше шести человек, и до сих пор мы не видели здесь других гостей. Только за обедом выяснилось, что, кроме нас, здесь обитает еще одна пара. Мы поздравили друг друга с тем, что нам посчастливилось попасть в этот «paradis-sur-mer»[145], как они выразились, и уселись за столик у камина, где нас уже ждали бокалы вина. Как и весь остальной дом, столовая могла бы служить образцом уюта и безупречного вкуса. Все здесь ласкало глаз: каменный пол теплого желтого оттенка, беленые балки на потолке, огонь свечей, отражающийся в хрустальных бокалах, льняные скатерти и салфетки, тонкий фарфор. Столь продуманный интерьер сделал бы честь любому столичному ресторану, не говоря уж об охотничьей хижине, затерянной в дюнах.

Через стеклянную дверь веранды мы видели, как Макс в белом поварском колпаке колдует над барбекю. Мартина подложила в камин полено, долила нам в бокалы вина и открыла новую бутылку, которую мы выпьем за обедом. Все было прекрасно в этом лучшем из миров.

Макс недаром носил поварской колпак — он оказался истинным виртуозом открытого огня. Розовые ломтики утиной грудки, веером разложенные на тарелке, были сочными, нежными и пахли дичью, костром и лесом — результат, к которому я всегда стремился, но ни разу не смог добиться, когда затевал барбекю. Возможно, дело в том, что надо жечь старое дерево и сосновые шишки, а не готовый уголь. A может, достаточно будет купить высокий белый колпак. Или проработать несколько лет на кухне у Жерара и научиться всему, что знает Макс. B «Уше» он готовил все: от супов и фланов до десертов и фруктовых кексов, которые подавались к утреннему чаю. Когда мы уезжали, жене очень хотелось увезти его с собой.

Обед завершился сырами с Пиренеев, кофе и любимым местным успокаивающим средством — большой рюмкой арманьяка. Его справедливо называют бренди с деревенским характером. В нем чувствуется слабый карамельный привкус, и он ударяет по мозгам, точно мул бархатным копытом. Одна доза гарантирует восемь часов глубочайшего, безмятежного сна.

Меня разбудили две ссорящиеся под окном чайки, и я сразу же вспомнил, что сегодня перед le brunch мы собирались пройти хотя бы часть пути до Биаррица. Когда мы вышли из дома, белый как вата утренний туман еще окутывал дюны и смягчал шум прибоя. Одинокий рыбак — возможно, тот же оптимист, что вчера, — подбоченясь, стоял на берегу и не спускал глаз с поплавка, точно надеялся гипнозом выманить сибаса из океанских глубин.