Читать книгу "Записки школьного врача - Андрей Шляхов"

Эмилия Леонардовна заверила возмущенную мать, что незамедлительно примет меры, поблагодарила ее за сведения, попросила сохранить все по возможности в тайне и спровадила восвояси.

– Ты не представляешь, как свирепствовала Леонардовна! – Марина закатила глаза. – Попрыгала по кабинету, выложила весь свой запас нецензурных слов на двух языках…

– На двух?

– Ну да, она же немка и немецкий ее второй язык. Так что между поминанием матери Виктории Николаевны и аспектов ее зачатия, вставлялись нудели, шиксы и шлампы. Я уже за тобой хотела бежать, но тут Леонардовна опомнилась и дала команду свистать всех наверх.

Викторию Николаевну вызвали для дачи объяснений. Ей пришлось предстать перед комиссией из директора, обеих завучей и заместителя директора по безопасности. Склонен подозревать, что Вячеслава Андреевича пригласили в качестве телохранителя – кто его знает, что у сумасшедших на уме? Вдруг набросится? Без грубой мужской силы как-то неуютно.

Разговор (на этот раз за плотно закрытой дверью и потому без дошедших до меня подробностей) длился около получаса.

– Вдруг дверь как распахнется – чуть с петель не сорвало, – рассказывала Марина, – и оттуда с воплями «Никогда! Ни за что!» вылетает Виктория Николаевна… останавливается возле меня и орет им: «Вы пытаетесь отомстить мне за то, что я дисциплинировала свое сознание! Если бы вы знали, сколько трудов мне пришлось приложить для того, чтоб достичь нужного результата! Да откуда вам знать?! Вы же бездари! Тупицы! Ха-ха-ха! Вот вам заявление, выкусите!»

Что-что, а свой интерес Виктория Николаевна блюла строго. Верная привычке не выносить сора из избы, Эмилия Леонардовна попыталась вынудить Викторию Николаевну уволиться тихо-мирно-благолепно по собственному желанию, но потерпела неудачу. Виктория Николаевна совершенно здраво рассудила (ведь далеко не всех психически больных можно считать дураками по жизни), что куда лучше лечить очередное обострение за деньги, нежели даром. В том смысле, что лучше получать деньги по больничному листу во время лечения, чем не получать ничего.

– Я не стану писать заявление! – кричала она уже в коридоре, нарушая чинный гимназический порядок. – И уволить меня по статье не дам повода! Я хочу работать и я буду работать! Я должна работать! Меня некому содержать и собственной гимназии у меня нет!

Увы, злые люди ей не дали работать – Вячеслав Андреевич призвал на помощь двух охранников и выставил Викторию Николаевну с территории. Если честно – то просто сгребли и вынесли за ворота.

Первый «А» временно приняла завуч Надежда Борисовна. Представляю, каково ей пришлось! На сколько вопросов пришлось ответить! И каких! Вот уж не позавидуешь.

В наивности своей Виктория Николаевна и не подозревала, как хорошо отработан в гимназии механизм избавления от неугодных сотрудников. Она, должно быть, считала, что если продолжит ходить на работу и не даст повода для увольнения, то все обойдется. Наивная девочка… Задним числом ей были «нарисованы» два строгих выговора, а сегодняшним она получила третий, «за неисполнение распоряжений администрации». Все три взыскания были оформлены как положено – актами, в которых говорилось, что объяснительные записки Гоцалюк В.Н. писать отказалась, и докладными от кого следовало. Комар носа не подточит. Мало ли чего вы там себе навыдумывали и людям наговорили-наплели! У нас вот – документы. Пронумерованы, подшиты, все, как положено по Трудовому кодексу.

Охрана получила строгий приказ не допускать больше возмутительницу спокойствия в гимназию. Марина сходила на почту и отправила ей ценным письмом трудовую книжку. Взаимоотношения гражданки Гоцалюк В.Н. и гимназии «Пантеон наук» были закончены.

Правда, сама Виктория Николаевна поняла это не сразу. Три дня подряд у ворот гимназии поутру разыгрывалась довольно безобразная сцена. Виктория Николаевна исправно являлась на работу и скандалила, требуя допустить ее на территорию. Охрана отмалчивалась, не вступая в прения. Виктория Николаевна бесновалась за оградой, примерно за четверть часа она выплескивала все свое негодование и уходила, грозя гимназической администрации великими карами, как земными, так и небесными. Так продолжалось три дня. Потом наступили выходные, а в понедельник Виктория Николаевна уже не явилась. Может, ее госпитализировали, а может, устроилась на работу в другое место. Учителя начальных классов – ценные кадры, на рынке труда идут практически нарасхват.

Странно, конечно, получается. По идее, с каждого школьного педагога при устройстве на работу стоит требовать справку из психоневрологического диспансера об отсутствии психических заболеваний. Зазорного или оскорбительного в этом ничего нет, всего лишь разумная предосторожность. Надо же администрации знать, кого она пускает к детям. Сразу же, особенно если вне обострения, человека не разглядишь, в душу к нему во время собеседования не заглянешь. На что уж Эмилия Леонардовна стреляный воробей, а вот проглядела в Виктории Николаевне шизофреничку.

Среди моих учителей тоже были больные на голову люди. Физкультурник Степан Васильевич, бывший боксер, временами впадал в задумчивость, после чего обычно изрекал какую-нибудь мысль. Например, мог застыть во время урока возле гимнастического коня, а минуты через три сказать:

– Не все, что о четырех ногах, модно назвать конем.

Или же зимой вывести нас на лыжную пробежку и весь урок повторять:

– Лыжи не ласты, палки не крылья. Как пингвина ни дрессируй, дельфином ему не быть.

Мы относились к Степану Васильевичу с пониманием. Ясно же – бывший боксер, сотрясения мозга по нескольку раз на дню, хорошо что не все мозги отшибло. К тому же Степан Васильевич ставил всем пятерки, редко когда четверки и не особо придирался к прогулам.

Учительница физики Светлана Ильинична обожала задавать нам логические задачи. Примерно такого рода: «На три дома в деревне приходится по одному колодцу. Почему?» Разумеется, мы начинали возмущаться и утверждать, что задача неразрешима.

– А если подумать? – укоризненно качала головой Светлана Ильинична. – Вы совсем не хотите думать. Ведь ясно, что в трех домах живут родственники! Зачем им каждому собственный колодец? Хватит и одного!

Вы что-то понимаете? Вот и мы ничего не понимали. За подобные задачи учительница не ставила оценок, и мы думали, что она просто глупо шутит. Ну, случается же так, что чувства юмора нет, а шутить хочется.

Много позже, на занятиях по психиатрии я понял, что Светлана Ильинична скорее всего не шутила.

«Так, пожалуй, с представителей всех профессий придется требовать справки, – возразил мне внутренний голос. И с врачей, кстати говоря, тоже. Психдиспансеры только и будут что справки штамповать».

Видимо, Эмилия Леонардовна думала точно так же, как и я, потому что пригласила меня к себе и попросила распечатать ей какие-нибудь тесты на выявление шизофрении.

– Чтобы были под рукой на всякий случай, мало ли.

– Вряд ли что-то дадут вам эти тесты, Эмилия Леонардовна, – честно предупредил я. – Во-первых, человеческую личность в рамки теста не впихнуть, а во-вторых, диагноз должен ставить психиатр.