Читать книгу "Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин"

– Но только не ждите от меня чего-то похожего на научное объяснение, – произнес священник. – Понимаете?

– Конечно, конечно, – ничего пока на самом деле не понимая, поспешно подтвердил В.

Объемный, кругло раздутый, траченый черный портфель вдруг оказался в руках у священника. Священник ступил в сторону и поставил портфель на пол – словно освобождая себя от груза, который будет препятствовать ему сейчас в его объяснениях.

– Такое вам послано испытание, – развел он перед собой руками и, сведя их, переплел пальцы. – Искушение такое. Кому что, а вам эти способности. Кому болезнь посылается, кому нищета, кому бездомье, кому слава. И слава, да, тоже тяжелое испытание, искушение славой – о, страшная вещь. Не позавидуешь, на самом деле…

– Но это все обычное, житейское, это много кому дается! – едва не в отчаянии перебил его В. – А это… это же… – Он не мог найти подходящего слова.

– А может, это через вас – в поучение миру, – не обратив внимания на его восклицание, продолжил священник. – Или, опять же, в испытание. Может быть, и так. Не нам, людям, судить, мы не знаем. Вы, простите, крещены?

Второй раз за последние пять минут В. пришлось сообщать о своем детском крещении. Где-то годика в два, во время какой-то тяжелой его болезни, когда уже казалось… – история, что за пору детства и отрочества излагалась ему при случае тысячу и один раз.

– Но в церковь, я понимаю, не ходите? – более утвердительно, чем вопросительно, осведомился священник.

– Не хожу, – подтвердил В.

– А как вы можете быть уверены, что это все вам от Бога, а не от дьявола?

– Может так быть? – выскочило из В. Тут же, впрочем, он поспешил добавить: – Это имеет значение?

– Вы же хотите объяснения, – сказал священник.

– А как различить? – не в силах уловить, куда клонится их разговор, недоуменно спросил В.

Священник расцепил переплетенные пальцы и снова развел руками. Казалось, он хочет признаться в своей беспомощности. Однако разверзшаяся пауза разрешилась словами, которых В. не ждал, но которые, едва прозвучали, осознались им именно теми, что требовались:

– А вы крестным знамением себя осенять пробовали? Перекреститься, иначе.

– Нет, не пробовал, – признался В.

– Давайте попробуем? – предложил священник, кивком головы приглашая В. пройти туда, откуда вышел несколько минут назад сам. И, не дожидаясь согласия В., двинулся к арочному проему в стене.

В. бросился следом. Священник ступал быстрым широким шагом, В. догнал его чуть ли в центре храма.

– Попробуем? – оборачиваясь к В., с ободряющей улыбкой повторил священник. – Крестились когда-нибудь? Умеете?

В. молча пожал плечами. Голос у него теперь пропал совсем. Нет, не крестился, не умею, хотел он выразить своим безгласым ответом.

– Сейчас научимся, – продолжая все так же ободряюще улыбаться, проговорил священник. – Складываем таким образом три перста, – вытянул он перед собой руку, сложив щепотью большой, указательный и средний пальцы, – другие два подгибаем – и осеняем себя крестным знамением. – Давайте-давайте, – понукнул он В., – повторяйте за мной.

В. сложил, подогнул, вознес вслед за священником сложенные щепотью пальцы ко лбу.

– И вот, в присутствии святых икон, – повел священник другой рукой, указывая на иконостас, – произносите: Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь, – спотыкаясь, но старательно, внятно каждое слово повторил за священником В. Впервые в жизни перекрестившись. Чувствуя, как некрасиво, коряво у него это вышло.

– Вот и отлично. Вот и все. А уж дальше как воля Божья будет, – необыкновенно радуясь, словно бизнесмен, провернувший исключительно выгодную операцию, заспешил священник двинуться к выходу. И подтолкнул В. раскрытой ладонью в спину. – Идемте, идемте. Мне пора, некогда мне совсем. В больницу мне нужно. Соборовать человека, причастить. Вдруг не успею. Непричащенным уйдет – какой грех на мне!

За этими словами они вышли в притвор, достигли сиротски стоявшего на полу портфеля, и священник поднял его.

– Так и что же… – запинаясь, выговорил В., – и все?

– И все, и все, – весело отозвался священник. – Живите с этим. А там как воля Божья будет. Как кривые, хромые, горбатые живут? Вот так и вы.

– Нет, подождите… – В. еще не мог прийти в себя, что-то вроде головокружения было у него. – По-вашему, это нечто вроде уродства? Типа горба?

Священник не счел нужным ответить на его вопрос.

– Давайте через три часа подходите, – быстро, уже на ходу, подлетая к лестнице и запуская себя по ней вниз, проговорил священник, – В. ничего не оставалось, как следовать за ним. – Тогда и продолжим разговор. Исповедуетесь, службу отстоите, а завтра причаститесь.

В. не был готов ответить согласием. Но и сказать “нет” не был готов. Ни к чему он не был готов.

– Может быть, подвезти вас до больницы? – спасательным кругом явилась к нему мысль.

– Спасибо, сам за рулем, – стремя себя впереди В. к распахнутой в ослепительный солнечный жар двери внизу, отказался священник.

Красная “Мазда” был автомобиль у священника. Взяла она с места с тою же резвостью, с какой ее владелец сбегал по храмовой лестнице. Сидя в своем “Фольксвагене”, В. смотрел, как “Мазда” развернулась на площадке перед увалистым сундуком церкви и понеслась из тупика в тесный простор городского лабиринта.

Нужды спешить у самого В. не было. И, проводив взглядом священника, он еще добрый десяток минут сидел у себя в “Фольксвагене” не трогаясь. Глядел на раскрытую нищенской ладонью распахнутую дверь церкви и, чем дольше смотрел, тем внятнее становилось в нем ощущение, что эта нищенка, зазвав к себе, подала ему с такой щедростью, на какую больше негде было рассчитывать. Может быть, подумал он, включая наконец двигатель, и вообще неслучайно привела его дорога в этот тупик?

Такая мысль пришла ему в голову. И странно было бы, если бы не пришла.

21

Барби-секретарша, когда вошел в приемную, снова взглянула на него тем встрепанным взглядом, который, знал он уже, означал, что за дверью кабинета его поджидает встреча с неприятностью. Но спрашивать на этот раз он ни о чем не стал. Она бы не открылась ему, как и утром.

Он ступил в кабинет – и тайна ее взгляда тотчас перестала быть тайной. За столом для совещаний сидела, угощаясь капучино из парадного фарфора, жена. Директор по связям напротив нее, судя по всему, наполнял ее уши байками анекдотического свойства – их отражение лежало благопристойным оживлением на лице жены. При появлении В. это выражение благопристойного оживления застыло, словно одев лицо в маску, а директор по связям, бурно заработав руками, мигом развернул свое кресло к В. Правда, навстречу ему не покатил.