Читать книгу "Под созвездием Меча - Сергей Куприянов"

– Всё? Высказался? Тогда присядь. Садись, говорю.

– Благодарю.

– Благодарит он.

Чиновничий гнев Мухина по большей части был напускным, наигранным, хотя порой случалось и от души. Но сегодня с душой, в смысле кипящих эмоций, было как-то слабовато. Хотя на первых порах Игорь Григорьевич кипел нешуточно. История и впрямь получилась с душком, особенно в освещении Маркуса. Ну что за подлая душонка! Хотя, если рассудить спокойно, то журналист даже здесь не изменил своим хозяевам, сумев перевернуть ситуацию так, что в его потенциальной гибели виноваты офицеры Управления. Это ж уметь надо. Все переврал, а копни – все факты на месте. Любой суд признает. А то, что касается оценок, – человек творческий, впечатлительный, какой с него спрос. Он, словно хронически беременный, реагирует остро и болезненно.

Мухин не был классическим вельможным чином. По складу ума и характеру поведения – аналитик. Если не сказать, интриган. Противостояние Управы и Агентства, не утихающее ни на день, в последние годы выигрывалось Управой как раз за счет его хитроумных операций. Там, где другие берут горлом и наглостью, Мухин брал умом и хитростью. Впрочем, по прикидкам Денисова – хорошо, если он ошибается, хотя и не хочется, – Мухин обречен на проигрыш. В Управе на него косились.

– В общем, так, – сказал Мухин, утопая в своем кресле. – С писакой этим надо покончить. Сам он не угомонится.

Денисову даже не пришлось изображать удивление. Он был действительно поражен. И поражен неприятно.

– В каком это смысле? – проговорил он. Ни в какие кровавые разборки вписываться он не собирался.

– Ой! – поморщился Мухин. – Я тебя умоляю. Ты не о том думаешь. Нужно его просто осадить. Но осадить крепко. По самую шляпку. Безо всякого криминала.

Денисов перевел дух. Ладно, все не так страшно. Хотя и осаживать зарвавшихся и неблагодарных журналистов он тоже не умеет. Его дело – поддержание рабочего состояния маяков и оперативная работа на местах их дислокации, если таковая требуется. А для выяснения отношений с прессой в Управе имеется не только пресс-служба, но и другие люди и возможности, часть из которых, насколько знал или догадывался Денисов, подконтрольны Мухину. Он-то тут при чем?

– Я что, крайний? – неприязненно спросил он. – Другого кого нет?

– Ты – первый. Так что тебе и карты в руки. Спас ты этого, – Мухин поднял взгляд к потолку, подбирая слова, – типа? Он, каким бы дураком ни был, должен это понимать. И ценить.

– У меня, между прочим, другая специальность.

– Вот и хорошо! И, кстати, очень правильно с этой точки зрения. Я вообще не понимаю. Чего я тебя уговариваю? Я же не говорю, что ты должен юбку на голову натянуть.

– Кому? – вставил ершистую реплику Денисов.

– Себе! Девочка ты наша.

– Я вам не девочка! – вспылил он. Отношения отношениями, начальство и все такое, но оскорбления терпеть не собирался и не собирается.

– Вот и хорошо, – быстро отыграл назад Мухин. – Скажу тебе честно. Ситуация напряженная. Этого щелкопера читают. И не только мы с тобой. И роет он очень... Противно роет, что там говорить. Если по большому счету, то Управу вряд ли прикроют, но головы могут полететь. И финансирование обрежут. Короче, ударят по всем нам и по тебе в том числе. Кстати, как дома? Извини, сразу не спросил. Просто мозги набекрень.

– Спасибо, все хорошо.

По большей части это «хорошо» обеспечивалось заработками самого Денисова. Сын, жена, его и ее родители без его денег жили бы лишь на небольшие, в общем-то, социальные пособия. Именно он обеспечивал разросшемуся семейству приемлемый уровень жизни. Что и говорить, по земным меркам он зарабатывал очень хорошо, если не сказать, много. И это вынуждало его примиряться со многими неприятностями, которыми чревата служба. Это же толкнуло его согласиться на участие в публичной схватке Пакита. У него слишком большая семья, в которой он оказался единственным реальным кормильцем. И Мухин это, конечно же, знает.

– Привет передавай. Я тут договорился. В общем, из отдельного фонда мы сможем выделить тебе премию, если ты аккуратно закруглишь эту историю. Хорошие деньги, кстати. Я бы и сам не отказался.

Деньги деньгами, но предложение от этого не стало лучше. Конечно, он не мальчик-колокольчик, кое-чего в жизни повидал и сам не без греха. Но «вбивать по шляпку» ему совсем не улыбалось.

– Если не забыли, я техник, а не интриган какой-нибудь.

Мухин воззрился на него как на окаменелость, внезапно заговорившую за музейным стеклом.

– Знаешь, почему нас, русских, расхреначили без всяких войн и прочих мировых катаклизмов? Потому что не умеем ценить и отстаивать свое, кровное. Другие объединяются, едва только почуят, что их бить собираются, а мы брызги жуем, ждем, пока какой-нибудь очередной вождь появится, который сначала зажмет нас в кулаке так, что кровавые брызги летят, а потом кликнет под свои знамена. Вот тогда нам кайф! Тогда мы – великий народ. А до того терпим. Знаешь, что я тебе скажу? Откровенно. И у меня, и у тебя, даже у наших семей, кроме этой Управы, ничего нет. Ровным счетом. Она нас всех кормит, поит и раздвигает горизонты. Не будет ее – и где мы с тобой окажемся? Сказать?

– Была бы шея, а ярмо найдется, – пробормотал Денисов.

– Во-во! И это, ты считаешь, нормальная психология? Не ярмо надо искать, а дело. Дело, которое тебе по душе. Ну вот скажи, тебе что, не нравится твоя работа? Да если б не нравилась, ты бы хвост свой завил на бигуди и побежал искать другое место. Что, не приглашали тебя в компанию? Там наших специалистов с руками отрывают. Нет, ты мне скажи, почему я вот тебя уговариваю, философию развожу, а какому-нибудь... – Мухин пожевал губами. – Ладно, без имен обойдемся. Ему я не то что прикажу – намекну! – он уже рвется в бой, копытом землю роет. Потому что знает, от добра добра не ищут. Потому что Управа для него и мать, и отец, и все что угодно. Потому что кормит и защищает. Потому что... Словом, понимает он в жизни толк, а не витает в облаках, не ищет некий неведомый, потаенный смысл.

– Ну и намекнули бы. Желающих будет, хоть палкой отгоняй.

– Вот именно. Но мне нужен ты. И знаешь почему? Потому что в данном конкретном деле никто лучше тебя не сработает. Скажу тебе по секрету, только между нами. Дела наши не ахти. Слишком сильные и жадные люди разглядели, что мы набрали силушку, накопили ресурсы. А это опасно и еще завидно. Как это такой кусок мимо их рта проплывает? И нападки этого журналюги только часть атак, которые нам приходится отбивать. Скажу больше. Еще пара таких статей, и появятся уголовные дела. Я даже могу тебе сказать, кто стоит на очереди.

– Неужели я? – недоверчиво ухмыльнулся Денисов.

– Как ты догадался? Ты у нас, случаем, не телепат? – ернически спросил Мухин и вздохнул: – Ну все, повеселились. У меня скоро совещание. Доклад твой я прочел. А вот план работы твоей бригады, извини, не утвержден. Значит, так. Идешь сейчас в секретный отдел. Будешь изучать материалы. Ты меня понял? Рабочие материалы. Вот, – он протянул «карандаш». – Тоже, понимаешь, рабочий материал. Пятая комната. Одноразовое применение. Кстати, по поводу премии я не шутил. К утру жду твои соображения. Все. Действуй. Но помни, дело очень серьезное. В первую очередь для тебя. Баллон лично интересовался тобой.