Читать книгу "Серенький волчок - Сергей Юрьевич Кузнецов"

Таня надела на палец последнее кольцо и Маша вспомнила, как очарована была этими людьми, когда увидела их впервые. Ей казалось, что здесь, в Москве, наконец увидела новых русских людей, способных радостно и открыто смотреть в глаза реальности. Но позитивный новый московский мир оказался таким же непрочным, как экономическое процветание. Из-под умело наложенной косметики в любой момент может проступить лицо обиженной школьницы, а на искусственных ресницах повисают настоящие слезы.

– Я даже попробовала его приворожить, - продолжала Таня. - Терять было уже нечего. К Светкиной ведьме, конечно, не пошла, а просто в Интернете поискала какие-то магические заклятия.

– И как? - спросила Маша.

– Никак, - ответила Таня, - я же спала с ним в последний вечер. И - никаких перемен, я все время чувствовала, что он хороший любовник, только меня не любит. Так что заклятие не подействовало. И вот я на днях подумала - откуда я знаю, что я там наколдовала? Может, что-то напутала. Или кто-то пошутил и выложил в Сеть какое-нибудь не то заклятие? Может ведь такое быть, как думаешь?

– Вполне, - согласилась Маша.

Таня сплела серебряные пальцы, нагнулась над столом и прошептала:

– Я вот думаю, может, это я его так убила? По ошибке? Неверным заклятием?

Это было так нелепо, что и Марик бы не поверил. Маша с облегчением вздохнула.

– Ну что ты говоришь, - сказала она. - Ты же в это сама не веришь! А даже если и веришь, подумай, кто станет выкладывать такое неверное заклятие в Сеть? Разве сумасшедший какой-то.

И Маша продолжала говорить, и радовалась, что может хотя бы так помочь Тане и вдруг подумала, что, может, Таня специально сказала эту глупость про неправильное заклинание, чтобы она, Маша, не чувствовала себя настолько беспомощной перед лицом всего, что ей пришлось выслушать. Из бездны отчаяния Таня задумалась о ней, о Маше, и помогла ей единственным, чем могла - дала возможность почувствовать себя нужной, сказать слова утешения. Жалость и нежность захлестнули Машу, она протянула руку и взяла металлические Танины пальцы своими, теплыми и живыми. Она представила, как они выглядят со стороны - две красивые молодые женщины, утешающие друг друга за столиком модного клуба. И тут Таня сказала:

– Ты не понимаешь. Конечно, это не было заклинание для убийства. Это было заклинание для исполнения желаний. Но, может быть, я как раз и хотела Сережиной смерти?

23

Эта неделя для российского кризиса была переломной. Раньше еще можно было надеяться на благополучный конец, верить, что дефолт - это еще один "черный вторник", доллар подрастет себе немного, а потом откатится назад и все будет как было. Но Дума раз за разом отказывалась признать Черномырдина премьер-министром, рубль стремительно падал, а уличные цены на доллар росли еще быстрее. Во вторник торги признали несостоявшимися, в среду в обменниках доллар шел по двадцать с лишним. Все понимали, что и это не предел: тогда-то и появился анекдот "в чем разница между рублем и долларом?" - "один доллар". Так народная молва объявила рубль бесконечно малой величиной.

Все старались держаться вместе. Хотя никто ничего не страховал, сотрудники "Нашего дома" по утрам приходили в офис, а ближе к обеду подтягивалась и Маша. Пили бесконечный чай, пересказывали свежие слухи, новости и анекдоты. Чебурашка говорила, одна ее знакомая, секретарша крупного банкира, рассказывала, что из банка вывезли всё золото и закопали в лесу: на случай, если запретят хождение наличной валюты. Никто толком не понимал, как связано золото с наличной валютой, но все согласно кивали, да, с них станется, запретят как пить дать.

Абросимов и Майбах на два голоса исполняли самый популярный анекдот:

– Добрый день. Как дела? - мрачно говорил Денис в выключенную трубку своего мобильного.

– Отлично, - с деланной бодростью отвечал Абросимов.

– Простите, - похоронным тоном говорил Майбах, - я, наверное, не туда попал.

Оптимисты считали, что это анекдот про банковских работников, пессимисты - что "про всех нас". Когда Денис рассказал его впервые, Маша подумала, что для человека, с Демосфеновым упорством воспитывающего в себе умение отвечать "замечательно", подобная шутка - белый флаг капитуляции.

Федор Поляков неожиданно гладко побрился и сказал, что этим ограничит свою деловую активность на ближайшие недели: ситуация слишком нестабильна, и чем меньше рыпаться, тем лучше. К огорчению Абросимова, Федор отклонил прекрасный план рекламной кампании: купить грузовик гречки и вручить килограмм каждому клиенту "Нашего дома". Мол, в ситуации форс-мажора мы приходим на помощь нашим клиентам. Федор сказал, что народ не поймет, скажут - они над нами глумятся. Лучше, повторил он, не дергаться, а потом рассказал, что отечественные машины так подешевели, что один его приятель закупил пять автомобилей "Ока", заплатив за все штуку баксов.

– Зачем ему столько? - спросил Денис.

– Сказал - буду девкам дарить, - ответил Федор, и Аля заметила, что на месте девушек отказалась бы, мол, "Ока" - чудовищная консервная банка и при любой аварии складывается в минуту.

Аля теперь уже не была так уверена, что все как-нибудь образуется, но все равно старалась не унывать. Сегодня она предложила гадать на курсе доллара, делая ставки, насколько он вырастет к завтрашнему дню.

– Говорят, - сказала она, - если больше, чем на 30% от сегодняшнего - это к хорошему жениху.

– Зачем тебе гадать? - тут же спросила Света. - У тебя и так от женихов отбоя нет.

– Не говори, подруга, - парировала Аля. - Все мои женихи перечитывают старые сообщения на пейджере и плачут.

Денис погружался в полузабытое прошлое. Магазины пусты, у обменных пунктов - очереди, рестораны закрываются "на ремонт" - да и вообще Москва похожа на декорацию к фильму о временах перестройки. Только церетелевские монументы торчали посреди городского пейзажа редкими золотыми коронками в беззубых деснах умирающего города. Майбах пробовал вспомнить, как наслаждался хаосом и анархией семь лет назад - и не мог вернуть былого восторга. Что-то изменилось за эти годы - и даже если бы мир вернулся к тому, что было, Денис уже не мог стать прежним.

– Почему из магазинов стали исчезать продукты? - спрашивал Абросимов и сам же отвечал: - Потому что у населения кончились запасы 1991 года.

Кончились не только запасы еды и товаров, думал Майбах, кончились запасы веры в будущее, надежды на успешные реформы, просто запасы молодой энергии, в конце концов. Сквозь закрытую дверь кабинета Крокодила Гены он слышал, как плакала Таня, умоляя Семина хоть как-нибудь помочь ей вынуть деньги из "СБС-Агро". Паша Безуглов мрачно ходил из угла в угол, будто не замечая происходящего. Аля обнимала заплаканную Таню и говорила:

– Да не переживай, мы новые заработаем. Квартиры теперь наверняка подешевеют.

Света раскладывала таро, всем желающим предлагая узнать свою судьбу. Вадим с независимым видом подошел к столу и сказал, что несколько лет назад тоже увлекался таро. Денис знал, что в свое время Абросимов увлекался всем на свете: Кастанедой, холотропным дыханием, направленными ЛСД-трипами, картами таро, сатанизмом, старообрядчеством, растафарианством и Дипаком Чопрой. Последнее, кажется, пригодилось ему в работе, хотя Абросимов и утверждал, что основы своего подхода к клиентам почерпнул во время одного из кислотных путешествий. Денис не верил, но понимал, что, раз в полгода с неофитским восторгом принимая новый способ решения всех проблем, Вадим старается поддерживать свой странный, на обе ноги хромающий оптимизм. Он прошел через все увлечения - чтобы прийти к безнадежной любви. Может быть, думал Денис, глядя на Абросимова и Свету, это и есть пять лет разницы. Может быть, через пять лет я снова почувствую себя подростком. Может быть, это и есть история жизни: психоделия как второе детство, несчастная любовь как вторая юность, и все вместе - как обретение единственной зрелости, мне пока еще недоступной?