Читать книгу "Ас Третьего рейха - Валентин Егоров"

Вот и пришлось мне с Динго продемонстрировать им, как следует атаковать противника: мы с высоты и на скорости обрушились на походный ордер вражеских бомбардировщиков, обстреляли их с ближней дистанции и повредили два «Ланкастера», один из которых сильно задымил и вывалился из общего строя. Он снизился до самой земли, встал на обратный курс и медленно поплелся к своему непотопляемому Острову. А второй бомбардировщик перевалил береговую линию и навсегда растворился в Северном море. Затем наша пара атаковала ведущего группы «Ланкастеров» и объединенными усилиями сбила его. Вот в этот момент и появились североамериканские истребители, которые всем скопом набросились на нас и наших коллег, всеми силами стараясь оттеснить нас от «Ланкастеров». Если честно признаться, то мы были чрезвычайно удивлены таким агрессивным поведением североамериканцев: война еще не объявлена, а они, несмотря ни на что, уже бросаются в открытую атаку. Один из летчиков первой эскадрильи ринулся в лобовую атаку на один из истребителей североамериканцев. Парень, по всей очевидности, хотел наказать эту группу наглецов, но в этот момент управляемая ракета сбила его. Все это произошло на моих глазах.

Я смотрел на происходящее и не верил своим глазам, ведь сегодня был один из дней 1943 года, разгар Второй мировой войны, а североамериканский истребитель Р-47 выпускает управляемую ракету, которая, если верить истории развития цивилизации человечества, появится только через пятнадцать лет. Чтобы до конца прояснить ситуацию и найти ответы на все вопросы, а также наказать наших будущих противников за подлое и беспричинное убийство нашего боевого товарища нужно было сбить хотя бы одного североамериканца. В крутом вираже мы с Динго ушли ближе к земле и, задрав носы своих машин, снова пошли в атаку на наших североамериканских друзей, но теперь уже атакуя их с нижней полусферы. Прорывая линию обороны противника, мы с ближней дистанции из пулеметов и пушек врезали по двум Р-47, оказавшимся на нашем пути. Один из североамериканцев невероятным маневром вышел из-под обстрела, а второй получил прямые попадания в двигатель, и тот загорелся. Его пилот откинул фонарь кабины, перевалился за борт истребителя, и вскоре внизу развернулся красный купол парашюта. Следуя нашему примеру, пилоты первой эскадрильи прорвались к британским «Ланкастерам», и в течение минуты завалили три бомбардировщика. Этого оказалось достаточно, чтобы и остальные «Ланкастеры» начали освобождаться от бомбового груза и разворачиваться на обратный маршрут.

Именно в этот момент, когда мы были так близки к желанной победе, я снова заметил вражеский истребитель с бортовым номером 109-99-9 US Army, меня словно кипятком ошпарило, и моментально обездвижились руки и ноги. Североамериканец, особо не скрываясь и не прячась, готовился атаковать немецкую пару истребителей, которая уже заходила в атаку на «Ланкастеры». Эта пара слишком увлеклась подготовкой своей атаки и проглядела появление истребителя моего старого знакомого.

Громадным усилием воли и мощными импульсами головного мозга я удержал истребитель на прежней высоте и скорости, но продолжать бой был уже не в состоянии, руки и ноги отказывались меня слушаться. Бочком, бочком моя машина отползала в сторону, покидая зону воздушного боя, стараясь не попасть в прицел вражеского истребителя. Я почувствовал, что со мной что-то не все в порядке. Нет, у меня не поднялась температура, не появился мерзопакостный озноб и со здоровьем, в медицинском понимании этого слова, все было в порядке. Но во мне исчезла уверенность в самом себе, сейчас я чувствовал себя тем новичком, который впервые сел за штурвал боевой машины.

Мой головной мозг логически правильно оценивал складывающуюся ситуацию и в зависимости от обстановки направлял в мускулатуру рук и ног соответствующие биотоки или импульсы, но на конечном участке пути эти биотоки и импульсы непонятным образом искажались или видоизменялись. В результате изменений в головном мозге, а также потери контроля над руками и ногами с каждой минутой мне становилось все труднее пилотировать истребитель. Я смотрел на показания приборов передней панели истребителя и не понимал, что они мне говорят и что я должен делать, чтобы машина выполнила тот или иной маневр или продолжала полет. В этот момент я словно напрочь забыл все то, чему учился в летной школе и познал в боях на Восточном и Западных фронтах.

Я видел, как мой несколько минут назад такой послушный истребитель начал заваливаться в штопор и падать к земле, но ничего не мог с этим поделать. На последней секунде до касания с поверхностью земли, когда по волшебству, но на краткий момент я стал ощущать и контролировать свои руки и ноги, мне удалось вывести истребитель из штопора и направить его в горизонтальный полет. В этот момент отказало мое зрение, я уже не видел приборной панели истребителя и не мог определить, в каком направлении полетел мой истребитель. Тогда я магией вывел на сетчатку глаз карту Европы и стал на ней строить свой маршрут, ИР машины взял на себя управление ею. В эти секунды я боролся за жизнь, не хотел сдаваться и погибать, сидя в пилотской кабине истребителя со сложенными руками. Я боролся за выживание своего истребителя, чтобы еще на несколько минут продлить свою жизнь, а когда я перевел истребитель в горизонтальный полет, то этим самым продлил свою жизнь до момента полной выработки топлива из баков машины.

Убедившись в том, что сделал все возможное для спасения своей жизни, я плотно прикрыл веками незрячие глаза и откинулся на бронеспинку своего пилотского ложемента, чтобы попытаться понять, что же такое произошло со мной. Я уже было полностью погрузился в эти мысли, когда услышал до крайности встревоженный голос своего ведомого Динго.

— Зигфрид, что с тобой произошло? Ты не отвечаешь на мои вызовы вот уже пять минут! Куда ты направляешься? Я очень испугался, когда твой истребитель так неожиданно заштопорил к земле, но ты сумел справиться с этим странным штопором. Я не могу последовать за тобой, так как меня связали боем четыре североамериканца. Зигфрид, ответь, пожалуйста! Зигфрид, что с тобой произошло? — Но с каждой секундой голос Динго становился все тише и тише, пока совсем не исчез в радиоэфире.

Я попытался ответить Динго по радиосвязи, но у меня ничего не получалось. Тогда я мысленно сформировал телепатему, в которой постарался объяснить или по крайней мере рассказать о произошедшем со мной казусе, и направил ее подполковнику Динго, своему ведомому.

* * *

После этого я отрешился от всего, предоставив ИРу пилотировать машину, а сам углубился в свои мысли, пытаясь разобраться в том, что конкретно со мной произошло. До полной выработки топлива осталось пятнадцать минут. Любая моя попытка каким-либо образом заставить свое тело и конечности подчиниться биотокам или импульсам головного мозга не приносила положительного результата. Я еще раз просканировал тело Зигфрида Ругге, в которое было перенесено мое сознание. Сканирование показало, что Зигфрид Ругге подвергся мощному психическому воздействию. Я выжил только потому, что нападавший не знал, что в этом теле скрываются два сознания, а он подверг воздействию головной мозг Зигфрида и практически полностью выжег его, оставив меня единственным владельцем тела Ругге. А то, что это было именно психическое воздействие, а не что-то другое, я уже успел разобраться, изучая реакцию органов теперь уже своего человеческого тела на внешнее воздействие. До глубины души пораженный этими результатами, я начал думать над тем, как моему сознанию восстановить контроль над телом этого человека и действительно стать Зигфридом Ругге.